Уникум - Шитова Наталья - Страница 29

Егор не мог разобрать ни слова.

— Пойдем-ка домой, Егор Павлович… — Влад подошел сзади и легонько подтолкнул Егора к выходу на лестницу. — Пока мы здесь ни к чему. Завтра я позабочусь об оплате больничных счетов и приостановке контрактов… Но это будет завтра. Вернее сегодня, но попозже…

Они стали спускаться вниз.

Дорохов придерживал измученного Егора под руку, спокойно увещевал:

— Ты не дергайся, Егорка. Бери пример с брата. Я всегда Родионом восхищаюсь. Он у тебя все умеет делать красиво и с толком, даже из себя выходить…

— Но я не понимаю, что же это получается?!! Ведь ясно же, что Родион никогда никакой наркоты в рот не брал!..

— А ты в этом уверен?

Егор по инерции пролетел еще несколько ступенек и резко развернулся:

— Ты что, серьезно?

— И не смотри на меня, как на гадюку, — хмуро сказал Влад. — Я не враг Родьке… Ты, конечно же, знаешь его лучше, чем я. Но ты не бываешь с ним все двадцать четыре часа в сутки, во всяком случае, не каждый день… Кто может сказать наверняка, чего захотела вчера левая пятка его светлости? В субботу и в воскресенье Родион надолго исчезал из под твоей опеки…

— Влад, этого не может быть!.. — воскликнул Егор. От одной мысли, что Родион попал в беду именно по недосмотру своего Стража Егор даже затошнило.

Осташов покачал головой:

— Ладно, не ори. Хотя я не понимаю, что ты вздыбился? Что за беда такая, если взрослый мужик с отчаяния решил немного расслабиться и купил себе порцайку сильнодействующего? Что ты квохчешь над его репутацией, если Родиону самому на нее плевать? Людям его круга свойственно немного запретного, никто не будет ни удивлен, ни шокирован…

Егор молча выслушал и решительно пошел к выходу. Житейскую мудрость Осташова оспаривать было трудно, и Егору захотелось поскорее избавиться от приятеля. Он прибавил шагу, доставая из кармана ключи от машины.

— Ладно, Егорка, забудь… — Влад догнал Егора, шлепнул по спине. Вот Родион очнется и нас рассудит… Поезжай-ка домой, отоспись, утро вечера мудренее. Согласен?

— Согласен, — буркнул Егор.

— А ты отвратительно выглядишь, старик… — тревожно возвестил Осташов, взглянув Егору в лицо. — Тебе пора на заслуженный отдых… Знаешь, давай-ка я отвезу тебя, для верности. А то втюхаешься в первый же фонарный столб…

— Ерунда. Справлюсь, не маленький.

Но Осташов покачал головой:

— Видишь ли, Страж, ты сейчас хуже пьяного. Если столб проскочишь, то вполне можешь одиноких пешеходов пересчитать. Беды наделаешь. И жертвы твои будут на моей совести. Гони ключи!

Егор молча вложил ключи от своей БМВ в протянутую ладонь, пропустил

Влада вперед и пошел следом.

В конторке, к удивлению Марьяна, никого не было.

У Вербина не было привычки слоняться по пустым кабинетам Гильдии. И если он не на посту, значит должен сидеть в своей комнате.

Марьян свернул из вестибюля в сторону, в узкий полутемный коридорчик.

Он редко бывал в жилище своего приятеля. Вербин не имел обыкновения звать к себе гостей. Он стеснялся своего обиталища, а перед Марьяном особенно.

Марьян остановился перед дверью в торце коридорчика и постучал.

Никто не отозвался. Но дверь показалась Марьяну прикрытой неплотно, и он легонько толкнул ее. Она медленно отворилась.

— Андрей, ты дома?

Снова никто не отозвался. Памятуя о том, что сегодня в Гильдии неприемный день, и с утра до вечера в здании не должно быть никого из посторонних, Марьян решил, что может войти без опасения повстречаться внутри с чужаком.

Он перешагнул порог и оказался в большом помещении с длинным узким окном, что тянулось от стены до стены почти под самым потолком.

В углу на прочном табурете стояла настолькоая лампа с развернутым в потолок плафоном. Марьян подошел и включил ее. Светлее стало лишь на пару шагов вокруг.

