РАМ-РАМ - Костин Сергей - Страница 41

Я расхохотался. Я уже говорил, что я вру очень легко и изобретательно?

— Теперь осталось вычислить, кто же в этой поездке был женой, — я подмигнул продавцу. — Дело в том, что наш друг — холостяк и на эту роль могло претендовать сразу несколько женщин. Маш, ты на кого ставишь? Хочешь пари?

— На что? — подхватила игру моя напарница. — На тот браслет, который мне понравился?

Мохаммед весело переводил взгляд с одного на другого. Мы, разумеется, разыгрывали этот спектакль по-английски.

— Согласен!

— А если ты выиграешь?

— Я буду довольствоваться моральной победой.

— Хорошо!

Мы сцепили руки, и я предложил продавцу разбить пари. Судя по его замешательству, ни в арабской, ни в индийской культуре ничего подобного не было, но мы же с Машей были русскими! Мне пришлось объяснить Мохаммеду, что надо делать, и он с радостью выполнил пожелание клиентов.

— Ты первая! — предложил я Маше.

— Я думаю, — протянула она, как бы размышляя, — это была такая высокая крупная еврейка лет тридцати пяти, довольно симпатичная, с килограммом золота на шее, в ушах и на запястьях.

Мохаммед счастливо засмеялся.

— Не угадали! — он повернулся ко мне. — Теперь ваша очередь.

— Я предполагаю, что это была особа совсем юная, лет двадцати с небольшим, очень привлекательная, с волосами, заплетенными в африканские косички…

Маша протестующе фыркнула, прерывая меня:

— Да нет! С ней бы он путешествовать не стал. Тебе бы было приятно, если бы твою женщину всюду принимали за твою дочь?

А она хорошо подавала реплики!

— Нет, и не эта, — сказал продавец. — Теперь снова вы!

Маша не стушевалась.

— Была еще — как же ее звали? — такая бывшая актриса. Она постарше, лет сорока, но очень красивая и холеная, итальянского типа.

Мохаммед покачал головой.

— Еще кандидатуры?

— Ну, — протянул я, — есть еще такая — не знаю, видела ты ее или нет? — очень экзотическая дама. Эфиопка, но не черная — с кожей, как красное дерево. Возраст неопределенный — от двадцати пяти до сорока, — но красивая, высокая, немного худая, на мой вкус. Неужели она?

— Нет.

— Ну, тогда сдаемся, — сказала Маша. — Мы же, в конце концов, не из полиции нравов.

— Так кто же это был? — поддержал ее я.

Мохаммед заливисто засмеялся, выдерживая паузу. Обычно это ему приходилось развлекать посетителей.

— Посмотрим, как быстро вы угадаете… Блондинка!

Мы с Машей только переглянулись.

— Ближе к сорока. Но очень красивая. Как фотомодель!

Парнишка даже прищелкнул языком. Мы с Машей по-прежнему разыгрывали полное недоумение.

— Не знаете? Еще она немка. Ну, они с ней говорили на каком-то таком языке. По-моему, на немецком! Ja — nein!

— Да-а, это что-то новое! — удивилась Маша. — За нашим другом не угонишься!

— Это не могла быть переводчица или экскурсовод? — спросил я. Надо было выжать из этого Мохаммеда все, что он знал. — Может быть, просто попутчица? Мы вон с этими ребятами, — я сделал знак головой в сторону двери, за которой сидели Деби и Саша, — летели в самолете в Дели, а потом совершенно случайно встретили их в Агре.

— Вряд ли! Они выглядели как влюбленные — все время заглядывали друг другу в глаза. Потом я вышел в ту комнату, а когда вернулся, они стояли вот здесь и целовались.

Немка! Старая знакомая, которую Ляхов, вырвавшись на волю, вызвал сюда из Ганновера? Хотя кто его знает? Безумные романы бывают и с гидами, и с попутчицами! Давай, не тормози, задавай дальше вопросы!

— Прямо не верится! — сказал я. — Вы же знаете, какие отношения между евреями и немцами!

— Да она же тоже купила у меня столик! — вспомнил Мохаммед. — Вот такой, маленький. Я не знаю только, куда мы его отправляли: пришел мой дядя, он и оформлял заказ.

