Выбери любимый жанр

Событие - Набоков Владимир Владимирович - Страница 5


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта:

5

ТРОЩЕЙКИН:

Очень даже будете. Что вы ищете? Да вот она. Поехали. Ты, Люба, не волнуйся, я через десять минут буду дома.

ЛЮБОВЬ:

Я спокойна. Вернешься жив.

РЕВШИН:

А вы сидите в светлице и будьте паинькой. Я еще днем забегу. Дайте лапочку.

Оба уходят направо, а слева неторопливо появляется Вера. Она тоже молода и миловидна, но мягче и ручнее сестры.

ВЕРА:

Здравствуй. Что это происходит в доме?

ЛЮБОВЬ:

А что?

ВЕРА:

Не знаю. У Алеши какой-то бешеный вид. Они ушли?

ЛЮБОВЬ:

Ушли.

ВЕРА:

Мама на машинке стучит, как зайчик на барабане.

Пауза.

Опять дождь, гадость. Смотри, новые перчатки. Дешевенькие-дешевенькие.

ЛЮБОВЬ:

У меня есть тоже обновка.

ВЕРА:

А, это интересно.

ЛЮБОВЬ:

Леонид вернулся.

ВЕРА:

Здорово!

ЛЮБОВЬ:

Его видели на нашем углу.

ВЕРА:

Недаром мне вчера снился.

ЛЮБОВЬ:

Оказывается, его из тюрьмы выпустили раньше срока.

ВЕРА:

Странно все-таки: мне снилось, что кто-то его запер в платяной шкап, а когда стали отпирать и трясти, то он же прибежал с отмычкой, страшно озабоченный, и помогал, а когда наконец отперли, там просто висел фрак. Странно, правда?

ЛЮБОВЬ:

Да. Алеша в панике.

ВЕРА:

Ах, Любушка, вот так новость! А занятно было бы на него посмотреть. Помнишь, как он меня всегда дразнил, как я бесилась. А в общем, дико завидовала тебе. Любушка, не надо плакать! Все это обойдется. Я уверена, что он вас не убьет. Тюрьма не термос, в котором можно держать одну и ту же мысль без конца в горячем виде. Не плачь, моя миленькая.

ЛЮБОВЬ:

Есть граница, до которой. Мои нервы выдерживают. Но она. Позади.

ВЕРА:

Перестань, перестань. Ведь есть закон, есть полиция, есть, наконец, здравый смысл. Увидишь: побродит немножко, вздохнет и исчезнет.

ЛЮБОВЬ:

Ах, да не в этом дело. Пускай он меня убьет, я была бы только рада. Дай мне какой-нибудь платочек. Ах, господи… Знаешь, я сегодня вспомнила моего маленького, - как бы он играл этими мячами, - а Алеша был так отвратителен, так страшен!

ВЕРА:

Да, я знаю. Я бы на твоем месте давно развелась.

ЛЮБОВЬ:

Пудра у тебя есть? Спасибо.

ВЕРА:

Развелась бы, вышла за Ревшина и, вероятно, моментально развелась бы снова.

ЛЮБОВЬ:

Когда он прибежал сегодня с фальшивым видом преданной собаки и рассказал, у меня перед глазами прямо вспыхнуло все, вся моя жизнь, и, как бумажка, сгорело. Шесть никому не нужных лет. Единственное счастье - был ребенок, да и тот помер.

ВЕРА:

Положим, ты здорово была влюблена в Алешу первое время.

ЛЮБОВЬ:

Какое! Сама для себя разыграла. Вот и все. Был только один человек, которого я любила.

ВЕРА:

А мне любопытно: он объявится или нет. Ведь на улице ты его, наверное, как-нибудь встретишь.

ЛЮБОВЬ:

Есть одна вещь… Вот, как его Алеша ударил по щеке, когда Миша его держал. Воспользовался. Это меня всегда преследовало, всегда жгло, а теперь жжет особенно. Может быть, потому, что я чувствую, что Леня никогда мне не простит, что я это видела.

ВЕРА:

Какое это было вообще дикое время… Господи! Что с тобой делалось, когда ты решила порвать, помнишь? Нет, ты помнишь?

ЛЮБОВЬ:

Глупо я поступила, а? Такая идиотка.

