Оставленные - Ла Хэй (Лахай) Тим - Страница 4

– Хетти?

Она прижала капитана к кухонному отсеку и приблизила к нему свое лицо. Если бы Рейфорд уже не был испуган, он был бы в восторге и непременно ответил бы объятием. Когда она попыталась заговорить, ее колени начали подкашиваться, а голос стал плачущим и хриплым.

– Там исчезают люди, – смогла она наконец произнести шепотом, прислонив голову к его груди.

Он взял ее за плечи и попытался отстранить от себя, но она упиралась.

– Что ты говоришь?

Теперь она уже плакала, не пытаясь владеть собой:

– Многих пассажиров нигде нет, они просто исчезли!

– Хетти, это огромный самолет. Они пошли в туалет или… мало ли куда.

Она притянула его голову к себе и стала говорить прямо ему в ухо. Хотя Хетти и не могла перестать плакать, все же она попыталась добиться, чтобы он принял ее всерьез.

– Я была везде. Говорю же тебе, пропали десятки людей.

– Хетти, сейчас темно. Они потом найдутся… :

– Не думай, что я сошла с ума! Посмотри сам! Пройди по всему самолету люди исчезли!

– Ерунда! Они где-то спрятались…

– Рей, осталась вся их одежда, ботинки, носки, все-все, а их самих нигде нет!

Она выскользнула из его рук и съежилась в углу, продолжая плакать. Рейфорду хотелось успокоить Хетти и заручиться ее поддержкой, или вызвать Криса, чтобы обойти вместе с ним самолет. Но больше всего ему хотелось, чтобы в конце концов оказалось, что Хетти сошла с ума. Одно было очевидно: она на самом деле верит, что люди исчезли. Только что он предавался мечтам в кабине. Может, он все еще спит? Он закусил губу и почувствовал боль. Значит, не спит. Тогда он вошел в салон первого класса. Пожилая дама спросонок рассматривала свитер и брюки своего мужа, держа их в руках.

– Что случилось? – воскликнула она. – Гарольд! Рейфорд окинул взглядом все помещение салона. Большинство пассажиров спали, в том числе и молодой человек с портативным компьютером на откидном столике. Но несколько сидений и в самом деле были пусты. Когда глаза Рейфорда привыкли к тусклому освещению, он быстро двинулся к лестнице. Он уже начал спускаться вниз, когда его позвала женщина.

– Сэр, мой муж…

Рейфорд приложил палец к губам и прошептал:

– Я знаю. Мы найдем его и тотчас вернемся назад. "Какая чушь! – думал он, спускаясь вниз и осознавая, что Хетти идет следом. – Найдем ли мы его?

Хетти задержала его прикосновением к плечу и спросила:

– Может, нужно включить свет в салоне?

– Нет, – ответил он шепотом, – чем меньше людей мы потревожим, тем лучше.

Рейфорд всегда старался быть решительным, иметь на все ответы, быть примером для команды, для Хетти. Но спустившись в нижний салон, он понял, что конец полета превратится в сплошной хаос. Теперь он был напуган так же, как и все остальные. Просмотрев ряд за рядом все места, Рейфорд уже не мог сопротивляться панике. Он остановился около уступа за переборкой и закрыл лицо руками.

Это не могло быть какой-либо проделкой, фокусом или наваждением. Случилось что-то совершенно несуразное, от чего невозможно было ни скрыться, ни убежать. В смятении и ужасе командир терял остатки присущего ему самообладания. Он был совершенно неподготовлен к такому событию, а ведь все будут обращаться именно к нему. Но что же произошло? Что он может сделать? Что он должен делать?

Еще один человек, следом другой вскрикнули, обнаружив, что их соседи исчезли, оставив свою одежду лежать в креслах. Внезапно Хетти крепко охватила руками его шею сзади, так что он чуть было не задохнулся:

– Рейфорд, что это?

Он отвел ее руки и повернулся к ней лицом.

– Послушай, Хетти, я знаю не больше, чем ты. Но мы должны успокоить этих людей и посадить самолет. Сейчас я сделаю объявление, а ты со своими девушками постарайся удержать их в креслах, хорошо?