Марьян знал историю этой комнатухи. Раньше это была бытовка, а нынче по разрешению Кошарского здесь поселился Андрей. Марьян с трудом понимал друга. Андрей не испытывал недостатка в деньгах. На свои доходы он вполне мог обзавестись если не собственной квартирой, то неплохим по нынешним меркам наемным жильем. Однако Андрей предпочел жить здесь.

В этом тесном и плохо освещенном помещении слегка пахло застарелой пылью и потом. Мало кто позволил бы себе оставить собственное жилье в таком состоянии, но с поправкой на невзыскательность отшельника-бродяги можно считать, что ночлежка у Вербина получилась сносная.

Ту мебель, которой под завязку было заставлено почти все пространство, уже неудобно было выставлять на людях. Но ни один хороший хозяин не стал бы выбрасывать добротные и массивные изделия, готовые вот-вот перешагнуть из категории старья в разряд антиквариата.

Почти посередине комната была перегорожена тремя широкими старыми шкафами. В одном из углов на столике стояла двухконфорочная электроплитка с чайником и кастрюлькой, стопка тарелок, стакан с ложками… Проход между шкафами был занавешен каким-то покрывалом, прицепленным к деревянной перекладине… У стены притулился на низкой тумбочке компьютер, и присутствие этой современной штучки посреди унылого мусора вызывало недоумение.

Впрочем, убогое жилье было обязано своей обстановкой скорее бережливости Кошарского, накопившего у себя весь этот хлам, чем вкусам жильца этой конуры.

Жилец в этой дыре обитал прелюбопытнейший. Этот человек не терял надежды в скором времени перещеголять всех вокруг и не склонен был останавливаться ни перед чем.

Марьян давно знал Андрея. Оба они прежде всего ценили собственное «я» и осознанно стремились к определенной самоизоляции. Но они не были просто подельниками. Они были очень близки, и несмотря на то, что Марьян многого в Андрее не мог принять, он любил его со всей искренностью и силой, на которую был способен.

Возможно, Марьян склонен был преувеличивать достоинства Андрея, но он не мог удержаться от восхищения. Пуститься в бега без документов и денег, прихватив с собой лишь больного ребенка, и годами переезжать с места на место, добывая себе средства к существованию самыми разнообразными и не всегда законными способами… Мало кто был способен решиться на такое, и уж далеко не каждый из решившихся добивался успеха в своих опасных авантюрах. У Вербина же пока все получалось.

Андрей никогда не рассказывал никому о том, что произошло с ним.

Из отдельных фраз, вырывавшихся у Андрея время от времени, Марьян сделал вывод, что друг его пережил достаточно, чтобы осатанеть. Ясно было, что он неплохо образован, терпелив, привычен к рутинной работе, что он разбирается в компьютерах, в оружии, хорошо справляется с трудностями примитивного быта. Можно было бы предположить военное прошлое. Но в понимании Марьяна Андрей не был похож на армейского человека: неудержимая фантазия и отсутствие элементарных тормозов. То ли воспитание у Вербина было соответствующее, то ли жизнь в свое время перековала его, но сейчас это был не просто бывалый человек, а весьма своеобразный и непредсказуемый субъект.

Не слишком здоровый, замученный многолетней гонкой за призраками своих грандиозных планов, он все же упорно карабкался к своей голубой мечте. Он не распространялся о том, как далеко идут его планы, но Марьяну казалось, что этот Андрей не иначе как хочет весь мир бросить к своим ногам. Возможно, у него были самые различные способы добиться этого, но встреча с Марьяном настроила Вербина на вполне определенную волну.

Познакомились они случайно. Оказавшись в Архангельске, Вербин прослышал о подпольно практикующем волшебнике и, не будучи скептиком, решил попытать счастья и лишний раз обследовать сына. Марьян не смог помочь Шурке: ни телесное, ни духовное целительство было ему не подвластно.

Вербина эта неудача огорчила, но не смутила. Он понял, в чем именно состоит талант Марьян и поверил в возможности нескладного гадальщика. Но не только за это признание был благодарен ему Марьян. Вербин оказался первым человеком в жизни Марьяна, который отнесся к смешному парню без предубеждения и брезгливости. С первой встречи Марьян чувствовал искренний интерес Вербина к себе, интерес не шкурный, а человеческий. Уж кого-кого, а Марьяна невозможно было обмануть, он был специалистом по эмоциональному полю…