Табу - Гейдж Элизабет - Страница 26
- Предыдущая
- 26/130
- Следующая
Риццо показал ей особняк, который он начал строить в самом престижном северном предместье. Окна дома смотрели на озеро Мичиган. Жилище уже выглядело чинным и респектабельным. Карл обставлял его с явной роскошью.
– Выходи за меня замуж, Анна, – говорил он. – Живи здесь со мной. Тебе больше не придется танцевать – только если захочешь сама. Оставайся здесь и правь своими владениями.
Он улыбнулся нежно.
– Включая меня, – добавил он.
Анна Пендлтон колебалась. Она знала, что за человек был Карл Риццо. Работая в клубах и казино, она уже встречалась с подобным типом людей: спокойный, серьезный бандит с опасным блеском в глазах, сознающий свою силу и не страшащийся никого.
Такие мужчины редко принимали женщину всерьез. Анна знала девушек, которые стали их наложницами. Эти мужчины были грубы, бесчувственны и равнодушны. Весь жизненный опыт подсказывал Анне, что надо держаться от них на безопасном расстоянии.
Но манеры Карла были респектабельны, он ухаживал за ней с таким почтением, а главное, ее собственное финансовое положение было таким плачевным (Анна быстро тратила деньги, а обращаться за помощью к родителям ей не позволяла гордость), что в конце концов нужда и одиночество взяли верх над здравым смыслом. Она приняла его предложение. Через три месяца после первой встречи они стали мужем и женой.
Свадебным подарком Карла было баснословно дорогое бриллиантовое ожерелье из дюжины безупречных камней в оправе из белого золота. Она знала, что оно стоит, по меньшей мере, сто тысяч долларов. Это было то самое ожерелье, в котором Анна была изображена на портрете, висевшем в гостиной их дома в Гленко. Оно было сделано в виде небольших группок камней – по три, по четыре и по пять, отделенных друг от друга маленькими золотыми бусинами, покрытыми изысканным узором.
– Мне хотелось бы, чтобы ты всегда носила его, – говорил Риццо. – Чтобы всегда помнила, как я тебя люблю.
Свой короткий медовый месяц они провели на озере Тахо. «Бизнес» требовал скорейшего возвращения Карла в Чикаго. Он был человеком несвободным в том отношении, что множество людей было связано с ним и даже зависело от него. Он ожидал, что его жена поймет и смирится с этим безо всяких объяснений.
Когда они возвратились домой, Карл неожиданно изменил свои взгляды о ее карьере танцовщицы. Он настоял на том, чтобы Анна отказалась от этой мысли навсегда.
– У тебя есть имя, которое нельзя компрометировать, – говорил он. – Жена Карла Риццо не может танцевать в баре.
Анна согласилась со смешанным чувством облегчения, что навсегда освободилась от необходимости заниматься утомительным ремеслом, и страха, который вызвала в ней авторитарная решимость, с какою муж обошелся с ее будущим. Она должна была безвыходно находиться дома, за исключением дел, связанных с благотворительностью.
Анна начала понимать, что ее семейный покой не будет усыпан розами.
Как оказалось, Карл Риццо был ревнивым мужем.
Каждый день его отвозил в город шофер в сопровождении телохранителя угрожающего вида по имени Сальваторе – изрядного бугая с холодным взглядом жестоких глаз. Карл звонил Анне из своего офиса по нескольку раз в день, его нарочито любезный и жеманный тон скрывал желание попросту следить за ней.
Вскоре Анна поняла, что слуги, лично выбранные Риццо для жены, шпионят за ней по его указке. Она ощущала, как их глаза постоянно следят за ней, никогда не оставляя надолго ее одну.
Карл держал свои дела в абсолютном секрете от жены. Она не знала ровным счетом ничего о его финансовых интересах, его коллегах или врагах. Она знала только, еще до своего замужества, что он был связан с чикагской мафией. Карл Риццо был несомненно умен. По отдельным невольным оговоркам мужа она могла заключить, что он занимает в иерархическом ряду бандитских кругов отнюдь не такое высокое место, какое хотел бы. Он был человеком безмерно честолюбивым и безжалостным. Он обладал некоторой властью, силой, и его «карьера» шла вверх. У него были враги, и, несомненно, он будет приобретать все новых и новых.
Это к лучшему, решила Анна, что она ничего не знает о делах своего мужа.
