Игрушка для императора - Костин Сергей - Страница 52

— Я могу приходить сюда в любое время. Слабое тело остается там, в замке. А здесь никто не мешает мне заниматься тем, чем мне нравится.

— И что же дальше? — история захватывала меня все больше и больше. Понимает ли этот ребенок, что он является источником зла? И что делает он здесь, в этом пустом, созданном больным мозгом, мире?

— Дальше? Дальше почти ничего. Я стал проводить здесь большую часть своего времени, возвращаясь назад только для того, что бы поесть.

Придуманная реальность. Сны наяву. Психическое расстройство мозжечка в особо опасной форме. Скучно.

Наверно у меня было довольно кислое выражение лица, потому, что Оливер, он же Император, он же неизлечимо больной ребенок, взглянул на меня и рассмеялся.

— Здесь не так уж плохо, поверь мне, варркан. Сейчас убедишься в этом сам. Мы уже пришли. Закрой глаза. Это ненадолго. Так надо, варркан. Поверь мне.

Проверяем местность. Чисто. Проверяем мальчишку чудовище. Удивительно чист. Ничто не угрожает. Ничто не тревожит. Тогда почему бы ни закрыть глаза, раз просят. В конце концов, хуже не станет. И так забрался черт знает куда.

— Все, варркан. Можешь открыть. Ты первый, кто пришел сюда, кроме меня.

Я разлепил ресницы и чуть не рухнул в обморок.

Варркана нельзя ничем удивить. Варрканы не умеют ничему удивляться. И тем более падать в обморок, словно невоспитанные девицы из высшего королевского общества. Но варркан, в жилах которого течет кровь человека из другого мира, устроен несколько иначе. У него есть свои слабые места. И мое тело еще не потеряло способность задерживать дыхание от чудес. А то, что я увидел перед собой, вокруг себя, было даже не чудом. Это было… неестественным и невообразимым удивлением.

— Что это?

— Это моя детская комната.

Я стоял посередине огромного мира. Посередине целой планеты. Под ногами текли реки, шумели леса, у далеких холмов простиралось море. Все это было крошечным, маленьким, словно смотрел я на мир с высоты птичьего полета. У самых моих ног, словно слепленный из пластилина и картона расположился город. Город? Нет. Это была крепость. Та самая крепость, в которой я сейчас находился. Вот крепостные стены. Вот глубокий ров, наполовину заполненный тухлой водой. Высокая центральная башня с прорезями бойниц. Скотный двор. И даже шахта, где, по словам Короля, трудолюбивые домовые добывали серебро во имя победы.

Осторожно, боясь что-нибудь задеть, я опустился на корточки, чтобы поближе рассмотреть чудный замок.

Удивление переросло в испуганный восторг, когда я обнаружил, что на стенах замка, сжимая тугие луки, стоят крошечные фигурки мертвяков, защитников замка. А это кто? Лешие? Так и есть. Волокут тощую козу. А вот парочка домовых катят полную тачку к миниатюрным печам.

— Посмотри сюда, варркан, — Император, улыбаясь, показывал на замок.

Там, у самых ворот стояла глиняная фигурка короля. Его руки сжимали игрушечное знамя. А рядом с ним, в черном плаще, с самым натуральным серебряным мечом, только очень и очень маленьким, стояла фигурка, в которой я узнал самого себя.

— Забавно, правда? — Император радовался не столько тому, что я видел, сколько моему, теперь нескрываемому испугу, — Забавно, что я могу взять в руки самого варркана.

Он вытянулся и легонько постучал пальцем по глиняной голове фигурки в черном плаще.

Дикая, ни с чем несравнимая боль сжала мою голову, раскалывая ее на сотни маленьких частей.

— Не надо, Оливер! — почти взмолился я, сжимая виски руками.

— Я не Оливер. Я Император. Но… как скажешь, варркан, — мальчишка оставил в покое черную глиняную игрушку, — Смотри, а вот и моя сестра!

Император почти взвизгнул от радости, шагнул через стены, наступив при этом на одного из хрупких мертвяков, приподнял крышу одного из домов и вытащил крошечную женскую фигурку. Мне не было видно ее лица, но потому, как бережно наследник поглаживал ее, я был уверен, что это Оливия.

— Это твоя… игра? — боль, как только меня, глиняного, оставили в покое, быстро прошла, — И как ты с этим… забавляешься?

