Оставленные - Ла Хэй (Лахай) Тим - Страница 43

Бак неожиданно почувствовал в себе желание присоединиться к встающим и жалел, только о том, что его страна находится почти в конце списка. В нем росло чувство гордости и нетерпения. По мере того, как назывались все новые страны, а их представители вставали, аплодисменты становились громче благодаря увеличению числа аплодирующих. Карпатиу вел себя в соответствии с изменением обстановки, с каждым новым названием страны его голос становился все более эмоциональным и сильным.

Он уже гремел, а люди вставали и аплодировали.

– Сомали! Южная Африка! Шри-Ланка! Судан! Суринам! Свазиленд! Швеция! Сирия!

В течение всех пяти минут перечисления Карпатиу не терял темпа. Ни одного раза он не замешкался, не запнулся, не ошибся в произношении. Бак уже сидел на краю своего сидения, когда оратор закончил перечисление стран, название которых начиналось с буквы "т" и перешел к "у":

– Уганда! Украина! Объединенное Королевство! Соединенные Штаты Америки!

Бак сразу же вскочил на ноги, рядом с ним поднялся Стив вместе с десятком других представителей прессы.

Что-то произошло после исчезновения людей по всему миру. Журналистика никогда не была одинаковой. Да, были скептики и те, кто обожал объективность. Но случилось ли что-нибудь с братской любовью? Случилось ли что-нибудь с зависимостью друг от друга? Случилось ли что-нибудь с братством людей и народов?

Все это вернулось. Когда никто не ожидал, что пресса может стать пропагандистом новой политической звезды, Карпатиу всех их привлек на свою сторону. В конце своей литании почти двухсот наций молодой Николае Карпатиу. достиг пика эмоционального воздействия. Благодаря наэлектризованности и силе простого перечисления названий всех стран, которые стремились объединиться друг с другом, Карпатиу поверг толпу к своим ногам – и прессу, и дипломатических представителей. Даже такие циники, как Стив Планк и Бак Уильямс продолжали аплодировать, ничуть не смущенные тем, что потеряли свою позицию отстраненной объективности.

Николае Карпатиу продолжал свое наступление. В следующие полчаса он обнаружил такое глубокое знание истории деятельности ООН, как будто сам изобрел и построил эту организацию. Для человека, нога которого еще никогда не ступала на землю Америки, не говоря уже о посещении ООН, он обнаружил поразительное понимание ее внутренних механизмов.

В своей речи он коснулся деятельности всех генеральных секретарей ООН, начиная от Трюгве Ли из Норвегии до Нгумо. Он не просто называл сроки их службы по годам, но отмечал даты их вступления в должность и отставки. Он продемонстрировал понимание принципов работы шести главных органов ООН, их функций, поименно назвал их нынешних членов и их личные установки.

Затем он перечислил восемнадцать агентств ООН, приводя их полное название, имя директора и указывая города, где расположены их штаб-квартиры. Это была поразительная картина. Теперь уже никого не удивляло, что этот человек так быстро возвысился в своей стране, что предыдущий президент уступил ему свое место. Не удивительно, что теперь Нью-Йорк заключил его в свои объятья.

После всего этого Бак подумал, что Николае Карпатиу станет героем Америки, а затем и всего мира.

Самолет Рейфорда приземлился в Чикаго к концу дня в понедельник.

За то время, пока он и Хлоя добирались до своих машин, у них не было возможности продолжить свой разговор.

– Помнишь, ты обещал мне позволить повести домой твою машину, – сказала Хлоя.

– Для тебя это так важно? – спросил он.

– Нет, конечно, просто мне хочется. Можно?

– Конечно. Только я возьму свой телефон оттуда. Я хочу выяснить, когда Хетти приедет к нам обедать. Ты ведь не возражаешь?

– При условии, что ты не рассчитываешь, будто я буду заниматься кухней и прочей домашней работой.

– Я вообще не думал об этом. Ей нравится китайская кухня. Я закажу что-нибудь в ресторане.

– Ей нравится китайская кухня? – повторила Хлоя. – Ты так близко знаком с этой женщиной?

