Параллельный мальчик (сборник) - Житинский Александр Николаевич - Страница 49

• Предыдущая
• 49/86
• Следующая

Санька мигом прихлопнула дверцы антресолей, унесла стремянку и предстала перед дедушкой как ни в чем не бывало.

– Объявляется большая приборка! – провозгласил отдохнувший дедушка.

Санька уронила руки. «Большая приборка» была любимым дедушкиным занятием. В ней всегда участвовала вся семья. Большая приборка отличалась от обычной уборки квартиры тем, что вылизывался каждый уголок, включая самые укромные места под шкафами и кроватями. «Опять весь день ползать с трубой!», – обреченно подумала Санька, но делать нечего – она достала из кладовки пылесос и принялась разматывать шнур.

Завыл двигатель; пылинки, соринки, щепочки и бумажки устремились к раструбу пылесоса. Работа закипела! Дедушка протирал поверхности влажной тряпкой, при этом в сотый раз рассказывая, как он в молодости до блеска драил казарму на сто двадцать человек. Санька ползала под кроватями, воюя с пылью и успевая успокаивать Аграфену, которая была в ужасе от завываний пылесоса. Проходя по коридору, Санька подняла голову и увидела глаз Альшоля, который следил за ней в щелку. Альшоль явно страдал от того, что не может Саньке помочь.

Большая приборка закончилась лишь к ужину.

Санька была послана в булочную за хлебом. Когда возвращалась, на лестнице ей повстречался участковый Мулдугалиев, выходящий из квартиры соседки Эмилии.

– Значит, нет никакого Альшоля, девочка? – улыбаясь, прошипел он, топорща усы.

– Я вас не понимаю, – храбро сказала Санька.

– Ничего, поймешь. Свидетели есть… Прокурор санкцию даст на обыск – и я его найду! Может, он – особо опасный преступник? – продолжал Мулдугалиев.

– Сами вы особо опасный! – выкрикнула Санька и юркнула за дверь.

После ужина дедушка подобрел и размяк. Он чмокнул Саньку в макушку и удалился смотреть программу «Время», которая плавно переходила в дедушкин сон. Когда дедушка засыпал, мама или Санька на цыпочках входили в комнату и выключали телевизор.

Санька, едва дождавшись первых сигналов программы «Время», вскарабкалась к Альшолю, чтобы рассказать ему о новых происках участкового Мулдугалиева и соседки.

Она не поверила глазам: ее металлическая коллекция была вычищена до блеска и смазана машинным маслом! Альшоль в уголке скромно поглаживал бороду.

Санька подскочила к нему и расцеловала.

– Альшоль, миленький! Значит, ты тоже делал приборку!

Альшоль вдруг густо покраснел, отстранился от Саньки и потупил глаза, отчего Санька и сама смутилась.

– Ты чего?… – тихо спросила она.

– Меня семьсот тридцать шесть лет никто не целовал, – сказал Альшоль.

– Я по-дружески, – сказала Санька.

– И по-дружески никто не целовал. У меня был друг – дождь Билинда…

– Девочка или мальчик? – деловито осведомилась Санька.

– Я же говорю – дождь. Он умывал меня каждое утро.

– С мылом?

– Какая ты, Саша, странная… – обиделся Альшоль. – Я тебе серьезно говорю.

И вдруг они услышали снизу громкий голос дедушки:

– Саша! Ты где?

Санька бросилась к дверце, выглянула из антресолей. Дедушка стоял у стремянки, намереваясь подняться по ней.

– Я здесь… я убиралась… – залепетала Санька.

– Молодец, – похвалил дедушка. – К тебе пришли.

«Участковый!», – испугалась Санька.

Дедушка направился в кухню, а Санька, дрожа от волнения, спустилась вниз, оттащила лестницу на место и лишь после этого последовала за дедушкой.

Дедушка стоял посреди кухни. За столом чинно сидела старушка в белой кофточке. На коленях у нее устроилась Аграфена. Старушка медленными движениями помешивала чай ложечкой. Лицо у старухи было бледное-бледное, почти голубое, а пальцы будто вылеплены из воска. Дедушка почему-то с опаской покосился на гостью и обратился к Саньке:

– Ты плохо выполняешь пионерские поручения. Почему не сказала, что тебя ждет Софья Романовна?

– Кто? – еле слышно прошептала Санька, чувствуя, что теряет сознание.