Она кивнула, но было очевидно, что чувствует она себя совсем неважно. Когда Рейфорд, торопясь, проходил мимо нее к кабине, он услышал очередной вскрик. "Делать все для спокойствия пассажиров", – продолжал думать он, когда повернувшись, увидел ее стоящей на коленях в проходе. Она держала в руках блейзер, рубашку и галстук. В ногах у нее лежали брюки. Она повернула блайзер к тусклому свету и, прочитав бирку с именем, едва не лишилась чувств. "Тони! застонала она. – Ушел Тони!"

Рейфорд вырвал кипу одежды из ее рук и сунул за переборку. Потом он поставил Хетти на ноги и отвел в сторону.

– Хетти, до посадки еще несколько часов. Мы не сможем справиться с пассажирами, если они впадут в панику. Я сделаю объявление, а ты будешь исполнять свои обязанности. Ты сможешь?

Она кивнула, но глаза ее были пусты. Он заставил ее посмотреть ему в глаза.

– Ты сделаешь? – спросил он.

Она снова кивнула:

– Рейфорд, мы ведь умираем?

– Нет, – ответил он. – Я уверен.

Но на самом деле он ни в чем не был уверен. Что он мог знать? Лучше бы загорелся мотор, или случилась неисправность в управлении. Падение в океан и то было бы лучше, чем это. Как заставить людей сохранить спокойствие в этом кошмаре?

Теперь уже отсутствие света в салонах приносило больше вреда, чем пользы. Он был рад, что можно было дать Хетти конкретное указание.

– Я еще не знаю, что скажу, – продолжал он, – но пока включи свет, тогда мы сможем точно посчитать, кто есть, а кого нет. И приготовь декларации для иностранных туристов.

– Зачем?

– Сделай это, пусть они будут на всякий случай. Рэйфорд не знал, правильно ли он поступил, оставив на попечительство Хетти пассажиров и команду. Когда он поднимался по лестнице, ему на глаза попалась другая стюардесса в боковом проходе. Она плакала. Итак, теперь только бедный Кристофер в кабине не знал, что происходит в самолете.

Ужасная истина заключалась в том, что теперь-то он все отлично понял. Айрин была права. Он и большинство пассажиров – оставлены.

Камерон Уильямс проснулся, когда пожилая женщина, сидевшая в кресле напротив него, обратилась к пилоту. Пилот шикнул на нее, поэтому она обернулась к Баку. Он провел рукой по своим длинным светлым волосам и подавил слабую улыбку.

– Какие-то проблемы, мэм?

– Что-то с моим Гарольдом, – ответила она.

Бак вспомнил, как он помогал пожилому человеку уложить его шерстяное в елочку пальто и коробку со шляпой. Этот Гарольд был невысокого роста подвижный человек в дешевых мокасинах, коричневых брюках и коричневом вязаном жилете поверх рубашки и галстука. Он был лысоват, и Баку пришло в голову, что когда включат кондиционер, ему захочется достать шляпу.

– Ему что-нибудь нужно?

– Он ушел!

– Простите?

– Он исчез!

– Я уверен, что он отправился в уборную, когда вы заснули.

– Окажите мне услугу, поищите его. И возьмите, пожалуйста, одеяло.

– Простите, мэм?

– Мне кажется, он ушел нагишом. Он глубоко религиозный человек и поэтому может страшно смутиться.

Бак подавил улыбку, когда заметил на лице женщины страдальческое выражение. Он перегнулся через спящего в проходе человека, который явно перебрал свою норму, и наклонился, чтобы взять одеяло у пожилой женщины. Действительно, одежда Гарольда была аккуратно сложена горкой на его сиденье, сверху лежали его очки и слуховой аппарат. Штанины свисали с края кресла, заканчиваясь носками и обувью.

"Очень странно, – подумал Бак, – к чему такая аккуратность?" Ему вспомнился школьный товарищ, страдавший эпилепсией. Иногда он терял над собой контроль, хотя внешне казался вполне нормальным. Он мог снять обувь и носки, находясь в обществе, или выйти из туалета, не застегнувшись.

– Не было ли у вашего мужа случаев эпилепсии?

– Нет.

– Лунатизма?

– Нет.

– Я сейчас вернусь.

В уборных первого класса никого не было, но когда Бак поднимался по ступенькам, он встретил в проходе еще несколько пассажиров.

– Извините меня, я ищу тут одного человека.