Склеп Хаоса - Локнит Олаф Бьорн - Страница 12

– И что? – Ди Блайи уже догадывался, что услышит в ответ, но не удержал язык за зубами.

– А то, что я – Монброн, – с тоской сказал молодой человек. – Значит, эта дурацкая клятва пятисотлетней давности распространяется и на меня. И то, что на Полуденном Побережье уже несколько раз видели огромное крылатое животное, которое может быть только драконом. И еще то, что мне предстоит эту подлую тварь отыскать и каким-то способом прикончить! Понятно?

– Вот это я и называю – «не повезло», – сочувствующе протянул Сигурд. – Влип ты, почтенный, по самые уши. Не спорю, исполнение клятвы предков – достойное дело, но ты хоть представляешь, с какого конца начинать?

– Нет, – уныло признал Маэль. – Но, во всяком случае, я попытаюсь. Скорее всего, все закончится тем, что я выставлю себя полнейшим болваном. Но я уж как-нибудь это переживу. Будет что рассказать детям: «Представляете, ваш папочка был настолько глуп, что поверил слухам и отправился к берегам Закатного Океана – ловить несуществующего дракона!»

– Можешь не горевать – на Побережье отыскались еще несколько подобных дураков, – неожиданно зло буркнул Сигурд и встал: – Спасибо за рассказ. Захотите повеселиться – пересаживайтесь к нам, – он махнул рукой в сторону шумно радующейся жизни морской братии.

– О чем это он? – недоуменно спросил Ди Блайи. – Объявлен сезон охоты на драконов? Почему я ничего не слышал?

– Понятия не имею, – Монброн, похоже, впал в черную тоску, развеять которую были не в состоянии ни обильная еда, ни выпивка. – Ерунда все это. Вот плюну и поеду домой…

Блайи медленными движениями расчехлил виолу, взял для пробы несколько аккордов, потерявшихся в общем гаме таверны. Ему очень понравилась поведанная история. Однако бард был полностью согласен с этим неизвестно откуда свалившимся жутковатым северянином – у сказания семейства Монбронов не было достойного завершения. И Блайи, твердо решившему превратить случайно услышанную повесть в рифмованные строчки, пока не приходило в голову ничего подходящего. Развязка, при которой погибали все действующие лица, его совершенно не устраивала.

…За шумом разговоров никто не заметил, как просидевший весь вечер в углу молодой человек, чьим единственным спутником и собеседником была мрачная бойцовая собака, поднялся. Оставив на столешнице горсть серебряной мелочи, он прошел к двери и выскользнул во двор.

Снаружи плыла душная черная ночь, наполненная далеким шорохом прибоя и мельтешением крупных зеленоватых светляков. Из таверны донесся перезвон виолы и бархатистый, несколько вкрадчивый голос менестреля – похоже, Ди Блайи все же решил блеснуть своим искусством. Или его уговорили.

– Драконы, – задумчиво проговорил молодой человек. – А также василиски, оборотни и прочие грифоны. И вдобавок герои, доблестно изводящие всю эту нежить и нечисть. Чинка, тебе не кажется, что в нашем милом городке скоро стрясется нечто превесьма любопытное?

Собака уселась, поскребла лапой бок и громко фыркнула, сморщив маленький курносый нос.

– Рад, что у нас с тобой такое поразительное единодушие в этом вопросе, – ехидно отозвался молодой человек. – А как полагаешь, кое-кому было бы интересно выслушать наше мнение по этому поводу?

Пес дернул обрезанными ушами и вскочил, старательно завиляв обрубком коротенького хвоста.

– Надо понимать, что ты готова немедленно мчаться и докладывать хозяйке? – уточнил странноватый владелец пса. – Ну что ж, пошли, прогуляемся…

Он оглянулся на распахнутую дверь «Островка блаженства», из которой падали косые оранжевые отсветы факелов, свистнул собаке и уверенно направился вверх по темной улице. Пес тяжелой трусцой бежал чуть впереди.

