Фиалки на снегу - Грассо Патриция - Страница 45

• Предыдущая
• 45/60
• Следующая

Губы Изабель дрогнули в улыбке.

— Ты будешь с нами в Шотландии?

— Горы ближе к небесам, дитя мое. До встречи. — Прежде чем исчезнуть, Гизела добавила: — Помни: счастье — не в конце дороги, а в пути и искании.

Взглянув на то место, где секунду назад стояла ее покровительница, Изабель недоуменно покачала головой. Впрочем, предсказания Гизелы нередко звучали весьма туманно.

Она вышла из комнаты, спустилась по парадной лестнице вниз и прошла во внутренний двор. Ярко светило солнце, и его теплые лучи окончательно развеяли все сомнения в душе Изабель. Теперь предстоящее путешествие казалось ей разрешением всех их трудностей: Джон станет настоящим отцом Лили, а это значит, что Изабель с чистым сердцем сможет и дальше исполнять свои супружеские обязанности.

Их ждали два экипажа; в одном из них, предназначавшемся для Джона и Изабель, на козлах сидел Галлахер. Во втором экипаже ехали Лили, Джунипер и Доббс, а также слуга, который присматривал за багажом. Поняв, что весь путь ей придется быть наедине с Джоном, Изабель почувствовала себя несколько неловко и сказала, пытаясь скрыть смущение:

— Пусть Лили поедет с нами!

— Она предпочла сесть в карету с Доббсом и Джунипер, — ответил Джон. — Няня, наверное, пообещала рассказать ей какую-нибудь новую сказку.

Устраиваясь поудобнее на мягком кожаном сиденье, Изабель отметила про себя, что ей не хватает общества Лили. Не только потому, что она успела крепко привязаться к девочке; от мысли, что им придется ехать вдвоем, Изабель становилось не по себе. О чем им говорить всю дорогу?.. Общение с мужчинами, даже с собственным мужем, все еще было внове для нее.

Джон весело улыбнулся ей, но не сказал ни слова. Изабель почувствовала, как кровь прилила у нее к лицу; карета тронулась с места, и, нервно теребя медальон, Изабель спросила:

— Сколько времени занимает путь?

— Около двух дней, — ответил Джон.

— Как, всего два дня?

— По морю мы доберемся скорее, чем по суше. Завтра мы будем в Ливерпуле, где нас ждет мой корабль, а еще через день — уже в Обане . Оттуда до моего имения — не более двух часов езды.

Повисло тяжелое молчание. Изабель лихорадочно соображала, что бы еще сказать для поддержания беседы, и в конце концов решила заговорить о погоде.

— Сегодня прекрасный день для путешествия, — заметила она, выглядывая в окно.

— Да, ты права.

— И не жарко, и не холодно.

— Да, погода замечательная.

В тоне мужа Изабель послышалась ирония.

— Изабель! Посмотри на меня. Что тебя беспокоит?

— Беспокоит? Меня? — словно эхо, переспросила Изабель.

— Да, тебя. Расскажи мне.

— Мы почти не бываем вместе, — начала Изабель, но вдруг запнулась. Неестественно выпрямившись и сложив руки на коленях, она призналась: — По-моему, что-то не так. Мне тревожно…

— Это из-за меня? — спросил Джон, сдвинув густые брови.

— Нет, ты не понимаешь… Я чувствую себя как-то странно, когда мы остаемся одни. О чем мы будем говорить всю дорогу?

— О чем ты пожелаешь, дорогая. — Джон улыбнулся, и в этой улыбке Изабель прочла понимание всех своих тревог. — О чем ты пожелаешь. Или вообще ни о чем: молчание иногда важнее самой интересной беседы. Но, может быть, тебе еще хочется поговорить о погоде?

— Боюсь, тему погоды мы уже исчерпали, — засмеялась Изабель.

— Тогда я позволю себе переменить тему. Я хочу попросить у тебя прощения за то, что не говорил тебе о войне. Понимаешь, я самонадеянно полагал, что на нашей свадьбе не должно быть никаких тяжелых разговоров. Но получилось только хуже…

— Я понимаю, — мягко сказала Изабель. Она уже не нервничала так, как поначалу. — Хорошо, что сейчас ты мне это говоришь.

— Благодарю тебя, любимая. — Джон поцеловал ее в щеку.

— Как ты думаешь, наши братья в опасности?

— Вряд ли: они ведь не военные. Скорее всего Майлз и Джейми уже едут обратно.

— Ну почему ни люди, ни страны не могут всегда жить в мире? — вздохнула Изабель.