Рейфорд покачал головой:

– Все это совсем не так. Возможно, я действительно знаю о ней немного больше, но о кулинарных вкусах каждого из членов моего экипажа я могу рассказать тебе очень много. Хотя о чем-нибудь другом я мало что знаю.

Рейфорд забрал из Бэ-эм-вэ свой телефон и включил зажигание, чтобы проверить, достаточно ли топлива.

– Тебе повезло. Бак почти полон. Чтобы доехать до дому тебе этого вполне достаточно. А вот бак машины твоей мамы совершенно пуст. Я надеюсь, что ты спокойно доберешься сама. Я тем временем заеду в бакалейный магазин.

Хлоя замялась.

– Мне почему-то страшно оказаться там одной, – сказала она.

– Это совсем не надолго. Мы ведь уже привыкли к этому.

– Ты прав, – незамедлительно отозвалась она. – Я еду. В привидения я не верю. Все будет отлично, тем более, что это ненадолго.

По окончании пресс-конференции в ООН президента Румынии Николае Карпатиу Уильямс на некоторое время оказался в центре внимания. Многие узнавали Бака, подходили и выражали свое удивление и радость видеть его живым. Он старался всех успокоить, свидетельствовал, что тут произошло какое-то недоразумение. Но настоящий фурор начался после того, как Хаим Розенцвейг, увидев Бака, поспешно направился ему навстречу, обхватил его руки своими руками и заявил во всеуслышание:

– Я счастлив видеть вас живым и здоровым. Я слышал страшное сообщение о вашей гибели. Президент Карпатиу также был чрезвычайно удручен, услышав об этом. Он ведь очень хотел встретиться с вами и уже дал согласие на эксклюзивное интервью.

– Это все еще возможно? – шепотом спросил Бак под шик и свист конкурентов.

– Ну уж ты-то готов сделать все, что угодно, чтобы сорвать куш, проворчал кто-то. – Даже организовать себе взрыв.

– Это возможно, но лишь поздно вечером, – ответил Розенцвейг.

Он обвел рукой помещение, переполненное телекамерами, светильниками, микрофонами и представителями прессы.

– Его день полностью расписан. Вечером будут фотосъемки для журнала "Ямил". После этого предполагается мой с ним разговор.

– Каким образом вы связаны? – спросил Бак, но старик приложил палец к губам и отошел, чтобы сесть рядом с Карпатиу, так как пресс-конференция уже начиналась.

Молодой румын производил такое же яркое впечатление и был так же убедителен. Он начал пресс-конференцию своим заявлением, не дожидаясь вопросов. Он вел себя как опытный професссионал, хотя Баку было известно, что его выступлений перед прессой в Румынии и нескольких европейских странах, которые он посетил, было явно недостаточно, чтобы приобрести такой опыт.

Бак отметил, что время от времени Карпатиу смотрел в глаза каждому человеку в зале, хотя бы мимолетно. Он никогда не опускал глаз, никогда не поднимал их вверх, никогда не смотрел в сторону. Все это вместе создавало впечатление, что ему нечего скрывать и нечего бояться. Он безупречно владел собой и, по-видимому, его совершенно не смущала атмосфера волнения и напряженного внимания.

Очевидно, он обладал необычайно острым зрением. Он мог читать имена на табличках всех присутствующих в зале. Всякий раз, когда он говорил с представителем прессы, он обращался к нему по имени как мисс такая-то или мистер такой-то. Сам он предлагал, чтобы его называли любым именем, кому как нравится. "Можно даже Ник", – сказал он, улыбаясь. Никто, конечно, так не сделал. Все следовали этикету и обращались к нему "м-р президент" или "м-р Карпатиу".

Карпатиу говорил в той же страстной манере, четко произнося слова, как говорил он на Генеральной Ассамблее. Бак подумал мимоходом, всегда ли одинакова эта его манера – на публике и в личных беседах? Что еще он принесет на мировую сцену? Он уже продемонстрировал мастерское владение широкой аудиторией, в котором ему не было ему равных.

– Позвольте сказать, что для меня это огромная честь – находиться в этой стране, в этом историческом месте. Это было моей мечтой с тех пор, когда я был еще маленьким мальчиком и жил в городе в Клуже, – когда-нибудь побывать здесь.