История на миллион долларов: - Макки Роберт - Страница 45
- Предыдущая
- 45/116
- Следующая
В роли Эвелин, поворачивающейся, чтобы увидеть застывшее выражение лица Гиттеса:
Странное чувство жалости к нему: «Бедняга… так до сих пор и не понял».
ЭВЕЛИН
…мой отец и я… понимаешь? Или это для тебя слишком сложно? Эвелин опускает голову на колени и всхлипывает.
В роли Гиттеса:
Волна сострадания: «Святые угодники… этот больной ублюдок…»
ГИТТЕС
(тихо)
Он изнасиловал тебя?
В роли Эвелин:
Вы представляете себя и вашего отца, какими были много лет назад. Сокрушительное чувство вины. Но больше никакой лжи:
Эвелин отрицательно качает головой.
Это место сценария было радикально переписано. В третьем варианте Эвелин долго рассказывает о том, что ее мать умерла, когда ей было пятнадцать лет, и ее отец так переживал, что у него был «срыв» и он превратился в «маленького мальчика», неспособного самостоятельно есть или одеваться. Это привело к инцесту между ними. Не в силах признать, что он совершил, отец отвернулся от нее. Эта экспозиция не только замедляла темп сцены, но, что более важно, серьезно уменьшала силу антагониста, наделяя его вызывающей сочувствие уязвимостью. Все было удалено и заменено репликой Гиттеса «Он тебя изнасиловал?» и отрицательным ответом Эвелин – блистательный ход, который позволил подчеркнуть жестокую сущность Кросса и провести суровую проверку любви Гиттеса к Эвелин.
Сцена позволяет представить как минимум два объяснения того, почему Эвелин отрицает, что была изнасилована: дети часто испытывают саморазрушительную потребность защищать своих родителей. Это вполне могло быть изнасилованием, но даже сейчас Эвелин не может заставить себя обвинить отца. Или она была соучастницей. Смерть матери превратила ее в «хозяйку дома». Известны случаи инцеста между отцом и дочерью в подобных обстоятельствах. Однако это ни в коей мере не извиняет Кросса. Так или иначе, ответственность лежит на нем, но Эвелин винит себя. Ее отрицательный ответ ставит Гиттеса перед определяющим выбором: любить ли эту женщину по-прежнему или передать полиции по обвинению в убийстве. Ее отрицание противоречит его ожиданиям, и открывается брешь:
В роли Гиттеса:
«Если она не была изнасилована…» Замешательство:
«Здесь должно быть что-то другое».
ГИТТЕС
Что же случилось?
В роли Эвелин:
Мелькающие воспоминания о пережитом шоке при известии о беременности, дьявольская усмешка на лице отца, побег в Мексику, родовые муки, чужая больница, одиночество…
ЭВЕЛИН
Я убежала…
ГИТТЕС
…в Мексику.
В роли Эвелин:
Вспоминания о том, как Холлис нашел вас в Мексике, как вы гордо показывали ему Кэтрин, печаль от того, что ребенка забирают, лица монахинь, плач Кэтрин…
ЭВЕЛИН
(утвердительно кивая)
Холлис приехал и позаботился обо мне.
Я не могла ее видеть… мне было пятнадцать.
Я хотела, но не могла. Потом…
Воспоминания о той радости, которую вы испытали из-за возвращения Кэтрин в Лос-Анджелес, о том, как вы прятали ее от своего отца, а затем внезапный страх: «Он никогда не должен ее найти. Он безумен. Я знаю, что ему нужно. Если мой ребенок попадет к нему в руки, он снова сделает то же самое».
ЭВЕЛИН
(бросая умоляющий взгляд на Гиттеса)
А теперь я хочу быть с ней.
Я хочу заботиться о ней.
В роли Гиттеса:
«Наконец я узнал правду». Вы чувствуете, что брешь закрывается, в то время как любовь к ней усиливается. Жалость к пережившей все это, уважение за ее смелость и преданность ребенку. «Отпусти ее. Нет, лучше вывези из города. Она никогда не сможет сделать это сама. И, парень, ты перед ней в долгу».
ГИТТЕС
И куда ты собираешься отвезти ее?
В роли Эвелин:
Вспышка надежды. «Что он имеет в виду? Он поможет?»
ЭВЕЛИН
Обратно в Мексику.
В роли Гиттеса:
Поворот колеса судьбы. «Как ей ускользнуть от Эскобара?»