Император меня не слушал. Он отодвинул в сторону целую стену, вместе с высокими башнями и посыпавшимися из них защитниками, обнажил ту самую комнату, где стояла одинокая кровать с совсем уж крошечной фигуркой маленького старичка ребенка, поставил рядом Оливию и принялся разговаривать сам с собой.

— Здравствуй сестра.

— Здравствуй братец.

— Ты пришла, чтобы спасти меня?

— Да. Теперь мы вместе, и тебе, братец, ничего не грозит.

— У меня есть целый мир, который я подарю тебе.

— Спасибо братец. Ты слишком добр ко мне.

— Почему ты не улыбаешься, сестра?

— Я улыбаюсь, братец.

— Нет. Ты не любишь меня. Меня никто не любит. Поэтому, я накажу тебя.

Император пошарил рукой по бархатной траве, отыскал небольшую хворостину и стал с жестоким удовольствием наяривать фигурку сестры по спине.

Хорошо, что в этот момент наследник не видел, как я энергично прокручиваю пальцем у виска. Иначе, уверен, досталось бы и мне. Но помня о том, какую боль я испытал только от легкого прикосновения к глиняному варркану, я быстро опустил руку.

Мальчишка явно не в себе. Психопат и неврастеник. Если прикинуть, каких размеров прут в нормальной жизни, то, вернувшись, я могу застать девчонку покалеченной.

— Достаточно, Оливер, — как можно мягче попросил я Императора, — Поверь мне, если кто и любит тебя в этом мире, то только твоя сестра.

Он быстро повернул ко мне голову. И не сойти мне с места, глаза у него были в этот момент, как у свихнувшегося психа, который вымещает свою злобу на беззащитных куклах, выдергивая пластмассовые руки и выковыривая стеклянные глаза. Но в следующий миг злой огонек погас, и лицо Императора приобрело знакомый вид. Сморщенное грустное лицо с намеками на вселенскую скуку.

— Я думал, что тебе интересно, варркан.

— Еще как интересно, — поспешил я уверить маленького злодея, — А что у тебя здесь есть еще?

— Еще? — переспросил Оливер, — Много чего. Вон там, за лесом. Идем, посмотришь.

А за лесом, за маленьким зеленым лесом я увидел то, что и ожидал увидеть. Тысячи небольших фигурок, расставленных вокруг невысокого домика. Домик мне показался слишком знакомым. С дыркой в задней стене.

— Можешь посмотреть их поближе, — разрешил Оливер, усаживаясь на корточки и расставляя кукол ровными рядами.

Я поднял одну, самую ближнюю и поднес к глазам. Обыкновенная человеческая фигурка. Только без лица. То место, где раньше были нарисованы глаза, рот и вообще лицо, было кем-то старательно затерто, смазано, превращено в безликую болванку. Вот и ответ на самый большой вопрос. Как получилось так, что целая страна нормальных и живых людей превратились в нежить. Достаточно стереть лицо человека, и он превращается в ничто. В нелюдь. Со всеми вытекающими последствиями.

И значит ли это, что я приблизился к разгадке всего остального? Может быть. Но как-то не укладывается в голове, что все беды идут отсюда. И от этого, так и не повзрослевшего мальчишки, который развлекается тем, что, играет в войну с куклами, у которых содраны лица. Делает ли он это со зла, или от простой скуки? Много вопросов без ответа. Но есть главное. Есть этот мир, который можно переделать. А там что получится.

— Варркан! — позвал меня наследник, — Хочешь, я покажу, как играю?

— Ну… Если только самую небольшую, очень маленькую военную компанию, — согласился я, возвращая на место безликую фигурку нелюдя. Перед тем как установить ее на кривых глиняных ножках, я незаметно свернул кукле голову. Такой уж у варркана дурацкий характер.

Император тем временем сграбастал в объятия горсть глиняных человечков и стал расставлять их стройными боевыми рядами перед стенами замка. Вытащил откуда-то несколько игрушечных лестниц, небольшую катапульту с пригоршней круглых камешков. На защитников замка наследник не обращал внимания. Это меня слегка разозлило.

— А можно я расставлю лучников? — моя улыбка должна была уговорить любого монстра, а уж тем более ребенка, которому все время приходилось играть в одиночестве. Поэтому не было ничего удивительного, когда Оливер, давайте уж называть все своими именами, согласно кивнул. Расставляй.