Наследник - Шитова Наталья - Страница 32

— Так что не воображай себя лучше других, недоумок. Тут нам с тобой не до правил вежливости. Образованным себя мнишь, тонкой натурой… А мало того, что чужой завтрак сгубил, так еще и одежду мне испортил! укоризненно добавил громила, закончив демонстрацию своих достижений в области языкознания. — Такой плащ был хороший, а главное, почти новый. Я его лет восемь назад добыл. Носил, не снимая…

— И не стирая, вероятно, — встрял новорожденный, слегка принюхиваясь.

— Врешь, два раза полоскал в озерце. А чаще и не к чему, обветшает. Ты носом-то не шмыгай, от пота да грязи никто еще не умер, во всяком случае у меня на глазах, — усмехнулся гигант и вздохнул. — Эх, жаль плащик, он что стираный, что нестираный, был что надо… Одни убытки от тебя.

— Ну ты уж извини, — покорно произнес человек. — Замерз я, вот и…

— А ну тебя, заморыш… — громила всплеснул руками и кивнул на выход.

— Пошли на пост. Уж рассвело давно, ночные твари спать улеглись, так как раз те сейчас полезут, которые только что глаза продрали…

— Кто куда полезет? — спросил новорожденный в спину рукастому гиганту, выходя вслед за ним из грота.

— Да те, кому жить надоело. Признаться, долго я тут вполсилы работал.

Иногда бывали вторжения посерьезнее, а так два-три боя в неделю… Но месяца три тому назад помер старый вершитель, и все словно взбесились, пояснил гигант, не оборачиваясь. — Пока новый наследник силу не взял, каждый, кому не лень лезет сюда за живым хрусталем, только отгоняй… Запарился я. Только одному крылья оторвешь, второму череп расколотишь, глядь — еще парочка на подходе…

— Значит, выше в горах… — начал новорожденный, постепенно вспоминая то, что в нем, как в зеркалице, было заложено по природе своей.

— Да, парень, там в горах два источника живого хрусталя… И те, кому силы своей не хватает, стремятся стащить ее в нашей земле… Может, особого вреда бы от них и не было, если бы они даже и нахапали из источника по самые уши, но велено — отбивать всем мозги, кто в Ад Зеркал лезет, значит, так тому и быть. Мы с тобой, заморыш — сошки-крошки, нам вякать поперек не положено. Судьба…

— Судьба… — повторил новорожденный.

Случилось то, чего он интуитивно опасался. Он стал всего лишь никуда не годной боевой машиной. Не иначе, как рукастому громиле вскоре придется вновь заказывать напарника.

— Эх, великие силы, великие силы… — тяжело вздохнув, пробормотал бугай, спускаяь вниз по скользкой тропе из спекшихся кусочков разноцветного искрящегося хрусталя. — И что мне так не везет в жизни? То шухора подсунули. Он конечно большой был, да старый. Полетел я на нем, а у него на высоте орлиного полета инфаркт случился… Если бы я на дно ущелья хлопнулся, конец бы мне. К счастью, прямо на труп шухора угодил, а он мягкий… Потом было дело, того руада дали… Ну он меня нравоучениями изводил, сил нет…

— И ты действительно ему шею сломал? — встрял новорожденный.

— Еще раз напакостишь мне, и тебе сломаю, — пробурчал гигант. — Оно конечно надо было бы тебя уже сейчас придавить из сострадания, чтобы не мучился, но я очень недобрый парнишка. Помрешь своей смертью, туда тебе и дорога, ну а протянешь немного, куска от тебя не отберу…

Новорожденный мысленно прикинул, что если в целом судьба ему мачеха, то с напарником ему, скорее всего, повезло. Попадись он в лапы тех самых мушафа или ры-мчу, которым недавно завидовал, вот тогда было бы совсем плохо.

Напарники вышли на плоскую площадку, с которой открывался вид на тропу через хрустальный перевал, что пролегала несколько ниже.

— Вот это и есть наш пост. Привыкай, — заметил гигант, поводя ручищей. — Будешь сидеть тут, урод ты этакий, да посматривать на эту красоту: то вверх, не летит ли кто, то вниз, не тащится ли по тропе. Ну и драть их, если завидишь.

— Чем драть-то? — вздохнул новорожденный.

— А чем сможешь, — громила еще раз покосился на напарника. — Захочешь жить, что-нибудь придумаешь, заморыш… Да! Не вздумай удрать отсюда. Поймаю, так на ужин сегодня твоя печенка будет.

