Выбери любимый жанр

Лань в чаще. Книга 1: Оружие Скальда - Дворецкая Елизавета Алексеевна - Страница 73

Перейти на страницу:

Изменить размер шрифта:

– Почему тебе! Это он должен был уйти! – возмущенно воскликнула Ингитора. – Ведь боги тебя оправдали! Если бы я была дома, он бы у меня… Они не имели права без меня распоряжаться, потому что Льюнгвэлир принадлежит мне! Да если бы он при мне посмел только намекнуть, я бы ему в глотку забила его гнусные выдумки!

– Не сомневаюсь! – Асвард усмехнулся, и Ингитору снова поразило несходство этой жесткой, непочтительной усмешки с тем прежним Асвардом, которого она знала. – Но тебя не было, и нам пришлось справляться самим. Перед богами свою правоту часто доказать легче, чем перед людьми. Боги принимают или отвергают, а люди сомневаются, колеблются, рассуждают… Мне было легче уйти. Если даже ты, йомфру, ушла мстить за отца, зачем было мне оставаться? Конечно, я не красивая девушка, и за один мой поцелуй никакой сын конунга не станет собирать войско, но зато я сам мужчина. Я сам могу взять оружие в руки и убить пару фьяллей за моего Гейра хотя бы… Я пришел к тому, кто поможет мне это сделать.

Ингитора не сразу ответила: ее сильно задел намек, что Эгвальда ярла она привлекла на свою сторону поцелуями, и особенно больно было услышать это от Асварда, который за всю жизнь – прежнюю жизнь! – никогда не позволял себе таких грубых намеков.

– Но ты говорил… – тихо начала Ингитора, стараясь вспомнить ту прежнюю, прошедшую жизнь. – Помнишь, тогда, над морем, перед поминальным пиром… Ты же говорил, что новой смертью прежней жизни не вернешь. И что Асгерд не утешится, если матери фьяллей заплачут с ней…

– Да, я так говорил, – бесстрастно подтвердил Асвард. И голос его походил на груду земли и камней, похоронившую умершие слова и мысли. – Человек волен говорить все, что вздумается. Судьба и боги все поставят на свои места, как все должно быть, а не как нам захочется. Ты не возражала мне тогда, но вскоре ушла, чтобы искать смерти в уплату за смерть. И вот мы с тобой оба встретились – здесь.

Помня, что означало это здесь, думать о конце их пути было так жутко, что у Ингиторы выступили слезы. Куда попали они оба, расставшись с мирной усадьбой Льюнгвэлир? Неужели для них не нашлось другого пути?

За разговором они незаметно дошли до места. Над ярко-зелеными дерновыми крышами поднимался дым, но двор скрывался за высоким бревенчатым частоколом на основе земляного вала. Над вершинами частокола виднелись головы и копья прохаживающихся дозорных – очевидно, с той стороны имелся особый помост. Ингитора еще такого не видела, но слышала про это устройство. У ворот, где столбы были покрыты резными узорами и раскрашены красным и черным, лежал большой черный камень, отчасти похожий на большого зверя. Ормкель не верил слухам, будто из этого камня по ночам выходит волк с железными зубами, а Хьерт говорил, что на Квиттинге все может быть… Мысль об участи ее погибших спутников снова наполнила Ингитору чувством холодной тоски и какого-то неудобства: и сама она еще недалеко отошла от края пропасти, а их – там – было так много, и они, привыкнув к ней, тянули ее за собой… Этот жуткий сон рвался на куски, но все никак не кончался.

Ворота были открыты, и на дворе, хотя еще не совсем стемнело, блестели огни множества факелов. Их свет позволял хорошо разглядеть женскую фигуру перед дверями дома – и при взгляде на нее Ингитора мгновенно вспомнила тканый ковер из девичьей кюны Асты: Один верхом на Слейпнире возвращается в Валхаллу, а Фригг встречает его с большим рогом в руках. Женщина, вернее, девушка с распущенными волосами, стояла у дверей, держа в руках блестящий рог, окованный узорными полосами золота, и блики его кололи глаза. Вся ее фигура, невысокая, но стройная и отягощенная пышными цветными одеждами, дышала таким уверенным и даже торжествующим величием, какие вполне пристали бы Матери Богов и священной супруге Отца Побед.

На Ингитору, входящую в ворота, девушка бросила удивленный взгляд. Спелль управитель обогнал Ингитору, подбежал к хозяйке и с поклоном доложил:

– Бергвид хёвдинг ушел в святилище. Он обещал прийти утром.

– Тогда отнеси. – Хозяйка передала ему рог, налитый пенистым пивом до краев, а потом снова схватила раба за рукав: – Нет, подожди! Ты же не сказал мне, кто это!

Теперь уже ее взгляд не отрывался от Ингиторы и горел любопытством, которое богине Фригг было бы совсем не к лицу.