ГИТТЕС
Ты не можешь ехать на поезде.
Эскобар будет искать тебя повсюду.
В роли Эвелин:
Недоверие. Восторг: «Он собирается помочь мне!»
ЭВЕЛИН
А как… как насчет самолета?
ГИТТЕС
Нет, это еще хуже. Тебе лучше просто сбежать отсюда,
оставив все эти вещи здесь.
(пауза)
Где живет Кан? Узнай точный адрес.
ЭВЕЛИН
Хорошо…
Свет падает на лежащие на столе очки, привлекая внимание Эвелин.
В роли Эвелин:
«Эти очки…» Образ читающего Холлиса… без очков.
ЭВЕЛИН
Они не принадлежали Холлису.
ГИТТЕС
Откуда ты знаешь?
ЭВЕЛИН
Он не носил бифокальные очки.
(Она поднимается по лестнице,
а Гиттес смотрит на очки.)
В роли Гиттеса:
«Если это очки не Малрэя…» Открывается брешь. Осталось найти еще один, последний, кусочек правды. Память начинает работать и возвращает вас к… обеду с Ноа Кроссом, когда он рассматривает голову отварной рыбы через бифокальные очки. Брешь резко закрывается. «Кросс убил Малрэя, потому что зять не захотел рассказать ему, где скрывается его дочь, рожденная от его дочери. Кросс хочет получить этого ребенка. Но он ее не получит, потому что улика, позволяющая прижать его… у меня в кармане».
Гиттес аккуратно прячет очки в карман куртки, затем поднимает глаза и видит на лестнице Эвелин, обнимающую за плечи смущенную девочку-подростка.
«Красивая. Как ее мать. Немного напугана. Должно быть, она нас слышала».
ЭВЕЛИН
Кэтрин, поздоровайся с мистером Гиттесом.
Теперь вы видите ситуацию с точки зрения Кэтрин.
Если бы в данный момент я был Кэтрин, что бы я почувствовал?
В роли Кэтрин:
Тревога. Волнение. «Мама плакала. Этот человек обидел ее? Она улыбается ему. Думаю, все в порядке».
КЭТРИН
Привет.
ГИТТЕС
Привет.
(Эвелин смотрит на дочь успокаивающе
и отправляет ее наверх.)
ЭВЕЛИН
(обращаясь к Гиттесу)
Он живет на Аламеда-авеню, 1712. Ты знаешь, где это?
ГИТТЕС
Конечно…
В роли Гиттеса:
Открывается последняя брешь, заполненная образами женщины, которую вы когда-то любили, и ее насильственной смерти на Аламеда-авеню в Китайском квартале. Чувство страха от того, что жизнь совершила полный оборот. Брешь медленно закрывается: «На этот раз я сделаю все правильно».
ТВОРЧЕСКАЯ РАБОТА ВНУТРИ БРЕШИ
Излагая то, что актеры называют «внутренними монологами», я очень замедлил движение этой сцены, отличающейся хорошим темпом, и выразил словами вспышки чувств или озарения. Тем не менее, когда вы работаете над текстом, все именно так и происходит. Могут потребоваться дни и даже недели, для того чтобы написать то, что на экране продлится минуты, а возможно, секунды. Когда мы пробираемся сквозь мгновения жизни наших персонажей, этот лабиринт невысказанных мыслей, образов, ощущений и эмоций, то помещаем каждый момент под микроскоп размышлений, переосмысливания, творческого созидания и повторного сочинения.
Однако работа изнутри наружу не означает, что мы представляем сцену от начала до конца, ограничиваясь точкой зрения одного персонажа. Более того, как видно из приведенного примера, писатель все время меняет роли. Он проникает в душу персонажа и спрашивает себя: «Если бы в данной ситуации я был им, что бы я сделал?» Он переживает в рамках собственных эмоций определенную человеческую реакцию и представляет очередное действие своего героя.
Теперь перед сценаристом встает другая проблема: как развивать сцену? Для того чтобы создать следующий кадр, писатель должен отвлечься от субъективной точки зрения персонажа и объективно взглянуть на то действие, которое он только что описал. Действие предполагает определенную реакцию со стороны мира персонажа. Но нельзя допустить этого. Взамен писатель должен вскрыть брешь. Чтобы сделать это, он задает себе вопрос, который известен всем писателям со времен сотворения мира: «Что противоположно тому явлению?»
- Предыдущая
- 45/116
- Следующая
