Завещание змееносца (СИ) - Филоненко Вадим Анатольевич - Страница 49

– Я, Гор-ари из рода Рожденных Луной, согласен исполнить Право, – раздался знакомый Мюрру по «Подкове» мужской голос.

– Я, Регг-ари из рода Расколовших Небеса, согласен исполнить Право…

– Я, Гаяр-ари из рода… согласен…

– Я, Ордан-ари… согласен…

– Я… согласен… – эхом полетело среди облаченных в военные мундиры джигли.

– Вот видишь! – Огира с торжеством посмотрела на Фейра. – Сколько их здесь, тех, для кого честь – не пустой звук!

– Поправь меня, если я ошибаюсь, но все отозвавшиеся – легионеры. Те, кто служил под началом твоего бывшего супруга. – Сын императора язвительно выделил голосом последние слова. – Это все сотники, десятники и просто рядовые…

– Гаяр-ари – тысячник, – возразила Огира, не понимая, куда клонит Фейр.

– Да, точно. Тысячник… Пока…

– И что? – поторопила Огира.

– А то, что легионеры, прежде всего, обязаны подчиняться приказам своего главнокомандующего, а так как им со вчерашнего сумрака стал я…

Огира умоляюще взглянула на императора:

– Повелитель!

– Извини, девочка, но Фейр-ари прав: именно ему решать, кого из легионеров отпускать с тобой… И отпускать ли вообще…

Фейр одарил Огиру насмешливым взглядом, а потом принял холодный вид и официальным тоном во всеуслышанье заявил:

– В связи с обострившейся внешней угрозой, исходящей от непокоренных кахитских племен, считаю неправильным отпускать легионеров, особенно командный состав, из столицы. Приказываю всем войскам перейти на казарменное положение и не покидать расположение своих частей вплоть до отдельного распоряжения. Приказ вступит в силу сразу после окончания урудии.

Император тяжело вздохнул и спросил, обращаясь к Огире:

– Рожденная Луной, есть ли у тебя другие кандидатуры?

Женщина закусила губу и беспомощно поглядела вниз, на застывших возле помоста джигли. Всадники в штатском отворачивались, избегая ее взгляда. Некоторые, напротив, не скрывали злорадства или глядели с притворным сочувствием.

– Ну, раз желающих нет, – удовлетворенно сказал Фейр, – то и Право Возврата не может быть осуществлено. Не так ли, мой император?

– Так…

– Не так! – Внезапно из черного живого кольца к императорскому помосту взмыл всадник. – Я, Гор-ари из рода Рожденных Луной, сотник второго легиона, подаю прошение об отставке и прошу, чтобы оно вступило в силу с этого сумрака.

– Отклонено, – ядовито усмехнулся Фейр. – Я не могу отпустить такого отличного воина, как ты.

– Подумайте хорошенько, мой генерал, – ровным голосом сказал Гор. – Не вынуждайте меня воспользоваться уложением «О воинской чести и доблести»…

Фейр покачнулся в седле, словно от удара, и уставился на сотника яростным ненавидящим взглядом:

– Ты… ты… Твоя отставка принята, Рожденный Луной.

– Благодарю вас, мой генерал. – Смоляной конь Гора, понукаемый всадником, подогнул передние ноги, обозначая поклон.

– Теперь ты можешь сопровождать Рожденную Луной и помочь ей выполнить Право Возврата, – сказал император. – Но все равно нужен еще третий.

– А третьего-то и нет, – расплылся в мстительной улыбке Фейр.

Мюрр стоял в толпе зевак и, похоже, единственный из них понимал, что сейчас перед ними развернулось самое настоящее – пусть и бескровное – сражение. Он четко сознавал, что Огира терпит поражение. Ей нужна помощь. И никто, кроме него, на этой огромной площади не годится на роль помощника. Не задумываясь о последствиях, он выкрикнул:

– Есть третий! Я… э… Люгвин из рода… – Повелитель Холода осекся, пытаясь придумать себе фамилию. «Я сейчас атониец, они живут на побережье какого-то там океана. Тогда пусть будет что-нибудь морское…» -…из рода Оседлавших Волну… готов помочь Рожденной Луной выполнить Право Возврата!

Мюрр перевел дух. Уф! Вроде все правильно сказал, ничего не перепутал.

