НФ: Альманах научной фантастики. Выпуск 16 - Казанцев Александр Петрович - Страница 14

• Предыдущая
• 14/64
• Следующая

— Том, ты отправлял книгу на Кенгуру? — парень назвал ему номер и индекс посылки.

— Я, — ответил Том, с готовностью моргая передними глазами.

— А когда? Числа какого?

Тут робот вроде смутился и понес что-то невразумительное о негабаритности посылки, ее нестандартной упаковке и прочей ерунде. Но парень только головой мотнул.

— Ты мне арапа не заправляй. Я тебя, голубчика, насквозь вижу. Опять читал?

Том смутился еще больше и опустил глаза.

— Читал… — промямлил он еле-еле.

И тут до меня дошло, что это значит. Я кинулся к Тому так стремительно, что он даже откатился немного назад.

— Том, голубчик! Ты что, прочитал эту книгу?

— Прочитал… — неуверенно ответил робот. — Ибо сказано: учение свет, неучение — тьма…

— Всю, до конца?

— Безусловно. Очень, очень увлекательная книга, — сказал Том, приободрившись.

— Спаситель ты мой! — завопил я, кидаясь к нему на грудь. — Дай я тебя расцелую!

И я чмокнул его в пластмассовую макушку, возле теменного глаза, приведя хранителя в немалое изумление. Но мне было наплевать. Главное было то, что проклятый кенгурянин остался-таки с носом. Ведь роботы никогда ничего не забывают!

Вот, кажется, и все. Конференция состоялась точно в срок, и хотя участвовать в ней мне не пришлось, я чувствовал себя как король на горе. Ведь если бы не я… Впрочем, вы и сами можете оценить мои заслуги в таком важном деле, как укрепление межпланетной торговли.

История с Кенгуру тем и закончилась. Жаловаться мы, разумеется, не стали — кенгурянин всю операцию провел так, что комар носа не подточит, и не оставил никаких улик. То, что он забыл в ресторане книгу, которую вскоре ему отослали, еще ни о чем не говорит — мало ли на свете книг! Ведь открывал эту книгу только робот Том, а роботы, как известно, не являются юридическими лицами.

Да; было бы у кенгурянина все шито-крыто, если бы не злоупотребление горячительными напитками — в данном случае чаем с лимоном, и, конечно, если бы не мое стремление всегда докопаться до сути, не оставляя без внимания ни одной мелочи.

Я не раз пытался представить, что подумал кенгурянин, распаковав посылку с Земли и обнаружив в ней книгу, из-за которой так рисковал. Наверное, он счел это утонченной маккиавелиевской насмешкой землян над своей попыткой выкрасть ее. Возможно, он даже решил, что все было подстроено заранее — и растяпа-хранитель, и билет на занятое место, и чай с лимоном… Но что бы он ни думал, его выходка так ему не пройдет.

Первая Всепланетная конференция Торгсина открылась точно в срок и была, безусловно, выдающимся событием в жизни нашей Галактики. В ней приняли участие представители семи тысяч шестисот тридцати двух планет.

На Кенгуру мы тоже послали изысканно вежливое приглашение. Никто, конечно, не явился.

Жизнь моя идет по-прежнему. Я заведую Музеем валюты да еще сотрудничаю с отделом идентификации — в роли внештатного консультанта. Так что мой рабочий день заполнен до отказа. Штангу я пока забросил, зато ежедневно, включая и три выходных дня, хожу на тренировки в секцию бокса. Тренер сказал, что у меня отличные способности. Особенно он хвалит мой прямой левой. «Таким ударом, — говорит он, — можно свалить лошадь».

Именно это мне и надо. Еще месяц-другой, и я пойду заказывать билет на Кенгуру.

Вагон пригородной электрички был переполнен. Потные, измученные жарой пассажиры монолитной массой колыхались в такт движению поезда. «Компактная упаковка, — подумал Олег. — Как прессованные финики». Он стоял, прижатый к спинке сиденья мощной спиной дачницы, и мечтал лишь о том, как бы перебросить авоську из одной руки в другую. Достать газету из портфеля, затолкнутого под сиденье, нечего было и думать. В таком стиснутом и сплюснутом состоянии Олегу предстояло ехать минут сорок.

