Как стать миллиардером - Серова Марина Сергеевна - Страница 31

• Предыдущая
• 31/44
• Следующая

– Замечательно, где вы сейчас находитесь?

– У вас дома, а в чем дело?

– Некогда объяснять, все расскажу позже. Скажите Лене, чтобы немедленно собирала детей и ехала на вокзал. Слышите меня, немедленно! Им необходимо срочно покинуть город, здесь больше оставаться нельзя. Им всем грозит смертельная опасность! Вы меня понимаете? – кричал Серегин.

– Да, я вас прекрасно поняла, – сказала я как можно спокойнее. – Лена рядом стоит, сейчас я ей трубку передам.

– Нет времени, – отрезал Серегин. – Нужно спешить. Евгения Максимовна, пообещайте мне, что сделаете все, как я сказал.

– Да, конечно, я обо всем позабочусь, – сказала я. – Можете не сомневаться.

– Ждите меня на вокзале. До связи, – Серегин был настолько взволнован, что обошелся даже без своего обычного «замечательно».

Я коротко пересказала Лене инструкции, полученные от Серегина. Лена, ни о чем не спрашивая и не говоря ни одного лишнего слова, повернулась и пошла в детскую. Что бы там ни узнал Серегин, но времени на разговоры не оставалось, случилось что-то ужасное, и мы обе это прекрасно понимали. Сборы прошли быстро и спокойно, даже маленькая Иришка почти не хныкала, Егорка же был просто выше всех похвал. Быстро и молча одевшись, покосился на ящик с игрушками, но не решился взять ни одной и так и не проронил ни слова. Не знаю, кого следовало считать отцом мальчика, Умецкого или Серегина, но воспитывали сына они правильно.

Уже через сорок минут мы были на вокзале. Мы даже не знали, куда Лене и детям предстоит отправиться, не стали строить предположений по этому поводу и не пытались купить билеты, а просто стояли у главного входа в ожидании. Оно продлилась недолго.

– «В последнюю осень ни строчки, ни вздоха, последние песни осыпались летом», – запел мой мобильник голосом Шевчука, снова вызвав у меня острый приступ стыда.

– Да, Константин Вячеславович, – сказала я в трубку, даже не успев удивиться, почему он снова позвонил мне, а не Лене.

– Где вы, Евгения Максимовна? – спросил клиент. – Уже на вокзале?

– Да, все в сборе, стоим у центрального входа, – ответила я.

– Замечательно. Я сейчас уже подъезжаю, вы меня видите?

И действительно, из-за поворота показался знакомый мне черный «Лексус».

– Да, Константин Вячеславович, – подтвердила я. – Мы вас видим.

– Замеч…

Взрыв был совсем негромким, с того места, где мы стояли, он прозвучал едва ли не тише хлопка в ладоши, но в салоне машины моментально взвилось пламя, подсветив тонированные стекла. Со стороны это казалось еще более жутко, потому что наружу не вырвалась ни одна струйка дыма, ни один язычок пламени. Мотор продолжал работать, и машина с превратившимся в крематорий салоном продолжала двигаться по прямой, к одной ей известной цели, хотя не оставалось никаких сомнений в том, что все находящиеся в ней люди, сколько бы их ни было, умерли мгновенно, даже не успев почувствовать боли. Но вот горящий автомобиль подпрыгнул на выбоине, вильнул вправо и врезался в светофор. От удара герметичность салона нарушилась, и пламя с ревом вырвалось наружу. Шарахнулись в сторону перепуганные прохожие, какая-то пожилая женщина схватилась за сердце и медленно стала оседать на асфальт.

– Папа! – закричал Егорка, бросаясь к пылающему «Лексусу».

Я едва успела его перехватить, развернула, прижала у своему животу заплаканную мордашку. Потом я взглянула в окаменевшее лицо Лены. И тут же отвела взгляд.

Когда приехали пожарные, тушить уже было нечего. Убийца все рассчитал точно, подложив канистру с напалмом кустарного производства под водительское сиденье. У клиента не было ни малейшего шанса. Тело обгорело настолько, что для опознания Лене предъявили лишь личные вещи покойного, да и те не в лучшем состоянии. Постаревшая на десять лет в один день Лена смогла опознать только часы и мобильник мужа. На мой взгляд, в оплавленном куске пластмассы и металла узнать мобильный телефон мог только человек, не раз видевший его прежде. Часы сохранились лучше, на внутренней стороне крышки без труда читалась надпись «Дорогому Косте от Лены с любовью».

