Лекарство от любви – любовь - Егорова Ольга И. - Страница 23
- Предыдущая
- 23/68
- Следующая
– Я постараюсь, – снова улыбнулся в ответ Герман, и теперь улыбка на его лице была настоящей.
Они шли вдоль тротуара, осторожно ступая по лужам, прислушиваясь к звукам капель, разбивающихся о синий купол над головами.
В парке было безлюдно. Редкие островки серого снега, мелькавшие в тени деревьев, были единственным воспоминанием о прошедшей зиме. Вода растекалась по асфальту множеством ручейков, изредка сливающихся в один сплошной поток. Остановившись в задумчивости перед одним таким потоком, Герман наклонился и снова засучил брюки. Потом, передав Варе ее синий зонт, осторожно прошел по воде и, отыскав «на том берегу» деревянный брус, перекинул его через ручей.
Варя молча наблюдала за его манипуляциями. Худые лодыжки торчали из-под широких заворотов брюк как-то по-детски беззащитно, а лицо у Германа было настолько серьезным и сосредоточенным, что она с трудом сдерживала смех. Герман протянул ей руку. Сделав несколько шагов по шаткой доске и снова встретившись глазами с его взглядом, она все-таки не выдержала и рассмеялась.
– Нет уж, – выдавила она сквозь смех, – канатная плясунья из меня не получится. Я сейчас упаду с этой доски прямо в лужу, и…
Она не договорила, почувствовав, что на самом деле теряет равновесие. Еще немного, и Варя в самом деле свалилась бы в воду, подвернув каблук-шпильку. Но Герман среагировал мгновенно – в следующую секунду она почувствовала, как его руки тесно и бережно сомкнулись вокруг и легко подняли ее с земли. Волшебное состояние невесомости, так давно, еще в детстве, забытое, длилось всего несколько секунд. Она зажмурилась и снова открыла глаза, почувствовав, что приземлилась.
Открыла глаза – и увидела его лицо близко-близко. Поймала его взгляд и услышала вдруг стук сердца… Только не поняла, чье это сердце вдруг застучало так громко. «Или, может быть, это просто дождь…» Она попыталась найти в его глазах ответ на свой невысказанный вопрос, но не сумела.
Через секунду он уже разомкнул руки и отстранился. А она отвела взгляд, одернула куртку и снова нырнула под зонт, разозлившись на себя за собственные глупые мысли, которые даже не успела сформулировать. Просто поняла, что они глупые, и не дала им шанса оформиться в сознании.
– Я на самом деле такой смешной? – Голос Германа вернул ее к реальности.
– Да вы не обижайтесь, – ответила она. – Просто вы так старательно заворачиваете свои штанины, как будто и правда надеетесь, что вам не придется стирать брюки. Они ведь все равно уже грязью забрызганы, что толку?
– Вы правы, Варя, – ответил он, как послушный ученик.
Варя снова рассмеялась:
– Ну тогда опустите их!
На этот раз он рассмеялся вместе с ней. Дальше они шли, уже не обращая никакого внимания на лужи. Дождь немного утих – капли стали крупнее, но падали теперь значительно реже, и небо чуть посветлело.
– В детстве я бывала здесь почти каждый день. Училась в школе неподалеку, а в парке уроки прогуливала.
– Так вот откуда у меня это ощущение, что мы встречались с вами раньше, – серьезно ответил Герман. – Я ведь тоже прогуливал здесь уроки, хотя учился в школе, которая расположена достаточно далеко. На самой окраине города…
– Надо же, какая тяга к природе у нерадивого ученика, – улыбнувшись, заметила Варя.
– Не к природе, – серьезно ответил Герман, – а к бесплатным развлечениям. В парк мы ходили, чтобы на каруселях бесплатно кататься. Вот как раз в это время, ранней весной, в апреле, когда все аттракционы уже готовы к запуску, но еще не работают, мы запускали карусели и катались…
– Что, сами запускали? – удивилась Варя.
– В том-то и был весь смысл! В парке – ни души, и все качели-карусели – наши. Причем запускаются они достаточно просто. Особенно чертово колесо, там вообще раз плюнуть. Правда, один раз нас с этого чертова колеса наряд милиции снимал. После этого хотели на учет в детскую комнату милиции поставить… Слава Богу, обошлось, родители штрафом отделались.
– И все-таки не понимаю… Запустить двигатель, наверное, несложно, если примерно представляешь себе, как с ним обращаться. Но ведь все эти запускающие устройства в закрытых будках находятся. Вы что же, замки взламывали?
