Песчаные небеса - Локнит Олаф Бьорн - Страница 2

Варвар вытащил из дорожного мешка несколько сухарей и кусок сушеного мяса и, расправив лежащую на земле львиную шкуру, уселся, намереваясь подкрепиться перед долгим переходом. Во фляге еще оставалось немного мутной воды, набранной в пересыхающей речушке неподалеку от главного Кезанкийского хребта. Поболтав в руке купленный в бритунском селении по ту сторону гор медный сосуд, сейчас покрывшийся серовато-зеленым налетом и помятый в нескольких местах, человек прикинул, хватит ли воды на весь день. Вздохнув, он понял, что последние мили, оставшиеся до Султанапура, ему придется идти под палящими лучами, не имея ни капли спасительной жидкости, ибо на весь день того, что плескалось сейчас во фляге, явно не хватит.

Раздумывая, как можно растянуть остатки воды на полный день, варвар снова глянул вниз, на пески. Караван, еще совсем недавно казавшийся далеким миражом, приблизился к предгорьям настолько, что стали различимы даже узоры на темно-синих одеяниях едущих на верблюдах всадников и складки их тюрбанов. Но варвара меньше всего интересовало, во что были одеты зуагиры – его вниманием полностью завладели привязанные к бокам верблюдов бурдюки. Вода! Вот и выход.

“Не сомневаюсь, что эти поганцы, жадные, как и все жители востока, сдерут с меня за несколько капель воды столько же, сколько в трактирах Немедии берут за кувшин сладкого красного вина! – подумал он. – Ну, и Сет с ними! По крайней мере, хоть от жажды не подохну.”

Он залпом выпил все, что оставалось во фляге, позабыв, однако, что кочевники обычно не привечают чужаков и могут вообще отказать в просьбе, сколько бы золота им не предлагалось. Впрочем, в таких случаях, северянин обычно добивался желаемого при помощи своего меча, перед которым легкие сабли зуагиров показались бы попросту детскими игрушками.

Решившись, человек быстро засунул в мешок остатки еды и пустую флягу, укрепил на плечах львиную шкуру, завязав в узел передние лапы зверя, и, нимало не заботясь о том, что его необычная для здешних краев внешность да одежда еще больше насторожат кочевников, быстрым шагом стал спускаться по каменистому склону, направляясь к нескольким десяткам верблюдов и их хозяевам-странникам.

Когда он уже был готов спрыгнуть с последнего невысокого уступа на песок, внимание путника привлекли внезапно раздавшиеся впереди крики людей и жалобный рев одного из верблюдов, который вдруг завалился на бок и забился, тщетно пытаясь вновь подняться на ноги. Северянин приостановился, с интересом наблюдая за происходящим. Столь незначительное происшествие – подумаешь, верблюд упал – вызвало среди кочевников чудовищную панику: люди с воплями разбегались в разные стороны от поднявшегося над несчастным животным облака пыли, бросив на произвол судьбы и имущество, и своего сородича, ехавшего на горбатом звере, с которым сейчас творилось явно что-то нехорошее. Но этим все не кончилось. Одновременно, еще с полдесятка верблюдов рухнули на песок, и сразу же вокруг них закрутились пыльные вихри, а мгновение спустя глазам наблюдавшего за непонятными событиями варвара открылось жутковатое зрелище. Одетый в темно-синий аграпурский халат зуагир, спасаясь от таинственной опасности бежал прямо туда, где на скальных обломках стоял северянин. Неожиданно казавшийся надежной опорой песок разверзся прямо под ногами бежавшего, и из образовавшейся воронки взметнулось гибкое, длинное щупальце, заканчивающееся неким подобием клешни, с той лишь разницей, что вместо двух сочленений оно имело три коротких пальца с острыми коготками на концах, а меж ними виднелся желтый глаз с узким, похожим на змеиный, зрачком. Почти сливавшаяся по цвету с песком конечность неведомого чудовища рванулась к зуагиру, он, сделав отчаянный прыжок, увернулся, но лишь для того, чтобы сразу упасть, наступив на полу своего длинного халата. В тот же миг трехпалая клешня намертво вцепилась в его одежду, а затем щупальце, вытягиваясь из воронки, начало, наподобие веревки, обвивать ноги истошно взывающего о помощи человека.