«Надо привыкать, — успокаивал он свою крепкую нервную систему. Впереди два с лишним месяца дачной жизни. По два раза в день — это будет около ста веселеньких поездок на лоно и обратно».

Остановки за три до Мамоновки в вагоне стало относительно свободно. Олег поспешил плюхнуться на сиденье и с наслаждением ощутил под собой жесткую горизонтальную плоскость. Постепенно у него даже стал появляться интерес к окружающему миру.

У окна, напротив Олега, бережно держа на коленях сумку с картошкой, клевал носом пассажир в полосатой кепке. Кепка была ему явно велика и все время сползала на лоб. На остановках пассажир просыпался, водворял кепку на место и выглядывал в окно, боясь проехать свою станцию.

«Ка тэ эн Онищенко классифицировал бы его как «социально неизбежный, но вырождающийся тип», Серж назвал бы «вечно ищущим углом треугольника». А я ему только посочувствую. Мы одной судьбы, мы оба — дачники. И обречены мы возить картошку за пятьдесят километров от Москвы».

Взвыв тормозами, электричка подкатила к платформе Мамоновка. Пассажир в полосатой кепке встрепенулся и снял с колен сумку, собираясь выходить. И тут Олег увидел, что в сумке не только картошка.

«Интересно… Разве жидкий азот столь уж необходимая приправа к картошке?».

В сумке, наполовину засыпанной картофелем, лежал дюар в пенопластовом чехле. Горлышко дюара заткнуто ватным тампоном, через который просачивался дымок испаряющегося газа.

Пропуская полосатую кепку вперед, Олег еще раз заглянул в эту старенькую хозяйственную сумку: точно, картошка и сосуд с жидким азотом. В том, что в дюаре азот, Олег не сомневался — испаряющийся газ струился вниз.

Этот парадокс не оставлял Олега до самой дачи: полосатая кепка свернула на ту же улицу и скрылась за калиткой через три дома от дачи Олега.

— Опять молоко взял в бутылках, а не в пакетах, — встретила Олега сестра. — Сколько раз говорить, что бутылки здесь не принимают, надо в Москву везти.

— Извини, пожалуйста, но мне кажется, что дюар с жидким азотом довести гораздо сложнее, чем молоко в бутылках.

— Что-о?

— Ты не знаешь, кто живет через три дачи от нас?

— Я не так быстро завожу знакомства, как ты. И вообще, тебе необходимо, жизненно необходимо прогуляться за водой.

«Эх, суета дачная!» — Олегу вдруг вспомнился кран в московской квартире и, как вершина цивилизации, шумная струя воды из него. И совсем непонятно, почему гудящие его ноги повернули к дальней колонке мимо дома № 10, где скрылась полосатая кепка.

Утром Олег просыпался первым. Будили мысли о переполненной электричке, о тридцатиградусной жаре и о незаконченной статье. Скоро вернется из командировки шеф и спросит о ней. Можно сказать, что эксперимент не закончен. Тогда последует риторическое «почему?» Можно сказать, что подвели со сроками электронщики. Но этому шеф уже не поверит.

Олег вышел на крыльцо, вдохнул чуть туманный воздух, сощурился от яркого солнца и услышал странные звуки. Если бы эти звуки раздались в московской квартире, он мог бы поклясться, что этажом выше неугомонные милые детишки опять таскают по полу привязанную за веревочку гитару.

Олег вышел из калитки, прислушался. Вот опять загрохотало, басовито загудело. На высоком крыльце дома № 10 наблюдалась какая-то возня. Двое мужчин, в одном из которых Олег узнал вчерашнего попутчика, выталкивали через дверной проем черную громадину рояля. Рояль юзом сполз по ступенькам и, возмущенно взревев всеми струнами, как подбитый мастодонт грохнулся в высокую траву. Вслед вылетели три его ноги.

— Не забудь струны снять, Прокл! — донеслось из дома.

• Предыдущая
• 14/64
• Следующая