Завещание змееносца (СИ) - Филоненко Вадим Анатольевич - Страница 77

И зима сдалась. Однажды проснувшись утром на постоялом дворе, Дуэр вышел во двор и увидел, что метель прекратилась. Правда, мороз еще трещал, но отсутствие ветра и снегопада вселяло надежду.

А несколькими днями позже на горизонте замаячили высоченные, теряющиеся среди облаков Сумеречные горы, в ущелье которых и прятались вожделенные врата.

Издревле Сумеречные горы считались дурным, гиблым местом. Поэтому здесь не боялись селиться только полудикие племена маваев. Хотя и эти, далекие от цивилизации, едва умеющие говорить, заросшие шерстью люди, как огня боялись Прибежища Туч – небольшого горного хребта, который и служил укрытием для врат. Свое название хребет получил из-за странных темных туч, которые висели над вершинами, словно зацепившись за острые пики. Ясным ранним утром эти тучи приобретали небольшую прозрачность и выглядели скорее как туман. Он то и дело вспухал огромной клубящейся массой, наливался чернотой, стелился по земле, заполняя ущелья и перевалы, а затем истончался узким серым столбом, устремляясь к небесам.

Смельчаки, рискнувшие приблизиться к Прибежищу Туч, исчезали бесследно. А потом люди шептались, будто они возвращаются в виде призраков. Бродят по ночам, подстерегая запоздалых прохожих, пытаются с ними заговорить. Если же призраку ответить, он вытягивает душу неосторожного собеседника. Впрочем, что именно вытворяли призраки, оставалось неизвестным, ведь живых очевидцев не было. Но не проходило месяца, чтобы кумушки не передавали друг другу новые слухи и домыслы. Пищей для сплетен служили, как правило, бездыханные тела людей, обнаруженные в ближайших к Сумеречным горам селениях. У всех мертвецов были вылезшие из орбит глаза, а на лицах застыла маска леденящего ужаса. Но кто стал причиной их гибели – призраки или люди, выяснить не удавалось. И все же от Прибежища Туч старались держаться подальше.

А вот отряд Дуэра стремился именно туда…

Когда Повелитель Тумана отбирал людей, он не скрывал от них конечной точки маршрута. Услышав слова «Прибежище Туч», маги и гвардейцы хором попросили один день на прощание с родными и составление завещаний. Никто не сомневался, что отправляется на верную гибель. Дуэр не стал развеивать их уверенность. Повелитель Тумана гордился своей порядочностью и не хотел без особой нужды обманывать тех, кому предстояло заплатить жизнями за талисман для своей страны…

…Копыта лошадей скользили по обледеневшей горной тропе, настолько узкой, что ноги седоков практически висели над пропастью. Для Дуэра падение даже с такой высоты не грозило смертью – он всегда мог обернуться туманом, легким, невесомым, и благополучно приземлиться на землю. Но неприятный холодок то и дело пробегал между лопаток, а внутри что-то екало, когда он бросал взгляд в разверзшуюся под ногами бездну.

Его спутники чувствовали себя еще хуже – их-то в случае падения ждала неминуемая гибель. И только горные, больше похожие на крупных коз, косматые лошадки, казалось, не замечали опасностей восхождения.

Лошадей они взяли у маваев. А вот проводника не нашлось. Дикие, но далеко не глупые маваи при одном упоминании Прибежища Туч в ужасе лепетали слова отказа, и даже угроза будущего Бога прикончить упрямцев на месте, не смогла заставить их отправиться к «злой горе». Самому Дуэру было известно только общее направление к Сердцу Мира – он мог ориентироваться по нависшему над нужной вершиной темному туману. Но, как известно, в горах по прямой не пройдешь. Не зная дороги, можно плутать месяцами. Маваи же знали кратчайший путь, могли указать безопасные тропинки и перевалы. Но эти дикари предпочитали погибнуть от руки Ученика Богов, чем получить горсть золота за недельную прогулку к «злой горе».

Ситуацию спас Альвин.

– Разрешите обратиться с предложением, Великий? – Маг Тьмы почтительно поклонился Дуэру.

– Ну? – буркнул Повелитель Тумана. Тупое упрямство маваев вывело его из себя.

– Давайте сделаем слепок памяти одного из них, Великий.

