Присяжный заседатель - Грин Джордж Доус - Страница 45

• Предыдущая
• 45/70
• Следующая

Когда он наконец разворачивается и выезжает на шоссе, мистер Червяк скрылся вдали.

Однако Винсент, как всегда, спокоен.

— Эдди, у тебя есть ножик? — спрашивает он. Эдди роется в кармане, находит перочинный нож. Тогда Винсент снимает куртку, вырезает в ней две небольшие дырки.

— Какие у тебя номера? — спрашивает он.

— На машине? Нормальные. Из нашей мастерской. По ним ни черта не определишь. Винсент, куда умчался этот псих?

— В госпиталь Святого Игнациуса, — тихо говорит Винсент.

— В госпиталь?

— Ну а куда бы ты поехал, если бы тебя ранили?

— Меня, между прочим, и в самом деле ранили, — напоминает Эдди.

— Прости. Это моя вина.

Эдди ошарашенно смотрит на Винсента. Он впервые слышит, чтобы Винсент вслух признавал свою вину.

Через несколько минут впереди опять появляются габаритные огни чокнутого детектива.

— Скажи, Эдди, — вздыхает Винсент. — Случалось ли тебе когда-нибудь видеть, чтобы я так ошибался в человеке?

— Да ладно тебе. Что сделано, то сделано.

— Как я мог снять с него наручники! Я же чувствовал, что слишком рано, он не готов. Я успел лишь распалить его гордыню. А надо было совершенно его переориентировать. Я проявил нетерпение, неосторожность, излишнее самомнение.

— Перестань, — говорит Эдди. — Ну хорошо, ты ошибся. Все ошибаются. Ты устал, ничего страшного…

— Ты правда думаешь, что я устал?

— Послушай, Винсент, не мешай вести машину.

— И от чего же я устал?

— От этого поганого процесса. От возни с Энни…

Винсент улыбается.

— Так, по-твоему, я влюбился в Энни? Ты думаешь, что я пылаю от страсти?

Господи, думает Эдди, этого мне еще не хватало. Чтобы Винсент свихнулся прямо у меня на глазах. Ну и улыбочка у него на физиономии. Сидит, зачем-то вырезает дырки у себя в куртке, задает какие-то идиотские вопросы. Что я должен ему сказать? “А что, ты правда в нее влюбился”? Ничего я ему не скажу. У меня и так дел хватает — попробуй-ка погоняйся за этим полоумным Червяком. Да и наплевать мне, по правде говоря, в кого ты там втюрился.

Вот и госпиталь Святого Игнациуса. Славко въезжает во двор. Левый глаз у него заплыл и ничего не видит. От правого осталась узенькая щелка — приходится смотреть на Божий мир через решетку ресниц. Славко высовывается в проем, где раньше было ветровое стекло. Вот и вывеска “Отделение “Скорой помощи”. Очень кстати, именно там и работает наш присяжный заседатель. Хотя нет, постой, там работает Джулиет. Я все путаю.

Просыпайся, Славко. Ты слишком быстро едешь, обязательно во что-нибудь врежешься.

Какая симпатичная каменная колонна. Почему она так близко?

“Стервятник” врезается прямо в колонну.

Удар довольно силен, но сон от него не проходит, наоборот, Чернику еще больше хочется задремать.

Нет, спать нельзя. Открывай дверцу. Молодец. Почему-то ноги не слушаются. Откуда здесь столько крови? Сари будет недовольна. Нет, Сари не врач, врач — Джулиет.

Спокойно, расслабься. Ты всегда слишком волнуешься перед свиданием. Все будет хорошо. Просто наклонись влево, и тело само вывалится из машины. Вот так, умница.

Вокруг люди в белых халатах. Голоса, шум. Славко лежит головой на асфальте, ноги по-прежнему в машине.

А где она? Где женщина — присяжный заседатель? Почему у них такие испуганные лица? Ах да, они боятся, что взорвется машина.

Ползи к ним, Славко. Быстрее, еще быстрее. Молодец, метра полтора ты уже преодолел.

Женщина в белом халате (но не Джулиет, а присяжный заседатель) говорит:

— Все в порядке. Лежите, сэр, не двигайтесь.

Они что-то делают с ним. Это все замечательно, но где она? Где она? Он хочет спросить это вслух, но получается:

— Де оа?

— Ничего не нужно говорить, расслабьтесь.

— Де Юли? (где Джули?)

Над ним склонились четверо. Очень хорошо, они отнесут его к Джули. Или не к Джули? Не важно. Главное, что о нем позаботятся.

