Лань — река лесная - Шашков Александр Андреевич - Страница 20

• Предыдущая
• 20/26
• Следующая

Николай Николаевич прочёл Тэклину записку, улыбнулся и погрозил Валерке пальцем.

— Разве что-нибудь не так? — встревожился тот.

— Слишком даже так, — Казанович прищурился, с хитринкой посмотрел на Валерку и вдруг спросил. — Ты диктовал или Алик?

— Что диктовал? — смутился Валерка.

— Всё, что здесь написано.

— Что вы!.. — хотел было возразить Валерка, но учёный перебил его.

— Вот что, милый, — снова погрозил он пальцем, — возьми грушу и марш ловить пескарей. Я тебе не Тэкля. Понял?

Валерка покраснел, взял грушу и поплёлся прочь. Николай Николаевич посмотрел ему вслед, покачал головой: ну и сорванец!.. И тут же спохватился: а каким сам был лет тридцать назад? Ого! Такие фокусы отмачивал, что все только диву давались!

Из шалаша вышел Скуратов и направился прямиком к Казановичу.

— Ну, Николай Николаевич, начитался я — просто голова кругом идёт! — потирая лоб, заговорил он. — Много, очень много любопытного. Только вот… Почему он нагнетает столько разных ужасов? Одна трагедия за другой. Похоронил почти всех своих героев!..

— Он писал правду, Архип Павлович, — неохотно ответил Казанович, припомнив вчерашний спор. — Он писал то, что видел. Народ переживал в те годы самую большую трагедию, которая когда-либо выпадала на его долю. В каждой избе, в душе каждого человека она оставила след, глубокий след…

— Это верно! — поспешил согласиться Скуратов и снова потёр ладонью лоб. Помолчав немного, он спросил: — Дед на рыбалке?

— Наверно. Где ему ещё быть?

— А не порыбачить ли и нам часок-другой?

— К сожалению, мы не найдём ни одной удочки. Часть дед взял, а остальные — ребята.

— Э-э, зачем нам удочки! — махнул рукой Скуратов. — Мы с вами будем сегодня рыбачить по последнему слову техники. Подождите меня здесь, я мигом.

Скуратов вернулся в свой шалаш и вскоре появился на поляне с аквалангом и «ружьём».

— Вот теперь берегитесь, щуки! — подмигнув учёному, оживлённо заговорил он. — Под любой корягой, в любом виру достанем. Вы только покажите мне более-менее рыбные места — ямы, виры, глубокие заливы.

— Я знаю здесь только Леонов вир да Рыгорову яму, — виновато усмехнулся Николай Николаевич. — Но, может, хватит и этого?..

— Интересно тут, — задумчиво сказал Скуратов, когда они шагали берегом реки. — Все имеет своё название. Озеро — Чёрное, вир — Леонов, гора — Барсукова. И особенно почему-то любят здешние старожилы название «Чёрное». Цвет им этот по душе, что ли?

— А откуда вы это взяли? — удивился Казанович и недоуменно посмотрел на Скуратова. — Если я не ошибаюсь, Чёрным называется только озеро. Не были там? Небольшое такое озерцо, правда, очень глубокое. А ямы да виры на реке?.. Кто их знает, может, есть где-нибудь и Чёрные. Вот вернётся Григорий Петрович, мы у него поспрошаем. Он реку как свои пять пальцев знает.

— А всё-таки где мы начнём? — уже без прежнего энтузиазма спросил Скуратов, поглядывая на реку. — Может, возле моста?

— Можно и возле моста. Разве рыбе прикажешь, где стоять!

— И то верно…

Подойдя к мосту, Скуратов разделся, укрепил за спиной баллон с кислородом, на ногах — ласты, надел маску и осторожно, чтобы не распугать рыбу, погрузился в воду.

Николай Николаевич видел рыболовов-подводников, но сам этим способом не ловил ни разу, и его разбирало любопытство: подстрелит что-нибудь Скуратов или нет?

Ждать пришлось долго. Прошло самое малое минут пятнадцать, пока наконец Скуратов вынырнул и выбрался на берег. Вынырнул он совсем не там, где его ожидал Николай Николаевич, а далеко за мостом. Он успел проплыть под водой, вдоль берега, метров триста, если не больше.

Трофеев не было.

— Видно, неудачное место выбрали, — сказал он. — Мелочи много, а хорошей рыбины ни одной не видел.

— Давайте сходим на Рыгорову яму, — предложил Николай Николаевич. — Это любимое место деда Рыгора, потому яму так и прозвали.

— А это далеко?

