Мелхиседек. Книга 2. Человек - Нюхтилин Виктор Артурович - Страница 15

приветствие "йо реггельт киванок" (хорошего утра тебе желаю), превратилось в "йо реггельт" (хорошее утро, доброе утро).

"Телевизио" (телевизор) превратился в "теве", "аутобус" - "бус" (как это знакомо!), "тролибус" - "троли", "доханьболт" (табачная лавка) - "трафик" (вообще не в связи с исходным словом!).

"Ёнкисолгало елельмисерарухаз" - так почтительно назывался раньше в Венгрии гастроном самообслуживания. Его титул немного уменьшился со временем и стал произноситься как "абецеарухаз", а в настоящее время вообще растерял все свое величие и приобрел самый плебейский вид - "абеце".

"Йонатаналма" (яблоко сорта джонатан) стало просто "йонатан".

В Венгрии в магазинах не говорят "дайте килограмм масла или сто граммов водки", там говорят: "будьте любезны, отвесьте 10 декаграмм масла и 10 декалитров водки". Меряют на десятки. Покупают венгры, видно, часто, потому что в итоге "декаграмм" стал "дека", а "децилитр" - "деци", даже если им меряется и водка! Управились.

"Фекете каавее" (черный кофе) стал просто "фекете", то есть, "черный". Кофе вместо имени и отчества получил кличку.

"Хютёсекрень" ("охлаждающий шкаф", холодильник) превратился в "хютё", "охладитель", отбросив от себя лишнюю половину.

"Ренделёинтезет" - поликлиника, превратилась в "естека"; "едьетемишта" (студент) - "диак", "реуматизмо" (радикулит) - "реума", "вецемошдо" (туалет) - "веце".

Исчезло целое личное местоимение 3-го лица "белёле"(из него) в выражениях "из него получился врач, художник, карманник" и т.д. Звучало раньше "орвош летт белёле" (он стал врачом), а теперь звучит просто "орвош летт", "врач получился".

Автомобильная катастрофа в русском языке давно заменена на "аварию" из-за неудобства ее произношения. Если бы русские знали, как произносится это словосочетание на венгерском, то они не считали бы исходно русский вариант неудобным или сложным. У венгров оно звучит как "аутосеренчетленшег", что страшно уже само по себе. Два ужаса от одного происшествия венгром было переносить тяжело вдвойне, и они заменили один из ужасов, ужас названия, на игривое "карамбол". Это даже не "авария", а что-то вроде "вот те на!".

Тот, кто ездит в Венгрии на электричке, тот поймет почему из "хейиердекю вашут" этот электропоезд превратился в "хев", так же, как "дьёршвонат" (скорый поезд) скоренько стал просто "вонат"-ом. "Ментёауто" (скорая помощь) отбросила упоминание о механическом способе спасательных рейдов и стала "ментё", и даже "кеньедеш пайтааш" (закадычный друг) стал еще закадычнее, став просто "кеньедеш".

Фраза, относящаяся к временам венгерского рыцарства "тельешитени а кётелешшегет", (что означало "исполнить свой долг"), теперь произносится просто "мегтенни" (исполнить), что упоминает о некотором рыцарском оттенке взятых на себя обязательств.

"Фогадья ёсинте ресветемет" - "примите мои искренние соболезнования", заменено кратким упоминанием об общем горе - "ресвет".

"Тейешитёкепешшег" (емкость) независимо от реального объема теперь звучит короче - "капациташ", Адриатенгер (Адриатическое Море) - Адриа, "бочанатот керек" (прошу у тебя прощения) - "бочанат" (прощение, извинение), "фельветели вижга" (приемный экзамен) - "фельветели" (приемный), "фёльдалатти вашут" (подземный трамвай, метро) - "фёльдалатти", "шюлтхуш" (жареное мясо) - "шюлт". Наверное, следует остановиться, поскольку направление "развития" и венгерской речи нами уже вполне понято, несмотря на особое отношение к ней венгров.

Кроме отдельных слов мы находим в этом языке и такое явление, при котором некоторые, некогда самостоятельные, существительные, образовали из себя сначала наречия, а потом эти же наречия довели до состояния просто приставки. Очень ловко, и главное просто стало произносить разные фразы одним словом, например "идти домой" - "домоидти", или "дай сюда" - "сюдай" или "тудай" (дай не мне, а ему, например). Также стало возможным говорить, используя этот прием упрощения существительного до уровня приставки, когда подстрочный перевод имеет некое более глубокое значение, чем набор корней: "мозгобить" (избивать до смерти), мозгопалить (расстреливать), мозгоделать (работать, не щадя себя). Когда существительное используется как приставка - это упрощение.

