Игрушка для императора - Костин Сергей - Страница 62

А нелюдь шла и шла. Не останавливали ее ни невысокие холмы, ни глубокие овраги. Тучей серой по земле растеклись. А волны, словно прибой все в нашу сторону.

— Это я, варркан, — из люка в полу показался шлем Короля. В таких доспехах не по башням карабкаться, а в чистом поле стеной стоять. Ну король не маленький, сам знает где его место.

Подхватив короля под мышки, я с трудом втянул его закованное в броню тело наверх.

— Угу, — поблагодарил он, пристраиваясь у бойницы, — Ты смотри, сколько стервецов. Со всего света насобирались. Прав ты был, уважаемый.

Варрканы никогда не ошибаются. В сказках и преданиях про это отдельной строкой всегда говорится.

— Гляди-ка, кажется парламентария посылают. Флаг правда грязноват, да где им чумазым белое найти. Может снять его метким выстрелом? Как смотришь на возможность такую, варркан?

Я смотрел отрицательно. Убить безоружного, пусть даже и нелюдя стопроцентного, большого ума не надо. А вот послушать о чем он нам хочет поведать, очень даже интересно. Потому как уверенная в себе армия парламентариев не посылают, а сразу мечами да дубинками машет.

— Эй, людишки, да всякая погань! Кто тут за главного место быть имеет?

Король шмыгнул, протер нос металлической перчаткой и вопросительно посмотрел на меня.

— Давай, уважаемый, а то у меня от одного их вида зуд под лопатками начинается.

— Это аллергия, — посочувствовал я Королю и высунул голову за стену.

Внизу стоял нелюдь с искореженным до нечеловеческой неузнаваемости лицом. В одной руке намотанный на кулак грязный кусок материала, в другой кусок бумаги.

— Чего орешь с утра под окнами, спать нормальным людям мешаешь? — а что, мне его здоровьем поинтересоваться надо было?

Нелюдь ощерил рот с редкими гнилыми зубами, отыскал мою гнусную физиономию, отступил на пару шагов.

— Главный? Варркан что ль? Дохловатый ты для варркана. Худосочный какой-то. Чем докажешь, что полномочия имеешь разговор вести?

— Ну извини, паспорта нету, — я засунул голову обратно и поинтересовался у Лушича, — Стрелять умеешь? Тогда возьми этого идиота на мушку. Худосочность ему моя, видите ли не нравится.

Мало ли что я раньше про одиноких нелюдей думал. Дурак, болтал бы поменьше, с головой остался бы.

А нелюдь тем временем развернул клочок бумаги и по складам, знать грамоте ранее обучен был, прочитал:

— Варркану подлому, Королю и пр. пр. пр., - в этом месте нелюдя затормозило. Он тупо уставился на бумажку, пожал плечами, потом решил пропустить трудное место, — …От Императора послание! Слушаешь ли ты подлый варркан и пр. пр. пр. слова истинного повелителя Императора?

Я слушал внимательно, о чем и сообщил нелюдю в особо изощренной форме. Нелюдь вскинул то, что осталось от бровей к обезображенному лбу, обдумывая мои слова, но решил не превышать должностные полномочия. Послали читать, надо читать.

— Послание, — повторил уже не так уверенно парламентарий, посматривая на меня далекого и недоступного злобными и голодными глазами.

Продолжить далее он не смог. Лицо его, и без того искореженное, сжалось, тело обмякло, а руки, вместе с бумажкой и грязным платком безвольно повисли. И изо рта его послышался голос самого Императора.

— Червяк, возомнивший себя спасителем мира. И все вы, отродье человеческое. С вами говорю я, Император!

На стенах послышался ропот, и я стал сильно переживать за здоровье парламентария. Но выдержка солдат оказалась на высоте. Может и дрогнула у кого-то рука, сжимающая лук, но выстрелить без приказа никто не посмел.

— И говорю вам я, Император, сложите оружие и выходите из замка. Только выдайте нам человечишку варркана. И тогда мы сохраним ваши жизни. Мы обещаем каждому много пищи, теплую кровать и безбедное существование в новой империи. А если ослушаетесь меня, то покарает вас справедливый гнев оружия моего. А если мало вам того, что обещаю, то просите все, чего желаете. Каждому лешему по делянке. Каждой русалке по озеру. Каждому домовому по шалашу.

Не оглядываясь, я спросил у Лушича:

— Он все еще на мушке?

— Как яичко кукушкино в гнездышке.

— Вали его, пока он всю нашу дружину с потрохами речами сладкими не купил.

Леший крякнул одобрительно, пробормотал что-то о маме нелюдя, загудела тетива спущенная, и стрела, рукой меткой выпущенная, застряла точненько в горле у нелюдя.

— Есть контакт, — гаркнул добрый молодец леший под одобрительные возгласы товарищей.

Оборвав речь Императора на полуслове, нелюдь покачалась с мгновение, да и рухнула на землю объятая ровным пламенем.

Хорошее серебро в королевском руднике!

Кто-то обвинит варркана в нарушении разных там конвенций. Пустое это. Этот мир не земля, и давить заразу нужно и можно при любых обстоятельствах. Хоть в сортире, хоть с платком грязно-белым. И особенно когда она речи гадкие вещает. Не до совести и приличий. Самим бы остаться в живых.

Едва рассмотрев, что стало с парламентарием, войска императорские заволновались, стали покрикивать, да оружием постукивать. В нашу сторону разные выражения обидные посыпались, ветром доброхотом доносимые. Все больше на гастрономические обзывания похожие. Что с нелюдей взять. Их ум в одном направлении работает.

— Приготовьтесь, братки! — закричал я, стрельцу лешему озорно подмигивая, — Был один хороший выстрел, а сейчас сотня таких понадобится. Как только вперед двинутся, открывайте стрельбу из луков дальнобойных. Особливо те, у кого мешки рыбные, да простят меня русалки, к остриям привязаны. Стреляйте поверх голов, а там уж как повезет.

Обернулся я к Королю, посмотрел в глаза его грустные.

— Слышал голос сына своего? Узнал?

— Узнал, — прошептал несчастный отец.

— А помнишь разговор наш о том, как спасти его можно от забавы своей кровавой?

— Помню, варркан.

— Тогда нечего делать тебе здесь под стрелами. Королевское дело маленькое. Страной править, да дела великие вершить. Времени у нас мало осталось. Как кровь из носа нужна игрушка новая. Да как раз такая, какой я тебе ее описывал. Хочешь сам конструируй, а хочешь русалок в подмогу возьми. Все одно без дела слезы льют, воевать мешают.

Потоптался король, да понял, что правильные слова я говорю. Пока сын его, Императором себя считающий, в игры жуткие играет, не существовать им вместе. Повернулся Король на пятке металлической, звякнул шпорами серебряными, и полез вниз заказ технологический исполнять. Страну спасать и сына своего непутевого.

Я тут же позабыл о нем. Потому как вперед пошла армия нелюдей. Тучей сдвинулась, облаком опустилась. Грозой громыхнула.

— Пора, сир варркан? — леший послюнявил указательный палец и прищурился кровожадно.

Да поможет нам тот, кто за все это отвечает. Лишь бы Оливия заставила брата играть по правилам. Не хотелось бы, чтобы в самый ответственный момент за спинами возникли невесть откуда наглые морды, да пошли несокрушимые рвать и метать кого ни попадя.

— Пора, дружище.

Леший облизал неторопливо зеленые губы, засунул в рот два пальца, да свистнул по-молодецки. По лесному, да по секретному. Только звон в ушах и остался.

Словно лопнуло одно огромное стекло. Натужно лопнуло, передавая силу рук длинным стрелам. И полетели они, стремительные, и уверенные в том, что уж никто не спасется от их серебряных наконечников. Далеко. Близко дальнобойные луки стрелять не приучены.

— Хорошо пошли, — это леший, прищурившись, глазом знатока проводил пернатую стаю, — Шандарахнуть должно знатно.

И шандарахнуло. Да так, что даже мне стало не по себе.

Над головами наступавших отрядов взорвалось широкое серебряное облако, накрывая блестящим покрывалом всех, кто под ним находился. Переливалось облако в лучах восходящего солнца, и отражало свет потемневшей луны. А потом медленно, даже мягко опустилось на застывшие фигурки нелюдей.

И все пространство перед крепостью, вся вытоптанная за долгие годы осады равнинная пустошь в какое-то мгновение взорвалась единым криком боли. Истошный вопль перешел в дикий вой, в котором я услышал знакомые интонации существа, который видит перед собой холодные глаза старухи с косой. Той самой старухи, которой наплевать на былые заслуги, на то, стар ты или молод, здоров или неизлечимо болен. Ей все равно кому смотреть в глаза.