Бокал шампанского - Григ Кристин - Страница 14

• Предыдущая
• 14/29
• Следующая

Потом прибыл Остин и привез ошеломляющую новость: Барбара оставила его. Что же такое творится с их маленькой дружной компанией? Но несмотря ни на что, братья смеялись и подшучивали друг над другом, выдержав тяжелый разговор со стариком, который, как и предсказывал Хескет, подумывал о том, кто из них унаследует ранчо. Вся беда в том, что никому из них оно не было нужно, чего не скажешь о Глэдис. Это было бы вполне справедливо и решало все вопросы, если бы не старый упрямец, никак не соглашавшийся забыть о том, что она не Кинг по крови.

– К счастью для Глэдис, – заметил Лайон, когда они расходились.

Одеваясь у себя в комнате для торжества, он пытался найти объяснение столь странному поведению женщин. Чтобы Барбара ушла от Остина? Это просто не укладывалось в голове! Выбрав галстук, Лайон накинул его на шею и посмотрел на себя в зеркало. У Хескета, по крайней мере, дела были не настолько плохи. Без сомнения, его тоже что-то гложет, что-то связанное с женщиной, но это не может долго продолжаться. Вряд ли Хеск, один раз уже обжегшийся, мог влипнуть во что-нибудь серьезное.

Нет, подумал он, стараясь получше завязать галстук, мужчина, взращенный в этой семье, не рискнет заводить серьезные отношения с женщиной, если, конечно, он в здравом уме. Исключением оказался только Остин. Ну и чем это все закончилось?

– Будь ты проклят! – выругался Лайон. Галстук был завязан из рук вон плохо, один конец слишком длинный, другой чересчур короток. Можно, конечно, спуститься вниз, к Глэдис, и попросить о помощи. У нее это прекрасно получается. Как вообще у большинства женщин. Интересно, а что с этим у Коры? Завязывала ли она когда-нибудь галстук своему бывшему мужу? Он так и не спросил у нее, как того зовут… и какого цвета у него волосы и глаза.

– К черту все это! – рявкнул Лайон, сорвал галстук и, засунув его в карман, поспешил вниз, к собравшимся гостям.

Через какое-то время Лайон уже чувствовал себя превосходно, во всяком случае, пытался себя в этом уверить. Если повторять нечто подобное достаточно часто, то все так и будет.

Он приглашал на танец одну красивую женщину за другой, пил шампанское, перепробовал все закуски и, наконец устав от словно приклеившейся к губам деланной улыбки, вышел наружу, в окружающий дом парк, в поисках уединения.

Выбрав уголок потише, Лайон уселся на первую попавшуюся скамью. Может быть, здесь, в окружающей его ночной тиши, он сможет наконец разобраться в одолевающих и не дающих покоя мыслях. Однако явственный запах сигарного дыма помешал этим благим намерениям. Недовольно нахмурившись, он поднялся на ноги.

– Отец?

Где-то слева от него послышался негромкий смех.

– Меня выдала сигара?

Лайон повернулся в направлении голоса.

– Думал, ты в доме, со своими приятелями.

– Я и был там, – ответил старик. – А вот что здесь делаешь ты, мальчуган? Не понравился вечер?

– Все просто замечательно.

– Так и должно было быть. Ты же знаешь Глэдис. Если она что-нибудь делает, то делает это хорошо.

– Она тебя любит, – вступился за сестру Лайон. – Несмотря на все твои попытки уверить ее в обратном.

– Да, почти что моя плоть и кровь.

– Плоть и кровь – не самое важное в жизни, отец.

– По-настоящему это понимаешь, только когда подходишь к концу пути.

– Ты переживешь нас всех, уверен, – рассмеялся сын.

– Но я не переживу ранчо, поэтому-то оно и должно перейти к чистокровному Кингу.

– Глэдис лучше любого Кинга, она любит не только тебя, но и это место.

– Ты считаешь меня дураком? – раздраженно спросил Джекоб. – Я все это прекрасно знаю.

– А если знаешь…

– Ну что, давай. Говори, мальчуган. Я не умею читать мысли.

Лайон нахмурился.

– Да, – холодно согласился он, – мысли ты читать не умеешь, иначе знал бы, что, если ты еще раз назовешь меня «мальчуганом», я…

– Подумать только! – Старик рассмеялся и выкинул сигару. – Вижу, в тебе еще кое-что осталось, значит, чепуха, которой ты занимаешься, не сломала в тебе стержень.

