В царстве сновидений - Монинг Карен Мари - Страница 17

• Предыдущая
• 17/24
• Следующая

Это невероятно, - изумился он, остановив поцелуй, чтобы посмотреть ей в глаза. Он дотронулся пальцем до своих губ. Они стали теплыми.

И она стала еще красивее, когда он поцеловал ее! – благоговейно подумал он. Ее губы слегка набухли и стали еще более манящими, ее глаза сияли как драгоценности, а ее кожа слегка порозовела. Именно он сделал с ней все это, с гордостью подумал он. Он мог сделать девушку красивее просто прижавшись своими губами к ее. Это был его талант, об обладании которым его король никогда не говорил ему. Ему стало интересно насколько красивее она станет, если он дотронется губами до других частей ее тела.

- Ты прекрасна, девочка, – сказал он каким-то совершенно не своим голосом – его голос и правда звучал странно низким и хриплым. – Нет, молчи, я еще не закончил.

Он заглушил так и не сорвавшиеся с ее губ слова, снова прижав свои губы к ее. Прикосновениями, легкими как взмах крыльев бабочки, он ласкал ее шею круговыми, провел пальцами по контуру ее подбородка, а потом дотронулся до ее лица. Потом он откинулся назад и, осторожно касаясь, провел пальцами по ее лицу, как будто он был слепым и хотел почувствовать и запомнить каждую деталь, каждый изгиб и впадинку ее дугообразных бровей, точеных скул, нежных щек, все – от кромки волос до подбородка.

Ее мягкие, пухлые губы.

Его палец задержался на ее губах достаточно долго, чтобы она успела слегка обхватить его губами и поцеловать, от чего жаркая волна возбуждения хлынула вниз от его пальца к паху. Созерцание того, как плотно и нежно ее губы обхватили кончик его пальца едва не лишило его рассудка… это напомнило ему о чем-то, давно забытом, что девочка может сделать и что было приятнее и божественнее, чем сам Рай. У него дух захватило.

Она податливо смотрела на него, ее янтарные широко открытые глаза блестели, губы все еще обхватывали кончик его пальца. Это пробудило у него в груди странную боль, которая едва не свела его с ума.

Обхватив ее лицо с обоих сторон руками, он поцеловал ее так, как будто пытался втянуть жар ее тела в свое и, казалось, у него это получилось.

– Я хочу прикасаться к твоей коже до тех пор пока она не приобретет мой запах. Каждый дюйм твоей кожи, – пробормотал он, сам не понимая почему он это говорит.

Но Джейн прекрасно понимала почему. Это был своего рода способ «пометить свою территорию», заниматься любовью с женщиной пока вся она с головы до ног не приобретет уникальный запах своего мужчины. Она простонала в знак согласия, прильнув к его губам своими. За спиной она сжала руки в кулаки, ее просто убивала невозможность прикоснуться к нему.

Потом он подхватил ее в объятья, плотно прижав ее к себе. Он сделал это так легко как если бы она весила не больше перышка. Она почувствовала между бедер горячее и твердое доказательство его невероятного возбуждения.

Я умираю, затуманенным сознанием думал Посланник. Ее тело прикоснулось к напряженной и набухшей части его тела, которая не совсем отошла от той недавней вспышки вожделения, когда он лежал голый на бархатном покрывале, от ее прикосновения эта неугомонная часть тела казалось воспламенилась и неистово пульсировала. Он точно близок к смерти, так как никто не сможет долго терпеть такую неистовую боль.

Возможно, размышлял он, когда он ее разденет, как она описывала это в своей рукописи, он тоже сможет снять свой плед и тогда может быть она сможет сказать ему, что с ним не так.

Хотя нет – он лучше еще несколько раз прижмется губами к ее губам, потому что она может увидеть эту штуку у него между ног и почувствовать к нему отвращение. Убежит от него. Пока ему было тепло … очень тепло. Он плавно опустил руки к ее грудям. У него по всему телу пробежала дрожь один раз, потом еще раз, и третий раз, пока он окончательно не потерял контроль над собой.