– Эта девушка плыла на том корабле, который достался Бергвиду хёвдингу. Его люди знают, кто она. Ульв ярл, иди расскажи йомфру…

– Я и сама могу рассказать, кто я и откуда! – воскликнула Ингитора, опомнившись. Разговор с Асвардом разгневал ее и тем самым подбодрил: негодуя на Оттара и даже на мать, которая явно его поддерживала, она забыла свой страх, тем более что Бергвид не показывался и она находилась, в общем-то, среди обычных людей. – Я – Ингитора дочь Скельвира, из Слэттенланда, из усадьбы Льюнгвэлир. Я плыла из Эльвенэса в Аскефьорд, чтобы встретиться с Торвардом конунгом и передать ему выкуп за Эгвальда ярла. И не моя вина, что мой путь так неожиданно прервался!

– Вот как! – Молодая хозяйка подбежала к ней и остановилась рядом. Она была ниже ростом, чем Ингитора, и смотрела на нее снизу вверх, а ее живые глаза блестели непосредственным детским любопытством. – Я о тебе слышала! Вот уж не думала, что мне доведется принимать тебя в доме! Судьба справедлива: она сводит вместе выдающихся людей, так что неудивительно, что ты оказалась у меня! Идем! Я – Хильда дочь Вебранда, из рода Ночных Волков, хозяйка усадьбы Фридланд и хёвдинг Острого мыса, приглашаю тебя быть моей гостьей!

– А хёвдинг Острого мыса – это Бергвид? – не поняла Ингитора.

– Да нет же! – Хильда с торжеством рассмеялась: как видно, она привыкла к этой ошибке. – Хёвдинг Острого мыса – это я! Я!

– Никогда не слышала, чтобы хёвдингом была женщина! – воскликнула изумленная Ингитора.

– А я никогда не слышала, чтобы лучшим конунговым скальдом была женщина! Мы с тобой – два локтя от одного полотна! Идем же!

Вслед за хозяйкой Ингитора вошла в дом. В гриднице ждали столы, приготовленные для пира: на серебряных, медных и бронзовых блюдах лежали горы хлеба, мяса, рыбы, дичи, на концах стола виднелись внушительные бочонки со свежим пивом и возле каждого – служанка с ковшом в руках.

– Я приготовила пир для Бергвида хёвдинга, моего брата! – пояснила йомфру Хильда. – Но если его нет, мы начнем и без него! Если ему общество мертвых приятнее, чем наше, то пусть пеняет на себя!

Йомфру Хильда уселась на почетное хозяйское сиденье и посадила возле себя Ингитору. Дружина Бергвида разместилась за столами, где кроме них сидело еще человек двадцать, судя по виду, местные хёльды и бонды побогаче. Пир начался: за спиной Ингиторы появилась рабыня и прислуживала ей, точно так же как в Эльвенэсе. Перед ней оказался кусок пышущей жаром оленины, но после всего пережитого вид и запах жареного мяса вызвал у нее дурноту. Она не ела весь день, но чувствовала себя настолько разбитой, что на еду у нее не хватало сил. Попросив творога, она стала понемножку есть, чтобы не упасть в обморок и иметь силы отвечать на вопросы хозяйки.

Бергвид не показывался, и Ингитора вздохнула чуть свободнее, надеясь, что сегодня больше его не увидит. Ее мучила страстное желание, чтобы он никогда больше не появлялся и исчез, как страшный сон, но она понимала его несбыточность.

– Бергвид хёвдинг, брат мой, сейчас в святилище Тюрсхейм, – сама пустилась объяснять йомфру Хильда. – Здесь неподалеку святилище Тюра – Тюрсхейм. Наверное, ты слышала о нем? Говорят, это самое древнее святилище Однорукого на земле, – отчасти хвастливо прибавила она, как будто сама его построила. – Говорят, на этом месте стоял его дом в те времена, когда все двенадцать асов были конунгами в своих племенах. Потому так и называется – не святилище, а Дом Тюра. Бергвид хёвдинг, брат мой, всегда проводит там ночь после того, как разделается с каким-нибудь кораблем. Он ходит туда один и всю ночь говорит там с мертвыми.

– С какими мертвыми?

– Со своим отцом Стюрмиром конунгом. С кюной Даллой, нашей общей матерью. Он рассказывает им, каких врагов он одолел в их честь и ради их памяти, каких и сколько спутников послал им в мир Хель. Он знает такую ворожбу, чтобы все, кто погибнет от его руки, переходили в Хель и там становились слугами его родителей. Это Дагейда его научила. Там есть уже довольно знатные люди. Рагневальд Наковальня, например, родич вашего конунга Хеймира. Бергвид хёвдинг очень хотел бы присоединить к ним и самого Хеймира конунга. Или Торбранда конунга, но тот давно мертв. Ну, так расскажи мне, что у тебя с Торвардом?