Как известно, в море – особенно вдали от берегов – трудно найти какой-либо зримый ориентир. Однако все, бороздящие волны Закатного океана, давно уже изобрели множество хитроумных средств определять как местонахождение, так и примерную скорость корабля. С установлением требуемого места и желаемого направления дела обстояли несравненно легче. Достаточно поднять голову к небу (желательно ночному) и отыскать несколько всем известных созвездий – вот тебе и указание необходимого пути. Днем для той же цели служат солнце, облака, ветер, цвет забортной воды, форма волн… Да почти все, что угодно – только умей смотреть по сторонам.

Дела с исчислением скорости обстояли намного хуже. Во-первых, она зависела от изменения любой мелочи. Во-вторых, как уже было сказано, в океане очень трудно разыскать нечто постоянное и достаточно заметное издалека, могущее послужить точкой отсчета.

Однако умные головы и здесь нашли выход из положения. Придуманный ими способ счисления, конечно, не был лишен недостатков. Его можно было применять только во время тихой погоды (а лучше всего – при полном штиле) и, разумеется, всегда приходилось делать поправку на искривление волн, неравномерность гребли и налетающий ветер. Однако получаемый ответ примерно соответствовал истине.

Этим утром на галере под названием «Джелико» – судя по изрядно вылинявшему флагу на корме, принадлежавшей Зингаре – занимались именно тем, что пытались высчитать скорость хода. Обстоятельства как раз благоприятствовали – десять пар равномерно поднимавшихся и опускавшихся весел толкали галеру по еле заметно волнующемуся морю в обычном походном темпе. Мерно и гулко стучал барабан, задающий ритм движения: на каждые шесть ударов обмотанных войлоком палочек по выдубленной овечьей коже – один неторопливый взмах длинных весел. Под изогнутым форштевнем галеры то и дело вырастал небольшой пенный бурун, с еле слышным журчанием разваливавшийся на две половины.

Над блестящей водной рябью с пронзительным свистом пронеслась тяжелая стрела, увлекая за собой быстро разматывавшуюся тонкую бечевку, длиной в половину стадия. Через равные промежутки – около локтя – на бечевке раскачивались выкрашенные в красный и желтый цвет рыбьи пузыри.

Стрела с плеском зарылась в воду, нос галеры поравнялся с началом поплывшей по воде бечевы. На палубе звонко забулькали капли перевернутой клепсидры, перетекая из верхнего резервуара в нижний. Унылый и сонный голос начал неспешный отсчет:

– Один… Два… Три…

На числе «тридцать» галера полностью миновала вытянувшуюся почти по прямой веревку, и кто-то из команды «Джелико», перегнувшись через борт, зацепил ее багром и втянул обратно. После недолгих расчетов было достоверно установлено: галера делает три узла. Может быть, три с половиной – принимая во внимание небольшое волнение, сбившее бечевку. Не такая уж и плохая скорость для изрядно нагруженной и низко сидящей в воде посудины, чьи лучшие дни остались в далеком прошлом.

Судя по всему, галера совершала обычный в здешних краях переход. Выйдя рано утром из удобной Карташенской гавани, она к полудню должна была миновать россыпь крохотных необитаемых островков, обозначенных на лоции прибрежных вод под общим именем «Черные Камни», а с наступлением сумерек причалить в порту Сеуты – соседки Карташены. Это был давно освоенный и привычный всем торговым судам путь, позволявший обойти приморские города и поселки Зингары, либо добраться до устья Хорота – к Мессантии.

Единственное обстоятельство, отличавшее «Джелико» от подобных ей кораблей и наверняка заставившее бы постороннего наблюдателя призадуматься над действиями капитана и рулевого судна – странное рысканье галеры. Она точно не спешила доставить заказчику находящийся в ее трюмах груз: то и дело останавливалась, порой приближалась к берегу, порой удалялась, а однажды вернулась к уже пройденному месту и немного покружила над ним. Создавалось впечатление, что находящиеся на галере люди что-то разыскивают – то ли на морской поверхности, то ли в глубинах. Только что можно искать на давно известном и вымеренном вдоль и поперек мелководье, вдали от жемчужных отмелей и рыбных банок?

– …Это не корабль, – вернувшийся с юта Сигурд едва сдерживался, чтобы в нарушении всех неписаных морских законов и примет не плюнуть за борт. – Это… Это лоханка с дерьмом, вот что!