– Так недолго и без воды остаться! – пробурчал под нос темноволосый варвар. – Интересно, что это за тварь? Никогда таких не видел…

Человек выхватил из-за спины длинный меч, который не раз выручал его во многих переделках, и молча бросился вперед. Достигнув в несколько прыжков опутанного гибкой конечностью подземной твари кочевника, он сплеча рубанул по отвратительно извивающемуся, напоминающему толстого червя, щупальцу в том месте, где оно высовывалось из песчаного углубления. Даже могучей силы северянина не хватило на то, чтобы перерубить его сразу, и варвар, грозно рыкнув, вновь занес меч, вкладывая в следующий удар всю мощь, на которую были способны его железные мышцы. На этот раз меч вошел в плоть песчаной твари и рассек ее. Обрубок начал быстро втягиваться в воронку, оставляя на песке странную, молочно-белую жижу, пахнущую чем-то, напоминающим пещерную плесень, встречающуюся в горах Киммерии. Бегло оглядев кочевника, судорожно сдиравшего с себя желтоватую плеть, которая продолжала бессильно подергиваться, щелкая коготками на конце трехпалой клешни, северянин решил, что здесь его помощь более не требуется и побежал туда, где выпрастывающиеся из барханов щупальца продолжали разгром каравана.

Как всегда, молодой варвар кинулся в бой, не раздумывая – он даже толком не представлял себе, с кем именно нынче пришлось схватиться. Метясь меж захваченными в цепкие объятия монстра людьми и животными, он перерубал одну за другой десятки живых веревок, упорно не желавших расставаться с добычей. Краем глаза варвар заметил, что теперь не один – несколько опомнившихся от внезапного нападения кочевников, выхватив узкие, изогнутые сабли, отчаянно отбивали своих товарищей, неистово кромсая на куски кошмарные отростки скрывающегося под слоем песка чудовища.

Надрывные крики женщин, визг детей, громкий верблюжий рев, вздымающиеся в воздух столбы песка и пыли обратили мирно просыпавшуюся пустыню в подобие кошмарного сна, но весь ужас был еще впереди. Когда, казалось, битва с неизвестным врагом подходила к концу, ибо северянин с помощью десятка зуагиров отбил у щупалец всех людей, которых они еще не успели затянуть в песок, в нескольких шагах от варвара земля забурлила, к небесам рванулся пылевой вихрь, оседая тончайшим слоем на одежде оцепеневших кочевников. Едва облако рассеялось, стало видно, что совсем рядом в песке образовалась огромная, не меньше сорока шагов в диаметре, воронка, на дне которой шевелилось создание, от одного взгляда на которое хотелось бежать без оглядки до тех пор, пока есть силы и бьется сердце.

– Песчаный равах!!!

Чей-то сдавленный крик разорвал повисшую вокруг воронки тишину, и, словно в ответ, послышалось леденящее кровь шипение существа, названного равахом.

– Великий Кром, это что еще за?.. – северянин запнулся, подыскивая эпитет для не виданного им доселе монстра, но ничего подходящего не нашел. Зато возникло желание уносить отсюда ноги да побыстрее. Мало того, что этот самый равах размерами превосходил того же горного льва, по меньшей мере, вчетверо, так еще и выглядел на удивление отвратно.

– Ничего себе, сходил за водичкой!.. – усмехнувшись над самим собой, пробормотал варвар. – Но пить-то я все равно захочу…

Толстое, в три обхвата, тело раваха поднималось из воронки подобно кобре, готовящейся к нападению, только вот змею жуткое существо напоминало лишь отдаленно. Висящие складки буроватой, бугристой кожи мерно колыхались при тяжелых движениях гигантского червя. Конусообразная, безглазая голова медленно поворачивалась, будто принюхиваясь в попытке отыскать того, кто осмелился помешать владыке песков в его охоте. В темной щели рта угадывались несколько рядов мелких игольчатых зубов, волнообразно двигавшихся вправо-влево, наподобие громадной тёрки, и готовых перемолоть в кашицу любого, кто попадется на пути. Можно было ясно различить свисавшие с углов рта клочья верблюжьих шкур с остатками кроваво-красного мяса, а морда твари была вымазана смесью песка и крови. Вокруг пасти извивались десятки тех самых щупалец, которые он выпускал наружу, прячась в песке. Самые крупные отростки имели, кроме когтистых клешней, уже виденные северянином золотистые глаза – оно и понятно, раваху, обитавшему под землей, органы зрения нужны были только для того, чтобы искать добычу. Затем в дело вступали слепые, но более сильные щупальца, подтягивавшие жертву к зубастой пасти раваха, который появлялся на поверхности только в исключительных случаях.