Впав в своего рода безумие, он понятия не имел, что он делал, немного придя в себя он обнаружил, что она стоит на маленькой табуретке абсолютно обнаженная, а по всему полу были разбросаны клочья ее платья. Он даже не мог вспомнить, когда именно сорвал с нее платье, так сильна и непреодолима была его жгучая жажда оголить все ее тело для своих прикосновений.

– Я не сделал тебе больно? – спросил он.

Джейн отрицательно покачала головой. Ее глаза были широко раскрыты и она ласково подбодрила его:

– Прикоснись ко мне. Найди мою «влажную от неистового вожделения нежную женственность», ты можешь искать ее где только захочешь, – добавила она. Ее глаза сияли.

Он медленно обошел вокруг нее. Она даже не шелохнулась, просто стояла обнаженная на табуретке, пока он любовался и восхищался каждым дюймом ее тела. Когда он вернулся, чтобы снова посмотреть ей в глаза, он восхищенно ахнул. Она снова сделала это – стала еще красивее. Ее глаза томно мерцали от знания чего-то, о чем он мог только догадываться. Она была ослепительной, томной и жаждущей чего-то, ее кожа пылала с головы до ног.

Он вытянул обе руки и обхватил ладонями ее упругие полные груди. Это было такое приятное ощущение, очень приятное. Их взгляды встретились, она издала мурлыкающий звук, который дрожью пробежал по его телу.

– Поцелуй.

– Да, – сразу же уверенно согласилась она. Она знала чего хочет, без промедления притянув его голову к своим грудям. Не в силах понять, почему он так сильно этого хотел, он закрыл глаза и обхватил губами сначала один сосок потом другой. Не зная, почему он это делает, он скользнул рукой между ее нежных бедер, ища тепло и влажность…

Вдруг на него нахлынула волна образов – он был кем-то другим – мужчиной, который очень много знал о нежных бедрах и страстной любви. Мужчиной, который потерял всё, и всех:

– Эйдан, пожалуйста, не уходи! – рыдал ребенок. – Хотя бы подожди, пока Ма и Па вернутся домой!

– Я должен уйти сейчас, малышка.

Мужчина крепко обнял маленькую девочку, беспомощно вытирая слез с ее щек. – Это только на пять лет. Тише, тише, когда я вернусь ты будешь прекрасной маленькой леди тринадцати лет.

Мужчина закрыл глаза.

– Я оставил записку для Ма и Па…

– Нет! Эйдан. Не покидай меня, – рыдала девочка, так будто это разбивало ее сердце. – Я люблю тебя!

– А-а-а-а-аа! – проревел Посланник, отшатнулся от нее и обхватил голову обеими руками. Он бессловно кричал, пятясь назад, пока его спина не уткнулась в стену.

– Эйдан! Что с тобой? – прокричала Джейн, спрыгивая с табуретки и спеша к нему.

– Не называй меня так! – прокричал он, сжимая виски ладонями.

– Но, Эйдан…

– Замолчи, женщина!

– Но мне кажется ты начал вспоминать, – яростно выпалила Джейн, пытаясь дотронуться до него, успокоить его.

Он ответил еще один душераздирающий криком, выбегая из комнаты, словно за ним гналась целая свора Церберов.

Кроме этого, с твоей стороны будет не разумно искать общества смертных женщин и разрешать им прикасаться к тебе.

«Будет неразумно».

И как же он пропустил такую неконкретную формулировку?

«Будет неразумно». Посланник сейчас точно не чувствовал себя очень уж разумным. Он также не собирался быть умеренным в еде, и совсем не намеревался избегать посещений деревни Кайликин, даже если так поступить «будет лучше всего».

Просто потому, что как он начал подозревать, его король ему вообще ничего не приказывал, не было ни единого приказа.

Как и где я встретился с ним? – Впервые задумался Посланник. Был ли он рожден в Эльфийском Царстве, чтобы подчиняться королю с самого своего рождения? Встретил ли он короля намного позже? Почему он не мог вспомнить?

Посланник молча сидел у самой кромки спокойного океанского прибоя, слегка похлопывая себя по ладони лезвием кинжала.

У эльфов никогда не течет кровь. Все повреждения их тел очень быстро заживают.

Посланник сжал ладонь в кулак, обхватив лезвие кинжала.

• Предыдущая
• 17/24
• Следующая