Яркий свет фар, скрежет тормозов. Ах да, совсем забыл — это убийцы. Из машины вылезает человек без головы. То есть с головой, но без лица — вместо глаз две дырки. Должно быть, это мистер Э.Р. Белые халаты исчезают — им страшно.

Остается лишь одна медсестра.

Надо ей рассказать. Джулиет ты больше не увидишь — так уж сложилось, но эта женщина должна знать.

Работай языком, шевели губами, скажи ей. Она должна спасти ту, с каштановыми волосами.

— Окнот, — шепчет он. — Окнот. Дуб. Падуб. Ок-нот…

Слышится голос Э.Р.

— Уйдите с дороги, мэм.

Лицо у него закрыто какой-то тряпкой, в руке пистолет.

Медсестре страшно, но она не уходит — боится за Славко.

Зря боитесь, дамочка. Теперь бояться уже нечего. Все самое страшное позади.

Э.Р. наконец прогоняет медсестру, наклоняется над Славко, ствол его пистолета приятно холодит переносицу. Переносица и пистолет отлично понимают друг друга. Им предстоит поработать друг с другом. У переносицы своя работа, у пистолета своя. Ведь это же очень просто. Всякий должен делать свое дело. Один спасает людей, другой их убивает. Работай, делай свое дело честно и будешь счастлив, будешь удачлив. Сделал работу — молодец. Победитель, конкистадор.

Когда пуля пробьет мой мозг, я стану не просто конкистадором. Я стану конкистадором-демоном. Я достану тебя, дорогой Эбенезер, с того света. ТЫ ПОБЕЖИШЬ ОТ МЕНЯ ПРЯМИКОМ В ПРЕИСПОДНЮЮ, И НИЧТО НА СВЕТЕ…

Энни сидит в комнате для заседаний, в этой тюрьме с бутылочно-зелеными стенами. Некоторые из ее коллег по суду присяжных еще пьют кофе, но Энни с завтраком уже покончила. Она напряжена, настоящий комок нервов.

Энни разговаривает с бывшим страховым агентом.

— Но ведь вы согласны с тем, что этот Учитель существует? Против этого вы хоть не спорите?

— Не знаю, — тянет Пит.

— То есть как это “не знаю”?

Энни чуть повышает голос, она раздражительна. Какой же все-таки тупой этот тип. Гораздо легче вести дискуссию со стенкой.

— Двое свидетелей говорили об Учителе. Упоминается о нем и в магнитофонной записи, а вы не знаете, существует он или нет.

— Да нет, — идет на попятный Пит. — Я просто не знаю, кто он такой.

— Да вам и не нужно это знать. Достаточно, чтобы вы признали — Учитель обладает огромным влиянием. Вы согласны? Разве вам не приходило в голову…

— Энни, не надо так кричать, — вмешивается кларнетист Уилл.

Энни оборачивается к нему. Он, конечно, симпатичный малый, но тоже несколько туповат.

— Не нужно кричать? Это еще почему? Вы считаете, что тема беседы недостаточно важна?

Она смотрит ему прямо в глаза, потом отводит взгляд, вновь устремляется в атаку на страхового агента.

— Помните, каким тоном они произносили это слово “Учитель”? Чуть ли не шепотом. Даже Де Чико, упоминая об Учителе, опасливо вглядывается в зал. Они все боятся его до смерти.

— Ерунда, — отмахивается Пит.

— То есть как это ерунда?! — не выдерживает председательница.

Но Энни не нуждается в ее поддержке.

— Ничего-ничего, пусть выскажется.

Она встает и обходит вокруг стола, занимает позицию между садовником и бабушкой, прямо напротив страхового агента.

— Ну давайте, высказывайтесь. Так что?

И отводит глаза.

— Да я только хотел сказать, что босс — Боффано. Он у них главный. Они все на него работают…

— Давайте-ка подытожим, — впивается в него мертвой хваткой Энни. — У них контакт с “Ндрангетой”. У них связи с сицилийской мафией. На них работает правительство Кюрасао. У них связи с ямайской бандой.

— Вы хотите сказать, что в центре всей этой чудовищной паутины Луи Боффано? Он и есть великий махинатор, придумавший всю эту систему?

Энни смеется.

— Ну, у Боффано есть советники… — тянет страховой агент.

Но где ему против Энни. Она опускается перед ним на корточки, смотрит прямо в глаза. Никогда еще она не чувствовала себя в таком ударе. В ней клокочет ярость, мысль работает, как никогда, четко. Энни мысленно любуется сама собой — какая актриса пропадает.

• Предыдущая
• 45/70
• Следующая