– Я проектирую офисные здания, – сквозь зубы процедил Лайон, ненавидя себя за то, что это звучит как оправдание. – Чертовски хорошие здания, и если бы ты хоть изредка высовывал нос из своей глуши…

– То, которое в Нью-Йорке, смотрится совсем неплохо.

– Ты его видел? – изумился сын.

– Однако то, что в Филадельфии, понравилось мне больше. Неплохие линии.

– Но как ты умудрился увидеть мои дома?

– Я тоже кое-где бываю. Человек должен знать, чем занимаются его отпрыски, даже если он это не одобряет.

– Что ж, коли так… – пробормотал Лайон, толком не зная, что и сказать. – Что ж, – повторил он, – твои слова меня радуют.

– Ты бы немало удивился, узнав о том, какие мысли приходят на ум человеку, дожившему до моих лет.

– Ты вовсе не стар, – возразил Лайон, нисколько не кривя душой. – Черт побери, отец, хотел бы я выглядеть хоть вполовину так хорошо, как ты, в тот день, когда Глэдис будет устраивать мое восьмидесятипятилетие.

Он ожидал, что отец рассмеется, но вместо этого тот зашуршал одеждой.

– Виски, – сказал старик, протягивая сыну фляжку. – Глотни немного.

Виски, подумал Лайон, что же еще. Джекоб любил это зелье, и именно поэтому все сыновья его недолюбливали. Взяв фляжку, он отпил глоток и протянул ее обратно.

– Спасибо.

– Не стоит благодарности, – ответил старик и в свою очередь приложился к фляжке. – Так в день своего восьмидесятипятилетия ты рассчитываешь на Глэдис?

– Что-то в этом роде…

– А будет ли ей до этого дело? Холодный голос Джекоба заставил сына нахмуриться.

– Я просто пошутил.

– Знаю, но все же задумайся над этим. Будет ли ей до этого дело? К тому времени у нее будет муж, дети, может быть, даже внуки. – Вытащив другую сигару, он откусил кончик и выплюнул его. – Если ты хочешь, чтобы о тебе было кому позаботиться, мальчик, придется завести себе сыновей. – Достав зажигалку, старик неторопливо прикурил. – Хотя, – закончил он, – вряд ли тебя интересуют мои советы.

– Так оно и есть, я вполне в состоянии сам распоряжаться своей жизнью, отец. И делаю это с восемнадцати лет.

– А может быть, тебя не интересуют мои советы, потому что ты уже начал подумывать о детях?

Сердце Лайона дрогнуло, сам того не замечая, он крепко вцепился в руку отца.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Дети, – задумчиво произнес старик. – Ты знаешь, что это такое, мальчик, и то, как их делают, еще с той поры, как жена Дэна Арчера преподнесла тебе свой «подарок» на день рождения.

– Стоит ли об этом вспоминать, – сухо возразил Лайон. – Но с чего ты взял, что у меня есть дети? Или что я думаю о них?

– Видишь ли, мужчина, переспав с женщиной, может в один прекрасный момент обнаружить, что оставил ее не только с приятными воспоминаниями. Ты что, собираешься оторвать рукав моего фрака? Мне, конечно, наплевать, я ненавижу эту штуковину, но подозреваю, что Глэдис будет недовольна.

Только теперь Лайон осознал, что до сих пор стискивает руку отца.

– В общем это не твое дело, – сказал он, – но я всегда предохраняюсь. В интересах самих женщин и в своих собственных.

Джекоб скептически хмыкнул.

– Достаточно одного случая – забывчивости или небрежности. Всего лишь одного.

– Говорят тебе, я всегда предохранялся. Всегда, кроме того раза, с Корой. Его желание и нетерпение было так велико, что он совершенно потерял голову, тем более что… Не надо, сказала она, когда Лайон собрался купить презерватив, в этом нет никакой необходимости…

А теперь у нее появился ребенок. Сын с темными волосами, серыми глазами и лицом, показавшимся Лайону знакомым, словно отражение в зеркале. И по возрасту мальчика все как будто сходится. Лайон не слишком хорошо понимал в маленьких детях, но у Барта был годовалый племянник, а Фрэнк вроде чуть поменьше…

Да, все сходится. До конца осознав это, Лайон почувствовал себя так, будто его ударили по голове. Он знал – что видел, что это означает… и что должен сделать.

• Предыдущая
• 14/29
• Следующая