Мятеж четырех - Локнит Олаф Бьорн - Страница 9

Уже к третьему послеполуденному колоколу мы должны были, миновав леса, выйти к разросшемуся в крупное село хутору (в Пограничье такие поселки назывались «бургами»), а к четвертому – оказаться у стен Вольфгарда. Но вот уже слабое полуночное солнце начало склоняться к закату, а дорога все вилась меж столетних елей и огромных заснеженных валунов. Лошади начали уставать, а я почувствовал, что проголодался. Еще не хватало, чтобы мы заблудились!

Ну разумеется. Прислушавшись к перебранке Конана и Веллана, в которую изредка встревали Мораддин и Паллантид, я понял – проклятый оборотень-бритуниец выбрал не ту дорогу и завел нас неизвестно куда.

Тицо – это моя новая домашняя зверюшка, найденная во время поездки в Ямурлак – выбралась из-за пазухи, сонно оглядела окрестности круглыми голубыми глазами и, с трудом выговаривая аквилонские слова, спросила:

– Хальк, долго еще ехать?

– Не знаю, – покачал головой я. – Веллан заблудился. Вернее, нас заблудил.

– Дубина, – заключил Тицо и снова нырнул мне под тулуп.

Честное слово, когда-нибудь убью Конана и его приятеля-варвара из Бритунии! Ясно, конечно, что один справиться с ними обоими я не смогу, но попробовать-то можно… Эти двое остолопов решили, что будет очень смешно, если они научат Тицо всяческим ругательствам. Кошмар!

Я еще в Тарантии начал понимать, что маленькое, размерами не превосходящее кошку, существо, найденное мной, Мораддином и Велланом в самой таинственной области Ямурлака, не просто зверь. Тицо разумен, как люди, гномы или оборотни. Просто выглядит необычно и не понимает человеческого языка. Вернее, не понимал.

За полторы седмицы, прошедших с нашего выезда из столицы Аквилонии, я обучил Тицо нескольким простейшим словам, а после, всего пару дней, назад зверек научился распознавать более сложные фразы и выговаривать их самостоятельно. Я беседую с Тицо каждый день и уже узнал многое о нем. Он не помнит, как появился на свет, откуда взялся и почему оказался в Ямурлаке. Выяснилось также, что людей вблизи он видит впервые. Раньше Тицо видел только «леса и горы», и больше ничего. Кто возвел странные сооружения на полуострове озера Зеленой Тени, Тицо не помнил или не знал. Как он там оказался спящим – тоже осталось неизвестным. Однако я лелеял надежду, что рано или поздно покрытая густой белой шерсткой тварь научится разговаривать по-аквилонски достаточно хорошо для того, чтобы ответить на интересующие меня вопросы о Ямурлаке.

Тицо ехал со мной, в объемистой корзинке с крышкой. На дне корзины я положил мягкую шерстяную подстилку и каждый день оставлял новому любимцу несколько прошлогодних, сморщенных, но очень сладких яблок. Тицо очень любил яблоки, да и прочими фруктами не брезговал. Часто во время общих трапез нашего отряда он просил у меня кусочек мяса или немножко каши. Словом, питался всем, что предложат.

Боясь, что Тицо однажды сбежит, я ночами всегда держал корзину на замке, а днем зверь ехал у меня на плече, рассматривая проплывающие мимо леса и деревни, либо спал за пазухой. Как сейчас.

– …А я тебе говорю – мы правильно едем! – мне пришлось натянуть поводья лошади. Отряд остановился, а покрасневший лицом Веллан жарко доказывал Конану, что мы вовсе не сбились с пути. – От Вольфгардского тракта отходят дороги на полночь Бритунии и в сторону киммерийской границы. Мы постоянно ехали прямо, никуда не сворачивая!

– А где Вольфгард? – гнул свое король. – Скоро темнеть начнет! Опять в лесу ночевать? Хальк уже кашлять начал…

– Прервитесь ненадолго, – поднял руку Мораддин. – Я умею различать стороны света. Мы движемся в сторону восхода – полуночного восхода. А нужно забирать ближе к полуночи. Мы встретили два хутора по дороге. Если я правильно помню карту Пограничья, на столичном тракте хуторов должно быть четыре. Боюсь, Веллан, ты перепутал…

– Я? – возмутился оборотень. – Да здесь десять лет живу, все Пограничье изъездил из конца в конец! Это вы меня запутали!