Земляной допрашивал меня битых два часа, подробно выясняя каждую мелочь, но мне это время не показалось потерянным зря. То ли нарочно, то ли по небрежности Земляной выдал мне массу полезной информации. Например, о том, что убийца воспользовался напалмом домашнего приготовления, я узнала именно от Земляного. Так же, словно бы невзначай, следователь обмолвился о том, что пистолет, из которого пристрелили снайпера, так и не найден. По всей видимости, убийца либо не пожелал расставаться с оружием, либо выбросил его где-нибудь за территорией завода. Что ж, теперь я могла быть спокойна за тетино здоровье и собственную свободу, но меня это совершенно не радовало. На моей карьере телохранителя был поставлен огромный жирный крест.

Когда, наконец, Земляной счел, что выкачал из меня достаточно информации, я была выжата, как лимон. Добравшись до своего «Фольксвагена», я завела двигатель, включила на полную громкость приемник и настроила его на волну самой бодрой радиостанции, какую только нашла. Еще нужно было заехать к Серегиным за вещами, но я поехала прямо домой, и дело тут вовсе не в усталости. Я ни за что не решилась бы показаться на глаза Лене и детям.

Спустя полчаса я была уже дома, в самом милом и дорогом для меня месте на свете. Здесь не плакали только что осиротевшие дети, не седели на глазах молодые вдовы. Здесь не было татуированных с головы до пят отморозков и въедливых следователей. Здесь не пахло порохом и самодельным напалмом, зато витал в воздухе божественный аромат фирменных тетиных вареников.

– Женя, это ты пришла? – спросила из кухни тетя Мила.

– Да, тетя, – ответила я. – Привет тебе от дяди Яши.

– От Якова Моисеевича? – ахнула тетя Мила. – Давно его не видела, думала, совсем уже забыл старую подругу. Ну что с ним, как он?

– Да я его тоже, если честно, не видела, – смутилась я. – Мы по телефону разговаривали. Он, кстати, тоже очень огорчался, что ты ему не звонишь да в гости не заходишь.

– Вот ведь старый пень, – покачала головой тетя Мила. – Сколько лет прошло, а он все такой же. Как был лодырем царя небесного, так и остался. Пальцем лишний раз шевельнуть боится, а уж чтоб до трубки дотянуться да первым подруге позвонить – этого от него и вовсе ни в жизнь не дождешься. Ну а ты как, Женечка? Ты уже отработала?

– Да, работа сделана, – как можно беззаботнее сказала я. – Осталось только вещи забрать.

– Бросала бы ты эту работу, Женя, – вздохнула тетя Мила. – Слышала, машину возле вокзала взорвали? А если б, не ровен час, ты рядом оказалась?

– Нет, не слышала, – я постаралась изобразить максимальную степень удивления. – А что случилось? Кто-нибудь пострадал?

– Мужчина погиб, заживо сгорел, – снова вздохнула тетя Мила. – Мне Клавдия Михайловна звонила, она на вокзале работает, сама все из окна видела.

– А кто взорвал, Клавдия Михайловна случайно не говорила? – вырвалось у меня.

– Нет, Женя, чего не говорила, того не говорила, – ответила тетя Мила, не заметив моего сарказма. – Да и откуда же ей знать-то, чай, она железнодорожник, а не милиционер. Бандиты небось опять чего-нибудь не поделили. Ну да и бог с ними со всеми, – махнула рукой тетя. – Ты есть-то будешь? У нас сегодня украинская кухня, борщ на первое, вареники на второе…

– …и шмат сала с горилкой на третье, – подхватила я. – Буду, конечно, как можно от твоих вареников отказываться? Это преступление.

– Насчет горилки уж не обессудь, – сказала тетя Мила уже из кухни. – А вот сала кусочек могу найти. Если хочешь, достану. Настоящее украинское, подруга из Харькова прислала. Может, ты ее знаешь, тетя Аня Самойленко?

– Не надо мне сала! – запротестовала я. – Тетя Мила, я же просто пошутила. Не надо мне ни сала, ни горилки. А тетю Аню из Харькова я знаю только понаслышке, ты мне иногда про нее рассказывала. Или, может быть, знала, да не помню, маленькая была.

• Предыдущая
• 31/44
• Следующая