ВЕРА:

Мы сидели с тобой в темном саду, и падали звезды, и мы обе были в белых платьях, как привидения, и табак на клумбе был, как привидение, и ты говорила, что не можешь больше, что Леня тебя выжимает: вот так.

ЛЮБОВЬ:

Еще бы. У него был ужасающий характер. Сам признавался, что не характер, а харакири. Бесконечно, бессмысленно донимал ревностью, настроениями, всякими своими заскоками. А все-таки это было самое-самое лучшее мое время.

ВЕРА:

А помнишь, как папа испуганно говорил, что он темный делец: полжизни в тени, а другая половина зыбкая, зыбкая, зыбкая.

ЛЮБОВЬ:

Ну, это, положим, никто не доказал. Лене просто все очень завидовали, а папа вообще считал, что, если заниматься денежными операциями, ничем, в сущности, не торгуя, человек должен сидеть либо за решеткой банка, либо за решеткой тюрьмы. А Леня был сам по себе.

ВЕРА:

Да, но это тоже повлияло тогда на тебя.

ЛЮБОВЬ:

На меня все насели. Миша сидел всей своей тушей. Мама меня тихонько подъедала, как собака ест куклу, когда никто не смотрит. Только ты, моя душенька, все впитывала и ничему не удивлялась. Но, конечно, главное, я сама: когда я по нашим свиданиям в парке представляла себе, какова будет с ним жизнь в доме, то я чувствовала - нет, это нельзя будет выдержать: вечное напряжение, вечное электричество… Просто идиотка.

ВЕРА:

А помнишь, как он, бывало, приходил мрачный и мрачно рассказывал что-нибудь дико смешное. Или как мы втроем сидели на веранде, и я знала, что вам до крика хочется, чтоб я ушла, а я сидела в качалке и читала Тургенева, а вы на диване, и я знала, что, как только уйду, вы будете целоваться, и поэтому не уходила.

ЛЮБОВЬ:

Да, он меня безумно любил, безумно невезучей любовью. Но бывали и другие минуты, - совершенной тишины.

ВЕРА:

Когда папа умер и был продан наш дом и сад, мне было обидно, что как-то в придачу отдается все, что было в углах нашептано, нашучено, наплакано.

ЛЮБОВЬ:

Да, слезы, озноб… Уехал по делам на два месяца, а тут подвернулся Алеша, с мечтами, с ведрами краски. Я притворилась, что меня закружило, - да и Алеши было как-то жаль. Он был такой детский, такой беспомощный. И я тогда написала это ужасное письмо Лене: помнишь, мы смотрели с тобой посреди ночи на почтовый ящик, где оно уже лежало, и казалось, что ящик разбух и сейчас разорвется, как бомба.

ВЕРА:

Мне лично Алеша никогда не импонировал. Но мне казалось, что у тебя будет с ним замечательно интересная жизнь, а ведь мы до сих пор, собственно, не знаем, великий ли он художник или чепуха. "Мой предок, воевода четырнадцатого века, писал "Трощейкин" через "ять", а посему, дорогая Вера, прошу и вас впредь писать так мою фамилию".

ЛЮБОВЬ:

Да, вот и выходит, что я вышла замуж за букву "ять". А что теперь будет, я совершенно не знаю… Ну скажи: почему у меня было это бесплатное добавление с Ревшиным? На что это мне: только лишняя обуза на душе, лишняя пыль в доме. И как это унизительно, что Алеша все отлично знает, а делает вид, что все чудно. Боже мой, Верочка, подумай: Леня сейчас за несколько улиц от нас, я мысленно все время туда ускакиваю и ничего не вижу.

Входит Марфа с двумя мячами. Это краснолицая старуха с двумя мясистыми наростами на висках и у носа.

ВЕРА:

Во всяком случае, все это безумно интересно.

Марфа убирает чашку от кофе.

МАРФА:

А что купить к чаю-то? Или вы сами?

ЛЮБОВЬ:

Нет, уж вы, пожалуйста. Или, может быть, заказать по телефону? Не знаю, - я сейчас приду и скажу вам.

Вбегает Трощейкин. Марфа уходит.

ЛЮБОВЬ:

Ну что?

ТРОЩЕЙКИН:

Ничего: в городе спокойно.

ВЕРА:

А ты что, Алеша, предполагал, что будут ходить с флагами?

ТРОЩЕЙКИН:

А? Что? Какие флаги? (Жене.) Она уже знает?

5
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело