Багдадская встреча - Кристи Агата - Страница 40

• Предыдущая
• 40/51
• Следующая

– А Лоуренс?[120]

– Лоуренс и не делал вид, что он араб. Нет, единственный известный мне европеец, которого при случае не отличить от местных, и в самом деле родился в здешних краях. Его отец служил консулом в Кашгаре[121] и в других диких точках. Этот парень с детства говорил на всевозможных местных диалектах и потом, насколько мне известно, использовал это умение в своей работе.

– А что с ним сталось?

– Мы не поддерживали связь после школы. Мы с ним вместе в школе учились. У него было прозвище Факир, потому что он умел сидеть совершенно неподвижно, как бы погрузившись в транс. Что он делает теперь, я не знаю – хотя, кажется, могу догадаться.

– Вы после школы его ни разу не видели?

– Представьте, я его встретил пару дней назад в Басре. Довольно странный был случай.

– Странный?

– Да. Я его не узнал. Он был одет как араб – бурнус, полосатый балахон и драная армейская гимнастерка. В руке держал обычные янтарные четки и перебирал, пощелкивая, как правоверный мусульманин, – только на самом-то деле это была морзянка, армейский код, и он передавал сообщение – мне!

– И что в нем было?

– Мое имя, вернее, прозвище – и его прозвище – а потом сигнал: «Осторожно, опасность».

– И действительно что-то случилось?

– Да. Когда он встал и пошел к выходу, один посетитель, такой неприметный человечек, с виду вроде коммивояжера, выхватил револьвер. Я его ткнул под руку, и Кармайкл сумел уйти.

– Кармайкл?!

Он резко обернулся.

– Да, это его настоящая фамилия. А вы… вы что, его знаете?

Виктория подумала: интересно, как это прозвучит, если я скажу, что он умер в моей постели?

– Да, – тихо сказала она. – Знала.

– Знали? Значит, он?..

Виктория кивнула:

– Он умер.

– Когда?

– Он умер в Багдаде. В отеле «Тио». – Она поспешила добавить: – Это тайна. Никто не знает.

Он задумчиво кивнул:

– Понятно. Такая была у него работа. Но вы… – Он заглянул ей в лицо. – Вам-то как это стало известно?

– Я оказалась замешана, случайно.

Он задержал на ней внимательный взгляд. Виктория вдруг спросила:

– А ваше прозвище в школе было – не Люцифер?

– Люцифер? Нет, меня звали Сова, я всегда ходил в больших блестящих очках.

– Вы никого не знаете в Басре с таким прозвищем – Люцифер?

Ричард покачал головой.

– Люцифер, сын зари.[122] Падший ангел. Или вот еще в старину так назывались фосфорные спички. Их достоинство, если не ошибаюсь, заключалось в том, что они не гасли на ветру.

Он говорил это, а сам внимательно наблюдал за Викторией. Но ей было не до него.

– Пожалуйста, – наморщив лоб, попросила она, – расскажите мне точно, что произошло тогда в Басре.

– Но я же все рассказал.

– Нет. Вот, например, где именно это было?

– Это было в консульской приемной. Я сидел и дожидался приема у консула Клейтона.

– Да, но кто там еще был? Этот тип, похожий на коммивояжера. Еще кто?

– Еще было, помнится, двое. Один худощавый смуглый француз – или сириец. А другой – старик, по-моему, перс.

– Коммивояжер достал револьвер, вы не дали ему выстрелить, и Кармайкл ушел – как?

– Сначала он повернул к двери консульского кабинета, это в противоположном конце коридора, выходящего в сад…

– Знаю, – прервала его Виктория. – Я там два дня жила. Вы как раз тогда только уехали, а я приехала.

– Вот как? – Он опять внимательно посмотрел на нее, но она даже не заметила. У нее перед глазами был длинный коридор в консульстве, в конце коридора – открытая дверь, и за дверью – зелень и солнце.

– Ну, и вот. Кармайкл сначала направился туда. А потом вдруг резко повернулся, бросился в обратную сторону и выскочил на улицу. Больше я его не видел.

– А что коммивояжер?

Ричард пожал плечами.

– Помнится, нес потом что-то несусветное, якобы накануне ночью был избит и ограблен одним арабом, а потом в консульстве ему померещилось, будто это – тот самый грабитель. Подробностей не знаю, я улетел в Кувейт.

– А кто при вас жил в консульстве?

– Один служащий нефтяной компании по фамилии Кросби. И больше никого. Ах нет, был еще кто-то из Багдада, но я его не видел. И фамилии не помню.

Кросби, вспомнила Виктория. Капитан Кросби. Такой низенький, приземистый человечек. Говорит отрывисто. Заурядный, звезд с неба не хватает, просто добрый старый служака. В ту ночь в Багдаде, когда Кармайкл явился в отель «Тио», Кросби тоже там был. Можно ли предположить, что это его силуэт на фоне залитого солнцем сада заставил Кармайкла вдруг повернуть назад и выбежать на улицу, так и не побывав у консула?

Виктория вся ушла в свои мысли и даже вздрогнула виновато, когда, подняв глаза, встретила пристальный, внимательный взгляд Ричарда.

– Зачем вам нужно все это знать? – спросил он.

– Мне интересно.

– Больше вопросов нет?

Виктория спросила:

– Вы не знаете никого по имени Лефарж?

– Н-нет как будто бы. Это мужчина или женщина?

– Не знаю.

Она снова задумалась о Кросби. Кросби – Люцифер? Можно ли тут поставить знак равенства?

Вечером, когда Виктория простилась и ушла спать, Ричард сказал профессору Понсфуту Джонсу:

– Нельзя ли мне взглянуть на письмо Эмерсона? Я хочу знать точно, что именно он пишет об этой девушке.

– Ну, конечно, мой друг, конечно. Оно тут где-то валяется. Помню, я делал записи на обороте. Он очень хорошо отзывается о Веронике, если я не ошибаюсь, пишет, что она с головой ушла в науку. По-моему, она милая девушка, чрезвычайно милая. И какая мужественная – с полным спокойствием отнеслась к пропаже своего багажа. Любая другая на ее месте стала бы требовать, чтобы ее завтра же отвезли на автомобиле в Багдад для пополнения гардероба. А эта – молодчина. Кстати, при каких обстоятельствах, вы говорили, у нее пропал багаж?

– Ее усыпили хлороформом, похитили и заперли в деревенском доме, – бесстрастно перечислил Ричард.

– Да-да, вспоминаю, как же. Вы мне рассказывали. Абсолютно неправдоподобная история. Что-то она мне напоминает… но что?.. ах да, случай с Элизабет Кэннинг. Помните, что она наплела после того, как пропадала целых две недели? Совершенно концы с концами у нее не вязались. Что-то насчет цыган, если я не путаю.

Притом она такая дурнушка, что заподозрить участие мужчины в ее случае не было ни малейших оснований. А вот наша Виктория-Вероника – никак не запомню ее имя – удивительно миловидное создание. И тут наличие мужчины вполне вероятно.

– Она была бы еще миловиднее, если бы не красила волосы, – сухо сказал Ричард.

– Она красит волосы? Неужели? Смотрите-ка, вы, оказывается, разбираетесь в таких вещах.

– Так можно мне посмотреть письмо Эмерсона, сэр?

– Ну, разумеется, разумеется – я, правда, хоть убейте, не помню, куда его сунул, – но можете поискать где хотите: я сам заинтересован в его обнаружении из-за тех записей, что я сделал на обороте, – я еще зарисовал там бусину из скрученной проволоки.

• Предыдущая
• 40/51
• Следующая