– Тихо, – вдруг воскликнул Паллантид и оглянулся. В его глазах плеснулась тревога. – Слышите?

Гвардейцы, переговаривавшиеся между собой, замолчали, Веллан осекся, а Конан приподнялся на стременах. Из леса донесся глухой волчий вой.

– Велл, – Конан стрельнул глазами на бритунийца. – Это что?

– Волки, – пожал плечами оборотень. – Господа мои, волков можно не бояться, все-таки я с вами. А любой оборотень, как существо, властвующее над миром зверей, справится даже с самой дикой стаей, не обнажая клыков…

– Государь, движение в лесу! – один из гвардейцев окликнул Конана и вытянул руку. – Смотри! Правее четырех сосен и чуть дальше большого гранитного валуна.

Я, проследив направление, указанное Черным Драконом, всмотрелся в глубину леса. Точно, там кто-то есть, и не один. Рука сама собой потянулась к рукояти меча.

Отряд, следуя быстрым и четким приказам Паллантида, выстроился. Впереди центурион, Конан и Веллан, за ними полукругом встали гвардейцы. На правом фланге – я и Мораддин. Я заметил, как граф Эрде проверил, легко ли выходит из ножен слегка изогнутый кхитайский меч с длинной, оплетенной черной кожей, рукоятью и круглой гардой.

В полусотне ярдов от нас на дорогу вышла странная процессия. Двое всадников, окруженные десятком крупных и по виду очень агрессивных волков. Выехавший вперед человек – немного похожий на Веллана, по виду лет двадцати пяти, среднего роста и более широкоплечий – посмотрел на наш отряд и движением руки остановил своих волков.

– Кто такие? – раздался высокий, но одновременно хрипловатый голос.

– Эртель!! – вдруг заорал Веллан, заставив меня вздрогнуть. – Великие боги, священная Иштар! Недоумок, ты зачем нас пугаешь?

– Велл? – названный Эртелем парень сощурил глаза. – Явился, значит. А кто с тобой?

– Угадай с трех раз! – прокричал бритуниец. – Не отгадаешь – ставишь пиво в «Короне и посохе»! Подсказать?

Я неожиданно ощутил острый взгляд Конана. Король смотрел на меня и в его синих глазах играло озорство. Я понял, чего он от меня хочет.

Подав лошадь вперед, я выехал перед отрядом и, придав голосу наиболее возможную торжественность, провозгласил:

– Его величество король Аквилонии K°…

– Грязный киммерийский бродяга! – с восторгом заорал Эртель и, поддав своему коню шпор, понесся к нам. Благочинная сцена была испорчена напрочь. – Если напялил корону, значит, думаешь, что надо уподобляться моему дядюшке? Дай тебя обнять, горский ублюдок!

– Счас по морде надаю, – столь же радостно ответил король, спрыгивая с лошади навстречу Эртелю. Повернувшись к нам, Конан веселым голосом сообщил:

– Хальк, завидуй! Перед тобой главное трепло Пограничья! Ставлю половину казны Аквилонии на то, что он тебя переговорит в любой беседе!

Эртель налетел на Конана как вихрь, и в конце концов повалил в сугроб, где они долго барахтались. Киммериец наконец вытащил наследника трона Пограничья из снега за шиворот и преувеличенно грозно прорычал:

– А вот за несоблюдение этикета я отзову свое посольство из Вольфгарда!

– Какое посольство, дикарь? – рассмеялся Эртель. – У нас есть только одна миссия, представленная послом, и та от немедийского короля! Но если ты лично почтишь вниманием наше захудалое королевство, будем очень рады. Слушай, а какого демона вы вообще-то притащились? Эрхард ждал полтысячи гвардейцев или хотя бы обозы с едой…

– Разберемся, – бросил Конан, отряхивая снег с одежды. – Мы, между прочим, заблудились. И все благодаря твоему дружку Веллану. Где столица?

– Где ей и полагается, – недоуменно ответил племянник короля. – В полулиге от нас, в долине Круглого Холма.

Волки, сопровождавшие Эртеля и его спутника, пока не произнесшего и единого слова, остановились неподалеку и спокойно смотрели на нас. Некоторые гвардейцы поглядывали в их сторону с настороженностью – шутка ли, одиннадцать настоящих хищных зверей! Лошади, однако, не беспокоились…

Тицо безмятежно спал у меня за пазухой.