– Софья Романовна, – указал дедушка на старуху, и она подтвердила его слова кивком восковой головы.

Санька попятилась, выбежала из кухни, бросилась в свою комнату и забилась в угол дивана. Ее трясло.

Дедушка появился на пороге разгневанный.

– Саша, это невоспитанно, это самое… Она тебя ждет.

Он взял Саньку за руку и повел на кухню. Санька шла покорно, обмирая от страха. Они вошли и увидели дымящуюся чашку чая на столе, жмурящуюся Аграфену на стуле – и больше никого!

Старуха как сквозь землю провалилась! Это самое.

Исчезновение старухи очень неблагоприятно повлияло на дедушку. Он проверил все запоры, произвел осмотр ценных вещей – фарфорового сервиза, орденов и медалей, которые хранились в тумбочке рядом с его кроватью, и собраний сочинений Ленина, Сталина, Маркса и Энгельса, что стояли на полках в его комнате. Все оказалось на месте. После этого дедушка уложил спать Саньку и самолично погасил свет в ее комнате.

– Больше никакого милосердия, это самое! – сказал дедушка.

Санька испуганно лежала в темноте под одеялом. Потом догадалась стукнуть в стенку, отделявшую ее комнату от коридора, где были антресоли. В ответ раздался тихий стук Альшоля. Санька немного успокоилась и заснула.

Утром дедушка разбудил Саньку, поставил ее перед кроватью по стойке «смирно» и решительным голосом приказал:

– Кошку сдать Софье Романовне. Это первое. Сегодня же поедем с тобой на дачу. Это самое.

– Не поеду, – хмуро сказала Санька.

– Приказы не обсуждаются. Марш умываться! – прикрикнул он.

После завтрака дедушка деловито запаковал Аграфену в картонный ящик из-под макарон, валявшийся в кладовке, вручил ящик Саньке, и они вместе вышли из дома. Дедушка направился в магазин за продуктами для дачи, а Саньку отправил к Софье Романовне.

Вот только где ее искать, эту Софью Романовну?!

Санька спряталась за углом, наблюдая, как дедушка решительной армейской походкой направляется к магазину. Только он скрылся в дверях, как она стремглав бросилась домой, вбежала в квартиру и, лихорадочно подтащив стремянку к антресолям, забралась наверх вместе с ящиком.

Альшоль спал в уголке, свернувшись на плоских диванных подушках. Услышав шум, он проснулся, сладко потянулся и расчесал пятерней запутавшуюся седую бороду.

– Саша, это ты… – улыбнулся он. – Мне такой сон приснился! Будто меня окружили трётли и хотят превратить в камень. Наверное, я и вправду скоро умру…

– Подожди ты со своими трётлями! – рассердилась Санька и рассказала Альшолю о планах дедушки.

Услыхав про странную старуху, которая якобы уже умерла, Альшоль закрыл лицо руками и издал глухой стон.

– Боже мой, за что такая напасть?…

– Ты ее знаешь? – встревожилась Санька.

– Нет. Но я знаю многое другое.

– Расскажи! – потребовала она.

– Долгая история, Саша. Как-нибудь после…

Санька не стала допытываться, тем более что с минуты на минуту мог вернуться дедушка. Она оставила Аграфену Альшолю и спустилась вниз. Когда закрывала дверцы антресолей, заглянула внутрь: Альшоль сидел в темном углу, держа Аграфену на руках, и что-то тихо ей нашептывал. Аграфена вела себя спокойно.

Дедушка вернулся с туго набитыми сумками и принялся поторапливать Саньку на дачу. Через полчаса они уже выходили из дома, спеша на Финляндский вокзал к электричке. Дедушка повеселел, довольный Санькиным послушанием, рассказывал ей про огурцы в теплице и салат на грядке, выращиваемые бабой Клавой. Намекал также на прополку клубники и другие дачные дела. Но Санька слушала его вполуха.

Они с дедушкой ворвались в вагон подошедшей электрички в толпе других дачников с сумками, рюкзаками, досками, собаками на поводках, птицами в клетках и заняли места. Дедушка поставил две сумки на верхнюю полку и наконец ослабил бдительность.

– Дедушка, ты меня прости, но я не могу ехать с тобой, – сказала Санька, поднимаясь со скамейки.

Дедушка от неожиданности раскрыл рот. А Санька не спеша двинулась по проходу к дверям.

• Предыдущая
• 49/86
• Следующая