— Просто они не так мудры, как ты, дорогая, — отозвался Джон. — Но, говорят, худой мир лучше доброй войны.

— Доброй ссоры, — поправила его Изабель. — Ты неправильно сказал.

— Любимая, как ты наивна! Ты еще не знаешь главного: мужчине нельзя говорить, что он не прав!

— Я никому не скажу о своем промахе, — громким шепотом пообещала Изабель, театрально округлив глаза.

Джон посерьезнел.

— Можно задать тебе один вопрос?

— Да? — Изабель снова напряглась.

— Ты разделишь со мной ложе в Ливерпуле и в моем замке? Учти, твой отказ я сочту оскорблением: мы, шотландцы, строго придерживаемся традиций!

Она покраснела. Сказать «нет» своему собственному мужу не так-то легко… Тем более, если они каждую ночь будут вместе, ей скорее удастся повлиять на Джона. Близость сделает их настоящими супругами…

— Да, — сказала наконец Изабель.

В конце концов, поддерживать разговор оказалось не так уж сложно, с радостным изумлением отметила она, выглядывая в окно: карета долго ехала вдоль реки, берега которой обросли ирисами, синим цикорием и каким-то низкорослым кустарником с красноватыми цветами, незнакомыми Изабель.

Вечером они сделали остановку в гостинице «Павлин». Как только лошади были устроены в конюшне, все приступили к ужину. Джон, Изабель и Лили сидели за отдельным столом, невдалеке от них ужинали Джунипер и Доббс. Ужин состоял из запеченного мяса, пудинга и имбирных пряников — их Лили потребовала себе две порции.

Вскоре она начала клевать носом, и Изабель, подозвав Джунипер, отослала их обеих наверх. Джон предложил жене последовать их примеру, и она облегченно вздохнула: все-таки мысль о том, что придется при нем раздеваться, не давала ей покоя.

Пожелав Лили и Джунипер спокойной ночи, Изабель вошла в отведенную ей комнату. Спальня была чистой и опрятной; конечно, с роскошью Эйвон-Парка не сравнить, но вполне уютно, подумала она.

Прежде чем раздеться, она бросила взгляд на двуспальную кровать и нервно закусила губу: несмотря ни на что, ей было страшно, еще страшнее, чем перед первым выходом в свет. Неужели муж захочет каждую ночь спать с ней в одной постели?

Торопливо сняв платье, она погасила все свечи, кроме одной, и нырнула в кровать. Она напряженно ждала появления мужа, глядя в потолок. Как только в дверь постучали, Изабель закрыла глаза и торопливо завернулась в одеяло. Она не видела, как Джон снимает одежду, и сжалась в комок, когда он лег рядом с ней.

Муж лежал на своей половине кровати, не делая попыток обнять и приласкать ее. Похоже, сегодня ночью Джон не собирается требовать от нее ничего… Она не знала, радоваться ей или расстраиваться.

— Приятных снов, любимая, — сказал он, и в пустой комнате голос его прозвучал неожиданно гулко.

— Ты знал, что я не сплю? — воскликнула Изабель и открыла глаза.

Кровать скрипнула. У Изабель перехватило дыхание, когда она увидела Джона, обнаженного до пояса. Освещенный тусклым светом свечи, он напоминал греческого бога…

— Когда человек спит, — объяснил он с улыбкой, — у него спокойное лицо, а ты вся напряжена.

— Я абсолютно спокойна, — поспешно сказала Изабель.

— Любимая моя, я никогда не стану принуждать тебя. — Джон поцеловал ее в губы. — Я надеюсь, что ты, когда сама захочешь этого, скажешь мне… Сейчас мне довольно просто спать рядом с тобой. — Заметив, что ее лицо вспыхнуло, он добавил: — Незачем краснеть, дорогая.

— Я и не краснею, — ответила Изабель и поняла, как смешно и нелепо прозвучали ее слова. Но Джон ласково улыбнулся ей:

— Мы оба устали за день, а завтра на рассвете мы уезжаем.

— Что ж, в таком случае — приятных снов, — сказала Изабель.

— Спокойной ночи, — сказал в ответ Джон.

Изабель показалось, что рассвет наступил тотчас же, не успела она заснуть. Она встала, умылась холодной водой и переменила платье, не стесняясь присутствия мужа. Лишь после завтрака — они позавтракали вместе с Лили — она немного оживилась. Что же касается девочки, то она с самого утра была весела и щебетала не переставая.

• Предыдущая
• 45/60
• Следующая