— Слушай, это, наверное, Грета! — повернулся я к Маше. — Ну, помнишь, она в прошлом году приезжала летом — из Гамбурга, по-моему. А можно посмотреть заказ? Просто интересно!

Не разыграй мы только что весь этот спектакль, такая просьба могла показаться подозрительной. Или все равно была?

— Тогда давай поспорим на это! — вмешалась, пока парнишка колебался, Маша. — Ты говоришь, что Грета из Гамбурга, а я говорю, что нет.

— По рукам!

Мы снова сцепили руки, и теперь Мохаммед знал, что ему делать. Замешательство в его глазах исчезло — продолжалась та же игра! Парнишка с готовностью подошел к своей конторке и вытащил из ящика журнал.

— Так, это было где-то в самом начале месяца или в конце октября…

Он полистал страницы и воскликнул:

— Вот, точно!

Я повернул журнал к себе. Да, вот адрес, записанный знакомым аккуратным мелким почерком: Роман Лахман, Тель-Авив. А следующий заказ сделала некая Барбара Зайдель из Ганновера. Я автоматически записал на жесткий диск в своей голове точный адрес и телефон — на память пока не жалуюсь.

— Ты проиграл! — заявила Маша, читающая за моим плечом.

— Нет! — запротестовал я. — Я имел в виду именно ее, просто перепутал имя и город. Так что у нас снова ничья!

— Нет, ты сказал: Грета из Гамбурга, а я — что нет. Ты проиграл!

— Нет, это снова ничья. Но браслет мы тебе купим, — согласился я. — Согласна?

— Согласна.

Мы все трое переглянулись и расхохотались. Нет, Маша играла свою роль очень даже прилично!

— У моего кузена один из лучших ювелирных магазинов в городе, — Мохаммед уже протягивал нам его карточку. — Вы скажете, что от меня, и он сделает вам скидку. Вот, я расписался здесь.

Я был так рад полученным сведениям, что в благодарность был готов съездить и ко второму достойному представителю этого мусульманского семейства. Но все пошло наперекосяк.

Мы думали, что найдем наших юных израильских друзей там, где мы их оставили — на скамейке перед входом в магазин. Отнюдь — они оживленно разговаривали с Барат Сыркаром в тени священного дерева пипал, под одним из которых две с половиной тысячи лет назад обрел прозрение принц Гаутама Сиддхартха. У этого дерева — это я помнил с прошлых поездок — листья, как у липы, только потом, в конце закругления, есть такой длинный мысок.

— Поедем в Фатехпур-Сикри? — сходу крикнула Деби.

Она чуть не подпрыгивала на месте от нетерпения. Так просит своего отца, с которым она живет отдельно, девушка, приехавшая к нему на каникулы и уверенная, что тот ей ни в чем не откажет.

— В Фатехпур-Сикри? — удивленно спросил я.

Фатехпур-Сикри — это своеобразный Версаль, летняя резиденция Великих Моголов, превратившаяся со временем в город. Потом из него ушла вода, и жители его покинули. А в новые времена эту территорию расчистили от всепоглощающих джунглей и превратили в одну из главных достопримечательностей для туристов. Мы видели Фатехпур-Сикри на плоской горе, когда подъезжали к Агре, помните?

— Ну, пожалуйста, пожалуйста! — вот теперь Деби уже и вправду подпрыгивала на месте. — Мы, конечно, и сами можем взять такси и поехать туда, но ваш водитель так хорошо все знает! И с вами так интересно везде ходить!

Вот это уже был пережим! Никакого особо интересного общения между нами не было. Значит, Деби просто не хотела нас отпускать. А раз так, к ее просьбе стоило прислушаться, чтобы понять потом, чем же она вызвана на самом деле.

— Ну, не знаю.

Мы-то с Машей в Фатехпур-Сикри уже были раньше — разумеется, по отдельности.

— Ты как? — повернулся я к Маше.

— А потом я приглашаю всех обедать в самый лучший ресторан! — заявила Деби, как если бы это могло рассеять наши последние сомнения.

Маша подняла на меня глаза, и я прочел в них тот же ход мыслей, что был у меня. Настойчивость Деби была странной, неплохо было бы в этом разобраться!

— В конце концов, — протянула моя напарница, — какая разница, в каком порядке это делать! Можем поехать и в Фатехпур-Сикри.