Дуэр поморщился. Дело, конечно, хорошее. Но тот маг, который «возьмет» чужую память, будет вынужден не спать, не есть, не пить до тех пор, пока отряд не доберется до цели, иначе заклинание исчезнет, развеется, как утренний туман. До Сердца Мира еще как минимум семь дней изматывающего пути по морозу, снегу и горам. Вряд ли смертные маги сумеют выдержать столько без сна, еды и, главное, горячего питья. Значит, «брать» слепок придется Дуэру. Но это истощит его силы, а они ему понадобятся в Сердце Мира…

– Я возьму слепок, Великий, – внезапно сказал Альвин.

Дуэр недовольно посмотрел на него.

– Ты хоть представляешь, что тебя ждет?

– Да, Великий. Но думаю, я справлюсь. К тому же другого выхода, похоже, нет.

Повелитель Тумана снова поморщился. Маг Тьмы прав – придется рискнуть, доверив слепок ему. Даже если он и не продержится все семь дней, то хотя бы часть пути окажется пройденной. Все-таки Дуэру будет проще искать потом дорогу, если цель станет хоть на пару дней ближе.

– Ты знаешь, как снимать слепок? Делал это раньше?

– Не делал, Великий. Но теоретически знаю как.

– Я помогу тебе, – сказал Дуэр и оглядел застывших перед ним на коленях дикарей. – Кто из вас самый лучший проводник? Не бойтесь, идти к злой горе ему не придется. Он просто… э… расскажет путь, а его семья получит за это три золотых.

– Я, господин! – раздалось сразу несколько выкриков.

Повелитель Тумана придирчиво выбрал будущего «проводника», а остальных выгнал из хижины. Они остались втроем.

– Открой рот, – приказал Дуэр дикарю и посмотрел на Альвина. – Вначале язык.

– Я помню, Великий.

Темный маг обнажил короткий ритуальный кинжал. Прошептал заклинание, раскаляя лезвие докрасна. Затем прикоснулся пальцами к шее маваи, отчего тот выпучил глаза и вывалил изо рта язык. Дуэр почти не заметил движения кинжала Альвина, настолько оно было молниеносным. Миг, и у маваи от языка остался только короткий обугленный в месте обреза обрубок. Рана тотчас запеклась, не пропустив ни капельки крови, и Дуэр не мог не отдать должного мастерству мага. Сам дикарь даже не понял, что произошло. Похоже, он совсем не почувствовал боли. Странно…

Дуэр внимательнее присмотрелся к маваи. А ведь его нервная система просто-напросто «отключена»! Видно Альвин успел сплести нужное заклинание, причем сделал это так виртуозно, что даже Дуэр не заметил.

Повелитель Тумана скорчил гримасу. Этот Альвин силен. Очень силен! Странно, что он не пробился в архимаги. Впрочем, для архимага он слишком мягок, раз пожалел маваи, не захотел, чтобы тот перед смертью страдал. А ведь некоторая порция боли любому магическому ритуалу только на пользу – Дуэр был твердо уверен в этом. При условии, естественно, что эту боль испытывал не он сам…

Альвин, тем временем, вонзил кинжал в темечко маваи. Зачарованное лезвие вошло в черепную кость, словно в масло.

– Режь по кругу, по ходу солнца, – подсказал Повелитель Тумана.

– Да, Великий…

Альвин вел ритуал достаточно уверенно, хотя – и это бросалось в глаза – он действительно делал подобное впервые. Его движения были слишком тщательными, чересчур выверенными, будто он боялся хоть на волосок отступить от теории.

– Не обязательно делать все шесть надрезов, – снова подсказал Дуэр. – Достаточно четырех. Главное, добраться до мозга.

– Да, Великий…

Альвин отложил кинжал и погрузил кисти рук в обнажившийся мозг маваи. Закрыл глаза и даже перестал дышать. Дуэр тоже замер. Теперь надо быть очень осторожными, чтобы не «спугнуть» заклинание. Сейчас достаточно одного резкого звука или неловкого движения, чтобы весь ритуал пошел насмарку.

Перекачка чужой памяти продолжалась довольно долго. Наконец, Альвин открыл глаза и вытащил из превратившегося в кашу мозга «проводника» руки. Дуэр заметил, что они дрожат. На лбу мага Тьмы выступили крошечные жемчужины пота. Он утер их рукавом и отпихнул труп маваи в сторону.