– Нет, замки взламывать, слава Богу, не приходилось. В этом деле у нас союзник был. Местный сторож дядя Миша. После той истории с чертовым колесом его с работы уволили… Господи, как же давно это было! Лет пятнадцать всего прошло, а кажется – целая жизнь…
– Вы что же, стариком себя чувствуете?
– Случается и такое, – ответил Герман и после недолгой паузы добавил: – Но только не сегодня. Сегодня все не так. Я, кажется, уже говорил об этом…
«Что же это за день сегодня такой особенный?» – подумала Варя, вспомнив, что совсем недавно и Кристина говорила то же самое – магнитные бури, вспышки на Солнце. У всех сегодня все не так.
– Все как сговорились. – Варя улыбнулась своим мыслям. – Хотя и для меня этот день тоже особенный. Я сегодня нашла Кристину.
– Как это – «нашла Кристину»?
– А вот так – нашла. Десять лет назад потеряла, а теперь нашла…
Какая-то тень снова промелькнула в его взгляде и почти сразу исчезла.
– Десять лет назад? – спросил он, не веря. – Разве такое бывает?
– Значит, бывает… Я и сама не верила, а вот нашла. Или, вернее, она сама нашлась. Кто бы мог подумать, что она все это время была в Париже?
– Жизнь любит преподносить сюрпризы, – согласился Герман. – Думаю, если бы я кого-нибудь потерял, мне тоже вряд ли пришло бы в голову искать в Париже. Недавно у одного моего ребенка потерялась любимая игрушка. Вы даже представить себе не можете, Варя, где мы ее обнаружили!
– И где же?
– В холодильнике. Причем он сам же и засунул туда своего плюшевого медведя… Ну, сами понимаете, чтобы тот ночью медом полакомился, вареньем… Да хоть макаронами или мясом… А лучше – колбасой… Ему взбрело в голову, что медведь голодный.
Варя рассмеялась:
– Так это же замечательно! У вас очень добрый и заботливый малыш растет! Надеюсь, вы ему сказали об этом?
– Нет, Варя, я сказал ему о другом. О том, что оставлять глупого обжору-медведя в холодильнике на всю ночь было крайне неосмотрительно. Потому что теперь у него будет очень-очень долго болеть живот оттого, что он съел почти две палки колбасы. И придется вызывать врача и делать медведю уколы. При этом, заметьте, остальные дети остались без колбасы…
Варя замедлила шаг, пытаясь осмыслить эту историю, вначале показавшуюся ей забавной.
– Так что же, получается…
– Получается, что медведь был заброшен в холодильник отнюдь не из соображений гуманности. Нехитрое решение задачки про то, как съесть побольше колбасы и при этом остаться невиноватым. Старый, проверенный временем вариант, который еще Карлсон придумал. Чертенок… Дети остались без завтрака, а медведя пришлось-таки отправить в больницу. Да что вы так смотрите, Варя?
– Я… Я просто не совсем понимаю… У вас их вообще – сколько? Я имею в виду детей…
Герман рассмеялся и окончательно поставил ее в тупик.
– Сто четырнадцать. Да вы не пугайтесь, Варя, я не турецкий султан, не многоженец… Я просто в детском доме работаю. А детей привык называть своими, потому что… Наверное, отчасти они все-таки мои. Ведь других родителей у них нет.
– Так вот в чем дело. – Варя смотрела на Германа, широко открыв глаза. – Наверное, вы очень любите детей, если выбрали себе такую профессию…
– Наверное, – ответил он. – Только на самом деле это не я профессию выбрал, а она выбрала меня. Так получилось…
Взгляд его снова изменился. Искры смеха, еще несколько секунд назад плясавшие в серых глазах, бесследно исчезли. Ей почему-то отчаянно захотелось вернуть эту ушедшую радость. Она была к лицу этому человеку. Она была нужна ему, Варя это чувствовала. И еще она вдруг поняла, что радость эту он заслужил. Выстрадал – дурацкое слово, но, кажется, это как раз тот самый случай.
«Только когда ты все это успела о нем узнать? – вмешался в ее монолог внутренний голос. – И вообще, пора бы уже в твоем возрасте прекратить вести глупые рассуждения о высшей справедливости. Пора убедиться, что жизнь – не детская игра, в которой можно устанавливать свои правила. Пора бы…»
- Предыдущая
- 23/68
- Следующая
