Ментальный план - Ледбитер Чарлз Уэбстер - Страница 14

            Приведём типичный пример человека, впрочем, находившегося несколько выше среднего уровня, который приводил в исполнение грандиозный проект, имевший целью улучшить условия существования низших классов. Глубоко религиозный человек, он всё-таки понял, что самой главной заботой в отношении бедных является улучшение их физического существования. План, который он в небесной жизни осуществлял с большим успехом и тщательностью по отношению всех подробностей, часто поглощал его внимание при жизни, хотя он не имел возможности предпринять какие-либо его шаги к его выполнению.

            Он думал, что обладая огромным состоянием, лучшее, что можно сделать, это приобрести и монополизировать одну из второстепенных сфер бизнеса, находившуюся в руках трёх или четырёх крупных фирм. Он надеялся таким путём, устранив конкуренцию, избавиться от связанных с нею расходов на рекламу и других подобных затрат, и добившись большой экономии, дать рабочим более высокий заработок, не повышая цен на продаваемый товар. В его план также входила покупка земли с целью построить на ней окружённые садиками домики для своих рабочих. По прошествии известного числа лет рабочий получал право участия в прибылях предприятия, будучи, таким образом, гарантирован на старости лет от нужды. Таким путём он надеялся доказать, что христианство может соединяться с самыми практическими идеями, а с другой стороны, привлечь к своей собственной вере рабочих, признательных за благодеяния.

            Можно привести и ещё аналогичный случай, а именно — с индийским принцем, идеалом которого был божественный царь-герой Рама. Взяв его за образец, он старался подражать ему в своей жизни и методах правления. Естественно, что на земле встречались всевозможные препятствия, повлекшие неудачи многих проектов, тогда как в небесной жизни всё шло хорошо, и всякое доброе намерение увенчивалось полным успехом — ведь конечно же, его работу личными советами направлял сам Рама, окружённый постоянным восхищением своих почитателей.

            Личные религиозные труды демонстрирует интересный и даже трогательный пример одной монахини, принадлежавшей к деятельному, а не созерцательному ордену.

            Очевидно, свою жизнь она основывала на священном тексте: "то, что сделали одному из малых сих, вы сделали мне". Пребывая теперь в небесном мире, она всё ещё в полной мере исполняла эти заповеди Господа: не переставала заботиться о больных, питать голодных, одевать неимущих, но с той особенностью, что каждый, кому она служила, в её глазах отождествлялся с образом Христа, которому она тогда с горячей преданностью поклонялась.

            Приведём ещё весьма поучительный пример двух крайне набожных сестёр. Одна была инвалидом, а другая посвятила всю свою долгую жизнь заботам о ней. На земле они часто обсуждали и планировали филантропические и религиозные дела, которые они могли бы предпринять, если были бы на то способны. Теперь каждая из них занимает первое место в небесной жизни своей сестры. Больная — здорова и сильна, и каждая видит свою сестру, содействующую ей в выполнении планов, нереализованных в их земной жизни. Это является прекрасным примером того, как ровно продолжается жизнь у людей с бескорыстными целями, ведь единственная перемена, которую внесла смерть — исчезновение болезни и страдания, что сделало лёгким то, что ранее было невозможно.

            На этом же уровне находит выражение и высший тип искренней и преданной миссионерской деятельности. Конечно, обычные невежды и фанатики никогда не поднимаются так высоко, но более благородные миссионеры, такие как Ливингстон, могут здесь найти близкое себе занятие, обращая множество людей в ту религию, которую им случилось проповедовать. Одним из наиболее поразительных примеров, замеченных нами, был случай с мусульманином, который воображал себя работающим с крайним усердием над обращением мира в ислам и над его управлением согласно самым основным исламским принципам.

            Представляется, что при некоторых обстоятельствах способности к искусству тоже могут привести их обладателей на этот подплан, но здесь нужно установить различие. Художник или музыкант, единственной целью которого является личная слава, или тот, кто позволяет себе предаваться чувству профессиональной ревности, естественно, вообще не вырабатывает сил, способных возвысить его до ментального плана. С другой стороны, то высочайшее искусство, служители которого считают его могучей силой, вверенной им для духовного подъёма своих собратьев, найдёт выражение в ещё более высоких областях, чем этот подплан. Но между этими двумя крайностями есть те, кто преданы искусству ради искусства, или считают его приношением своему божеству, но никогда не думают о его воздействии на своих ближних. Они-то в некоторых случаях и могут обрести наиболее подходящие им небеса именно на этом подплане.

            В качестве примера можно упомянуть одного очень религиозного музыканта, который считал все свои труды просто приношением Христу, но ничего не знал о великолепных звуковых и цветовых явлениях, создаваемых его вдохновляющими произведениями в материи ментального плана. Его воодушевление не пропадёт зря, так как помимо его ведома оно приносит многим радость и облегчение и доставит ему в будущем рождении более горячую веру и более могучий музыкальный гений. Но без более широкого стремления помочь человечеству почти неизменно будет повторяться именно такой вид небесной жизни. Если мы обратимся назад к трём подпланам, о которых мы только что говорили, то заметим, что во всех случаях они связаны с трудами из чувства преданности личностям — будь то члены своей семьи, друзья, или личные божества, а не с более широким преданным служением человечеству ради его блага, которое находит своё выражение на следующем подплане.

            Четвёртый подплан — четвёртое небо

Деятельность на этом подплане, высшем из уровней рупа, столь разнообразна, что трудно объединить её в категорию, которой присуще какое-то одно характерное свойства. Быть может, лучше всего будет расположить её по четырём категориям — бескорыстное стремление к духовным познаниям; высокая философская или научная мысль; литературные или художественные таланты, применяемые бескорыстно; и служение ради служения. Более точные признаки каждого из этих классов будет легче понять, когда будут приведены несколько примеров каждого.

            Естественно, что большинство населения этого подплана образуется из последователей тех религий, в которых признаётся необходимость приобретать духовные знания. Читатель вспомнит, что на шестом подплане мы обнаружили многих буддистов, религия которых приняла в общем форму поклонения основателю религии.

            Здесь, наоборот, мы видим более разумных его последователей, главным стремлением которых было учиться у него, сидя у его ног и видя в нём скорее учителя, чем предмет обожания.

            В небесном мире это высокое желание осуществлено; они поистине учатся у Будды, и образ его, который они создают — не просто пустая форма, но через него действительно сияет удивительная мудрость, могущество и любовь этого величайшего из учителей Земли. Потому они приобретают новые познания и более широкие взгляды, и последствия этого в их будущей жизни не могут не оказаться заметными.

            Вероятно, они и не вспомнят каких-либо конкретных фактов из того, чему они научились (хотя когда такие знания встретятся им, то они интуитивно признают их истинность, и набросятся на них с жадностью), но приобретённые познания придадут их „я“ сильную склонность к более широкому и философскому взгляду на все подобные предметы.

            Из этого сразу же видно, как подобная небесная жизнь определённо и бесспорно ускоряет эволюцию „я“, и наше внимание ещё раз обращается к тому огромному преимуществу, которое получают те, кто принял водительство истинных, живых и могущественных учителей.

            Менее развитый вид подобных наставлений мы встречаем в тех случаях, когда какой-нибудь поистине великий и духовный автор стал для человека, изучающего его труды, живой личностью, другом, составляющим часть его умственной жизни — идеальной фигурой в его мыслях. Такой писатель может войти в небесную жизнь ученика, и благодаря высокому развитию своей души оживить созданный учеником мысленный образ и проливать дальнейший свет на учения, заключающиеся в его собственных произведениях, раскрывая их более глубокий и скрытый смысл.