Но как жена она должна была знать, что предпринять в случае его смерти. Памятуя об этом, Карл Риццо рассказал ей о сейфе в его кабинете в особняке в Гленко, где хранились наиболее важные бумаги. Он объяснил, что в случае болезни или его смерти Анна должна немедленно позвать его поверенного Макса Бегельмана. Макс откроет сейф и займется делами Риццо.
Ей, конечно, не была сообщена комбинация цифр, составляющая код сейфа. Впрочем, Макс тоже его не знал. Карл был очень скрытным человеком. По этой причине он не доверял даже своему поверенному. Риццо сказал жене, что, когда придет время, Макс узнает, как открыть сейф. Он, Карл, все продумал и изобрел хитрый способ известить Макса о коде в случае своей смерти.
Как-то вечером Карл предложил Анне провести вечер в Париже. Она встретила там старого приятеля, танцора и актера по имени Сонни Галлиана. Работая танцовщицей, она участвовала в нескольких шоу вместе с ним. Это был привлекательный смуглый мужчина с острым умом и ослепительной улыбкой.
Анна предложила ему подсесть к их столику, представила его Карлу и смеялась в ответ на его шутки. Анна вдруг поняла, что прошло уже больше месяца с тех пор, как она в последний раз веселилась. Жизнь с Карлом не оставляла места для смеха, только гнетущее чувство страха и настороженности.
Анна улыбалась, целовала Сонни, слегка обняв его. Она выпила больше, чем позволяла себе всегда. Она не веселилась так никогда со времени своего бракосочетания.
– До свидания, детка, – говорил Сонни в конце вечера, целуя на прощание Анну в щеку. – Заботься о ней получше, Карл. Ей нужен кто-нибудь крепкий, вроде тебя.
Попав домой, Анна долго вспоминала об этом легкомысленном, чудесном вечере. Впечатление было так сильно, что в течение двух недель она ощущала себя одинокой и в конце концов позвонила в клуб. Ее соединили с владельцем клуба. Анна спросила, как ей поговорить с Сонни.
Голос владельца показался смущенным.
– Разве вы не знаете, Анна, что произошло? Несчастный случай. Сонни в больнице.
– Что случилось? – спросила Анна осторожно.
– Кто-то сломал ему обе ноги, – пояснил хозяин клуба. – Скверное дело. Он будет ходить с тросточкой, если будет ходить вообще. Карьера Сонни как танцовщика закончилась, поверьте мне.
Анна повесила трубку. Она побоялась навестить Сонни в больнице не только из подозрения, кто был автором всего этого кошмара. Анна понимала, что, если кто-нибудь увидит их вместе, с Сонни может случиться несчастье похуже этого.
И потому она довольствовалась тем, что послала ему огромный букет цветов и длинную сочувствующую записку. Она приняла все меры предосторожности, купив цветы из своих личных денег – чтобы не было и следа, который бы неизбежно обнаружился, если бы она воспользовалась средствами, выделенными Риццо на домашние расходы.
Анна получила свой первый урок. Теперь она поняла, что последует, если она будет иметь несчастье разозлить своего мужа.
После случая с Сонни Галлианом Карл Риццо усилил надзор за женой. Анна осознала, что живет почти как в тюрьме. Но хуже всего – жизнь внутри башни из слоновой кости не, приносила ей никакой радости.
Потому что Карл Риццо был свирепым любовником.
Еще во времена ухаживания за ней Анна поняла, что в интимных отношениях Карл был груб и бесчувствен. Но в остальном он был внимателен и уважителен, что в сочетании с ее собственным одиночеством помогало закрыть глаза на огорчения интимной жизни.
Но теперь она не могла больше скрывать от себя горькую правду.
Карл вел себя в постели как животное, без тени романтичного флера, доброты. Он приказывал ей снять одежду и набрасывался на нее без всяких нежностей. Обыкновенно он входил в нее и получал удовольствие без всякой мысли о ее чувствах и потребностях, почти всегда болезненно.
Он был не только жестоким любовником. Карл Риццо был неуравновешенным человеком. На каком-то уровне своего сознания он сам ощущал это. Его фрустрация делала его еще свирепее и еще более похожим на животное. Он понимал, что, обладая Анной, получает свое удовольствие, она же не получает ничего взамен. Сознание собственной несостоятельности усиливало его и без того жгучую ревность. Это чувство настороженности возрастало обратно пропорционально его уверенности в себе как в мужчине.
- Предыдущая
- 26/130
- Следующая