Над площадью повисла тишина. Стоящие рядом с ним люди попятились в стороны. Повелитель Холода оказался в одиночестве посреди пустого пространства. На него смотрели все – джигли, лючины, император, Фейр, Гор. Не просто смотрели – пялились. Вытаращенные глаза и отвисшие челюсти. Мюрр поежился. Захотелось куда-нибудь спрятаться.

Выручила его Огира. Она одним махом взлетела в седло, покинула императорский диск, опустилась на мостовую рядом с Мюрром, спешилась и церемонно склонила перед ним голову:

– Благодарю вас, Оседлавший Волну! Отныне вы повелитель в моем доме!

Мюрр промолчал, не зная, как правильно ответить. Больше всего на свете ему хотелось сейчас уединиться с ней где-нибудь в уютном местечке и… нет, вовсе не это… а подробно расспросить, что же за штука такая – Право Возврата. «Интересно, во что я ввязался на этот раз», – мелькнула мысль.

Но не тут-то было – официальная часть оказалась не законченной.

– Следуй за мной, – тихонько сказала ему Огира.

Они подошли к позорному помосту, на котором стояли Алир и судебный старшина. Смоляная кобыла шла следом, и время от времени недоуменно толкала Огиру мордой в затылок. И лючины, и джигли расступались перед ними, а вслед летел громкий шепоток – оба сословия азартно обсуждали поступок Мюрра. Похоже, вмешательство лючина в дела джигли повергло всех в шок.

Гвардейцы из оцепления безоговорочно пропустили Огиру и Мюрра на помост. Там к ним присоединился Гор. Он тоже спешился, а его кунгур встал за спиной, привычно выставив морду над плечом хозяина.

Алир выглядел равнодушным и безучастным. Мюрр даже засомневался, понимает ли он, что происходит. Впрочем, и присутствующие не проявляли интереса к опальному генералу. Как и к Мюрру. Все внимание теперь было сосредоточено на Огире и Горе.

Брат с сестрой переглянулись, Гор сделал жест, но Огира остановила его:

– Нет, я первая.

Ралона, как и остальные кунгуры, не имела узды и прочей упряжи, кроме седла и стремян. Зато ее шею и морду украшали тоненькие серебристые цепочки, на одной из которых висела сапфировая звездочка. Огира сняла ее и протянула судебному старшине:

– Я, Рожденная Луной, отрекаюсь от своего кунгура, добровольно передаю…

Ее перебило отчаянное конское ржание. Кобылица взвилась на дыбы. Тяжелые лошадиные копыта, подобно дюжему молотобойцу, рассекли воздух прямо над головой Огиры. Мюрр испугался, что в следующее мгновение взбесившаяся лошадь пробьет ей череп. Но сама всадница не дрогнула. Лишь прикрыла веки и задышала – часто, глубоко, словно пыталась справиться со слезами.

– …добровольно передаю кунгура под защиту императора, – срывающимся голосом продолжила она, – и оставляю в залог свою жизнь.

Старшина взял из ее руки звездочку и ответил:

– От имени императора принимаю залог, клянусь обеспечить кунгуру защиту и довольствие.

Ралона перестала бить копытами воздух и сникла.

Следом за Огирой от своего кунгура отрекся Гор. Его летающий конь не выказал таких бурных эмоций, как Ралона. Он нежно ткнулся губами в щеку Гора – попрощался, и послушно отошел к старшине.

– Уведите кунгуров, – распорядился тот.

На помост вбежали два лючина в пестрых камзолах работников суда и попытались надеть на лошадей узду. Жеребец Гора дался сразу, а Ралона попыталась укусить сунувшегося к ней наглеца, но Огира прикрикнула на нее – резко, зло:

– Не балуй!

Кобылица повела налитыми кровью глазами, но позволила «пешему» прикоснуться к себе.

Вслед за кунгурами гвардейцы увели Алира.

– Урудия откладывается! – громко объявил старшина. Лючины стали потихоньку расходиться с площади, энергично обсуждая происшедшее. Разочарование толпы, лишенной зрелища, компенсировалось сногсшибательным, шокирующим поступком атонийца Люгвина, Оседлавшего Волну.

А сам герой сенсации скромненько стоял на помосте и смотрел на Огиру. Гор перехватил его взгляд и сказал:

– Пойдем со мной, Оседлавший Волну.

– А Огира-ари?

– Она придет завтра, с наступлением сумрака. Уверен, император позволит ей эту ночь провести с мужем.