Еще один очень интересный момент: в последнее время стало возможным употреблять вместо утвердительного ответа всего лишь одну приставку вопросительного глагола! По-русски это могло бы звучать так: "Ты приедешь завтра?" - "При", (то есть, "конечно приеду, о чем разговор, когда я тебя подводил?"), или: "Не передадите, пожалуйста, салат?" - "Пере", ("с превеликим удовольствием, сколько угодно, давайте вашу тарелку"). Венгерский язык идет знакомым нам и правильным путем.

Когда-то у венгров было три указательных местоимения - "е", "ез" и "аз". Теперь осталось только два из них, а "е" уже не употребляется. Только иногда-иногда в научной литературе, в качестве тонкого изыска.

Ну и дадим слово лингвистам: "современный венгерский язык имеет меньше глагольных форм", чем старый венгерский. Также исчезли составные формы прошедшего времени глагола для выражения длительных или многократно повторяющихся однообразных действий. "Упрощение - главный побудительный мотив любого "развития" любого языка" - говорит нам и венгерский язык на чистейшем и давно упрощенном русском языке.

Есть еще и такой язык, как санскрит. На нем записаны какие-то индийские священные тексты, которые до этого в десятках поколений передавались друг другу устно. Ничего не можем про него сказать, кроме того, что это очень древний язык, который в настоящее время в повседневной жизни не используется, потому что он очень … сложный! В санскрите существует (внимание!) 4000 (четыре тысячи!) строгих правил! Какой из современных языков может похвастать таким количеством правил? Вот если бы на санскрите люди все же исхитрились говорить, а не только писать в свое время, то от него осталось бы сейчас правил сорок основных, и еще десяток вспомогательных. Тогда бы санскрит существовал на равных в общем бравом строю тех современных языков, которые человек за это время добросовестно "усовершенствовал" и "развил". А так - пусть обижается сам на себя.

А вот современный таджикский язык, наверное, представляет собой то, во что превратятся со временем все другие мировые языки, которые наберут столько же почтенных лет, сколько этот среднеазиатский ветеран. В настоящее время таджикский язык является языком аналитического типа, утратившим флективную падежную систему. То есть, обходится вообще без падежей. Рудаки, Фирдоуси и Саади писали еще с падежами, а потом их потомки язык развили и усовершенствовали до состояния "аналитического типа". Это такое коматозное состояние языка, при котором он может лишь поводить глазами и шевелить одним из пальцев безжизненной руки, а близкие родственники (таджики) из малейших нюансов этих проявлений остатков жизни извлекают правильные сведения и необходимую информацию о желаниях больного. Проще говоря, все, что говорится на таджикском, должно подвергаться мгновенному специфическому анализу, для чего надо или быть таджиком, или учить язык непосредственно у таджиков. Грамматики не осталось. Очевидно, это то, что ждет все остальные более молодые языки, потому что человек постоянно заботится о том, чтобы его речь стала более человеческой.

Естественно, что перекопать все языки на предмет их неуклонно устойчивого упрощения, задача очень интересная. Но этот интерес может удовлетвориться только на базе специальных знаний, так как, вытаскивая из лингвистических описаний различных языков то, что непосредственно говорит об их упрощении в веках, мы не везде можем распознать это упрощение, если о нем не говорится нелингвистическим, раскодированным и открытым текстом. Многие термины лингвистики пугают своими слогосочетаниями и взаимными комбинациями не хуже, чем свойства логарифмов или состав какой-либо химической смеси. Если знать лингвистику, то, несомненно, фактов можно привести намного больше, чем приводим мы. Но даже наши скромные сведения убеждают нас достаточно основательно в наших выводах. Поэтому, закругляя приведение примеров, просто отметим, что те тенденции, которые мы увидели в характеристиках некоторых языков, чье описание было достаточно простым для непрофессионала, чтобы увидеть то, что мы надеялись в нем увидеть, несомненно присутствуют и в тех языках, через дебри сложных терминов описания которых нам продраться не удалось.