— Да нет! Вот за тем поворотом.

— Можно сходить, — подумав немного, согласился Скуратов.

И на этот раз он пробыл под водой довольно долго, но зато вернулся с добычей. Да ещё с какой! В руках у него был сом килограммов на шесть. Николай Николаевич даже рот разинул от удивления. Он уже потерял надежду, что Скуратов добудет что-нибудь под водой.

— И часто бывают такие удачи? — спросил Казанович, разглядывая сома.

— Как когда, — безразлично ответил Скуратов.

— Полезете ещё?

— Нет, кончился кислород.

— А у вас есть в запасе?

— Немного есть. Да, я думаю, его нетрудно будет достать. Больница здесь, кажется, где-то недалеко?

— На строительстве. Это километров восемь отсюда, не больше.

— Вот там и можно будет достать… А теперь пошли жарить нашего сома. Поймает что-нибудь старик или нет, а мы уже с добычей, и ужин будет что надо!

Жарить сома Скуратов взялся сам. Спустя какой-нибудь час над поляной разнёсся такой аппетитный запах, что все невольно потянулись поближе к огню.

Наконец «шеф-повар» объявил, что рыба готова, можно приступать к ужину. И тут обнаружилось, что нет ещё самого старого участника экспедиции.

— Семеро одного не ждут! — весело сказал Скуратов. — Кто его знает, когда он…

— Чур, без нас не начинать! — прозвучал вдруг в вечерних сумерках чей-то сильный голос. — Дед Рыгор! Поторопись, если не хочешь всю ночь цыган во сне видеть!

— Что ты, Леон Иванович! — послышался в ответ голос старого Войтёнка. — В этой хате голодным никого не оставят.

«Леон Иванович?!» — беззвучно прошептал Скуратов, и лицо его стало землисто-серым, словно покрылось слоем золы. Несколько секунд он сидел скособочившись, потом закрыл лицо руками, приглушённо застонал и, резко вскочив, зашагал прочь от костра.

— Архип Павлович! Куда вы? — растерялся дед Рыгор. — Я к вам человека привёл, а вы…

Скуратов что-то пробормотал в ответ, махнул рукой и скрылся в своём шалаше.

— Что это с ним? — встревожился Казанович. — Был такой весёлый, вместе на рыбалку ходили, и вот… Вы садитесь, пожалуйста, а я пойду узнаю, в чём дело.

Вскоре Николай Николаевич вернулся и шутливо доложил:

— Будет жив! Зуб разболелся, только и делов. Лежит, бедняга, под одеялом, стонет.

— Жаль! — вздохнул Леон Иванович, присаживаясь к столу. — Мне так хотелось поговорить с ним. Ведь его брат, Василь Кремнев, жизнь мне спас, можно сказать, из петли вынул…

— А ты переночуй у нас, — предложил дед Рыгор. — Завтра и потолкуете.

— В том-то и беда, что некогда мне. Завтра утром на работу. Может, уж как-нибудь в другой раз.

Леон Иванович поужинал вместе со всеми, поговорил немного с дедом Рыгором и, поблагодарив хозяев за хлеб-соль, стал прощаться.

— А ты всё же осторожнее лети на своём «стратостате»! — напутствовал его дед Рыгор. — Не дай бог, напорешься в темноте на корягу…

— Ничего, Григорий Петрович, не волнуйся! — уже издали подал голос знаменитый рыбак. — Этот «стратостат» ещё детям моим послужит!..

Постояв немного на берегу, дед Рыгор поплёлся в палатку и не раздеваясь лёг на нары.

— Что это ты хмурый такой? — спросил Николай Николаевич. — Может, нездоровится?

— Да нет… — буркнул дед Рыгор. Он долго лежал молча, потом зло, с обидой в голосе заговорил: — Ну, скажу тебе, не ожидал я такого от культурного человека!..

— Ты о ком это? — насторожился Николай Николаевич.

— Да всё о нём, о Скуратове нашем.

— Погоди, а что он такое сделал? — не понял учёный.

— Как это что? — Дед от возмущения даже сел на нарах. — Это, по-твоему, хорошо? Человек специально к нему приехал. Да какой человек! Герой! Первый помощник Кремнева!..

Николай Николаевич улыбнулся, хотел что-то спросить, но смолчал, ожидая, что ещё скажет дед Рыгор.

— Обидел меня Архип Павлович! — вздохнул старый Войтёнок. — Мне теперь хоть не встречайся с Леоном. Как в насмешку: он на порог, а мы — наутёк.

• Предыдущая
• 20/26
• Следующая