К дальним берегам - Грегори Джил - Страница 62
- Предыдущая
- 62/79
- Следующая
– Генри! – воскликнула Элизабет и заключила мальчика в объятия, наклоняясь при этом, чтобы заглянуть в его цветущее здоровьем, розовощекое лицо.
– Я знал, что вы приедете, мисс, – закричал он победоносно. – Бен говорил мне, что видел вас, после этого мне тоже очень захотелось с вами повидаться. Я знал, что вы не забудете обо мне.
– Забыть о тебе, Генри? Никогда!
Из дома раздался сильный гортанный женский голос, который прервал их беседу:
– Генри, не заставляй леди стоять так долго на холоде! Где же твои хорошие манеры, мальчик? А ты, Саймон? Мисс, не желаете ли войти в дом и сесть поближе к огню?
Уже направляясь к дому, Элизабет произнесла с улыбкой:
– Благодарю вас, с большим удовольствием.
Действительно, внутри было гораздо теплее. На кухне в очаге весело рокотал огонь, по комнате распространялся аппетитный запах тушеного мяса, идущий, очевидно, из черного горшка, висящего на крюке над очагом. Возле длинного прямоугольного деревянного стола на полке лежал поднос с разнообразными фруктовыми пирожными. Вокруг стола помещались грубые деревянные скамейки, на которых с легкостью могла бы поместиться семья из десяти человек. Повесив свой плащ на вешалку возле двери, Элизабет уселась в кресло-качалку у огня, грубое деревянное сиденье которого было покрыто вышитой подушечкой. Она внимательно оглядывалась вокруг себя, комната казалась ей очень милой и уютной. Генри в это время взобрался на подлокотник ее кресла, а миссис Тукер снова обратилась к деревянной подставке, на которой вымешивала хлеб. Ее сильные натруженные руки выполняли работу с удивительной сноровкой.
– Вы выглядите замечательно, мисс, – сказал Генри с восхищением, поглаживая края ее зеленой амазонки.
– И ты тоже! Филадельфия, судя по всему, очень благосклонна к вам, молодой человек! – Это было правдой. Никогда еще она не видела Генри таким здоровяком. Глаза его сияли. Неужели этот упитанный краснощекий парень – тот самый оборванный мальчишка, которого она в первый раз встретила на шумном лондонском причале более года тому назад? Это казалось невероятным, особенно когда Элизабет вспомнила, каким униженным и запуганным он был в то время и до какого состояния мог довести его, например, ужасный казначей. Теперь Генри стал гораздо выше ростом, на окружающих смотрел незатравленно. Он, наверное, чувствовал себя счастливым, этот юный здоровяк, болтающий без умолку с детской непосредственностью и неиссякаемой энергией. По всей видимости, стал теперь неустрашимым и отважным. Он гордо рассказывал ей о том, каким замечательным оказался его новый дом, и особенно о том, что сделает, если какие-нибудь красные плащи посмеют пересечь ему дорогу или попытаются отправить обратно в Англию.
– Очень смело! – захлопала Элизабет в ладоши, стараясь изо всех сил не рассмеяться.
Миссис Тукер через плечо глядела на них.
– Генри, пожалуй, хватит твоих историй, – решительно предостерегла она его. – Ты бы лучше вернулся в сарай и помог Саймону доить коров. Мы с мисс Трент замечательно поболтаем и без тебя. Я буду чрезвычайно признательна, если она отведает одно из моих пирожных и позволит налить ей стаканчик сидра.
Генри с вожделением взглянул на ряд пирожных, но женщина со смехом выгнала его вон.
– Ты получишь свою долю за ужином, если, конечно, будешь вести себя хорошо! – крикнула она ему вслед, когда он уже выскакивал из кухни.
Элизабет с удовольствием согласилась и на пирожное, и на сидр. Она уже начинала привыкать к недостатку чая в Филадельфии – одно из досадных последствий войны. Ей все больше нравился бодрящий запах свежего яблочного сидра, напитка, который здесь подают повсеместно во время еды, а также и в промежутках между трапезами. Теперь, попивая сидр, Элизабет внимательно рассматривала женщину, замешивающую хлеб. Абигайль Тукер была ширококостной женщиной, похожей на лошадь, с морщинистым упитанным лицом и буйной копной седеющих черных волос, выглядывающих из-под накрахмаленного белого чепца. Она была одета в простое коленкоровое платье и старый передник, вполне пристойный для фермерши. Ее наряд хранил следы многих стирок и починок. Она двигалась с большой легкостью, удивительной для такой крупной женщины, вокруг нее распространялась атмосфера тепла и доверия, что казалось вполне естественным. Элизабет любовалась, как быстро ее коричневые руки справляются с квашней, а в какой-то момент заметила, что и женщина, в свою очередь, наблюдает за ней. Проницательные голубые глаза критично и оценивающе оглядывали ее несколько мгновений. Затем Абигайль Тукер кивнула.