— А не поймаешь?

— Ну, попробуй, — снисходительно усмехнулся громила. — Странные вы твари, человеки. Ни опасности, ни выгоды своей никогда не видите, будто мозгов у вас нет вовсе.

— Слушай, а ты кто? — спохватился новорожденный. — Имя-то у тебя есть?

— Ты что, уже спятил? Уже с час как родился, а не знаешь, что нет имен у зеркалиц? А происхожу я с этажа фрумчиков… — важно пояснил громила и вздохнул: — Ах, какое место славное… Но и здесь ничего, только скучно бывает, когда дни впустую проходят…

Рыжий фрумчик неторопливо осмотрелся вокруг и вдруг присвистнул и поспешно присел:

— А ну, гляди в оба! Вот и первый утренний гость ползет…

Внизу через перевал действительно полз некий гость. Широкое плоское туловище в несколькими парами лап тащилось по тропе, проскальзывая на отполированых плитах хрусталя. Головы новорожденный поначалу не увидел, а потом понял, что ее, как таковой, и нет. Глаза и ротовая щель помещались на переднем конце туловища, причем глаза смотрели в разные стороны, один вперед, а другой вверх.

— Кто это? — спросил новорожденный, копаясь в дарованых ему знаниях и не находя ответа.

— Будто я должен каждого встречного знать… — пожал плечами фрумчик. — Он конечно, симпатичный парень, но придется его драть. Пожалуй, я оставлю его тебе на пробу. Неизвестно, конечно, есть ли у него печенка, но мимо нашего поста он пройти не должен. Понятно?

— Понятно, — ответил человек.

Он приподнялся и выглянул вниз из-за гряды камней, отгораживающих пост от дороги. Времени на размышления оставалось мало. Медленно, но верно, пришлая тварь приближалась к площадке, где притаились две зеркалицы.

— А у тебя есть какое-нибудь оружие, — спросил человек.

— У меня-то есть, — фыркнул фрумчик, поглаживая свою поясную суму. Но я делаю вид, что меня здесь нет. Соображай скорее, заморыш, а то ужинать мне придется одному.

Человек осмотрелся вокруг. На склонах хрустальных скал не было, да и не могло быть никакой растительности, не было ни стволов, ни камней. Откуда только фрумчик возьмет угли для жаркого?..

Тропу окружали только различной вышины и толщины хрустальные пики. Но вот те бесформенные куски хрусталя, которыми был огорожен пост, имели довольно острые края.

Это было единственное, чем можно было попытаться воспользоваться.

И когда плоский безголовый крокодил был уже на подходе, новорожденный собрался и силами и навалился на крайний камень гряды. Кусок хрусталя величиной с бочку повалился вниз на тропу…

Острый угол хрустального камня вошел в плоское туловища чуть впереди первой пары ног и, погрузившись в плоть, вмял внутрь один из выпуклых глаз. Во все стороны брызнула зеленая жидкость, а потом потекла назад, вниз по тропе. Задняя часть туловища еще некоторое время подергалась, неловко взбрыкивая ногами, но скоро прыжки эти превратились в предсмертные конвульсии, и тварь затихла, перегородив собой всю ширину тропы.

Человек утер выступивший пот и, стараясь унять дрожь в коленях, повернулся к фрумчику:

— Печенку проверять сам иди! Понял?!

— А неужели же я тебе доверю такое важное дело? Ты меня еще, чего доброго, желчным пузырем накормишь… — презрительно сказал громила и, кряхтя, полез вниз. — А ты молодец, заморыш! Вывернулся… Но в следующий раз подумай о том, чтобы добыть себе оружие. А для этого сбрасывай скалы на того, у кого это оружие есть…

— Ты ж велел этого драть…

— Драть, но не тропу загромождать, — пробурчал фрумчик.

— Так наоборот хорошо, теперь никто так запросто мимо поста не проберется, труп мешать будет, — заметил новорожденный.

— Да? Ты тоже теперь запросто не проберешься, умник, — проворчал громила. — А я за тебя дрова из долины не попру…

Продолжая ворчать, рукастый зануда спрыгнул вниз, к издохшей твари и стал ходить вокруг, время от времени протыкая тушу каким-то ножом, который достал из сумы. Поиски печенки, судя по неторопливой тщательности осмотра, были делом нелегким. Не желая больше приставать к напарнику с глупыми вопросами и выглядеть дураком, новорожденный присел на отполированную грань хрустального валуна и прикрыл глаза.