– Значит, вы и есть Элизабет Трент, – сказала она.
– Для меня большое удовольствие видеть вас, миссис Тукер. Ваш сын Бен – мой большой друг.
– Да, я знаю. Он мне говорил.
Элизабет побоялась сказать что-либо еще, однако пожилая женщина внезапно оставила в покое свою квашню, которая плюхнулась на разделочную доску с легким стуком, вытерла о передник руки и повернулась к ней лицом.
– Можно сказать вполне определенно, – провозгласила она сильным хриплым голосом, – что Александр Бурк, должно быть, совсем потерял голову.
Основательно испуганная, Элизабет смотрела на нее с удивлением:
– Прошу прощения?
– Не стоит, девочка. Не надо играть со мной в прятки. Я знаю правду. То есть я хочу сказать – правду о тебе. Каким образом он привез тебя сюда – прямиком через океан. Ты такая же кузина ему, как и я!
На мгновение воцарилось ужасное молчание, и Элизабет старалась подавить судорожный вздох. Наконец она заговорила, едва в силах совладать со своим гневом:
– Кто вам сказал?
Миссис Тукер захихикала.
– Кто вам сказал? – повелительно повторила Элизабет.
– Ну-ну, девочка, прежде всего успокойся. Не впадай в панику. Генри проговорился обо всем несколько дней назад, совершенно случайно. Бог ты мой, Бен был готов его убить, бедный ребенок покраснел, как пион. С ним едва не случилась истерика. Но уж вы-то не беспокойтесь, никто не слышал, кроме нас с Сэмом – отцом Бена, – а уж мы не собираемся говорить никому. Да и какой нам резон?
Элизабет с сомнением посмотрела на нее. В ее голубых глазах светилась доброта, она спокойно и прямо глядела в лицо Элизабет, ничуть не смущаясь и не отводя взора. В этой женщине было что-то такое, что заставляло ей верить, и Элизабет немного расслабилась.
– Ну вот, лучше допивай сидр, – скомандовала миссис Тукер, садясь рядом на трехногий стул. Она начала чистить картофель, лежащий перед ней на столе, бросая очистки в низкую деревянную корзинку на полу. При этом продолжала болтать:
– Меня совершенно не касается, что Александр Бурк решил вести себя как последний идиот, и не вижу, почему это должно касаться кого-либо еще.
– Благодарю вас. Я ценю вашу осмотрительность, миссис Тукер. В самом деле, ценю.
– Фэ, детка, не думай об этом. Хотя надо сказать, что когда я первый раз об этом услышала, то просто не поверила собственным ушам. Я никогда не думала, что Алекс такой дурак или что он такой негодяй. – Она задумчиво продолжала, снова окидывая оценивающим взглядом Элизабет. – Но теперь, когда вас увидела, я могу это лучше понять. Алекс, должно быть, совершенно потерял голову… от любви.
Вопреки своему желанию Элизабет вспыхнула от гнева.
– Вряд ли, – ответила она, усиленно пытаясь сохранить непринужденность и спокойствие. – Гораздо ближе к истине то, что он презирает меня.
– Фэ, детка. Уж я-то знаю Алекса Бурка. Он никогда не совершал подобной глупости за свою жизнь. Особенно если принять во внимание, что здесь замешана женщина. Обычно он держит их на расстоянии от себя, как будто у них чума. – Миссис Тукер снова захихикала. – Это не значит, что они не вьются вокруг него. Нет, наоборот, Сэлли Херберт положила на него глаз с того момента, как начала показываться в обществе! И она не единственная!
– Так что же, он их избегает? – Это был тот самый вопрос, ради которого она сюда приехала. Элизабет с жадным вниманием наклонилась вперед, стараясь не пропустить ни слова из ответа.
- Предыдущая
- 62/79
- Следующая
