Наш человек в Гаване - Грин Грэм - Страница 10
- Предыдущая
- 10/47
- Следующая
– Понимаете, он в общем импортирует. Оборудование и всякая такая штука.
В интересах собственной карьеры лучше вербовать агентов с солидным положением в обществе. Прозаические детали, касавшиеся магазина на улице Лампарилья хоть и занесены в особое досье, но вряд ли дойдут до этой подземной комнаты.
– Почему же он не был членом Загородного клуба до сих пор?
– Да видите ли, в последние годы он живет отшельником. Семейные неприятности, сэр.
– Надеюсь, он не бабник?
– Что вы, ничего похожего. Его бросила жена. Сбежала с американцем.
– А он, кстати, не антиамериканец? Гавана не то место, где можно позволять себе подобные чудачества. Нам с американцами надо сотрудничать, – конечно, в определенных границах.
– Нет, он совсем не такой. Человек разумный, положительный. Отнесся к разводу спокойно, воспитывает ребенка в католической школе – так хотела жена. Мне говорили, что на рождество он посылает ей поздравительные телеграммы. Уверен, что на его донесения можно будет целиком положиться.
– А знаете, Готорн, насчет ребенка это очень трогательно. Что ж, подтолкните его, тогда мы сможем судить, на что он способен. Если он и в самом деле такой, как вы говорите, подумаем, не расширить ли ему штат. Гавана может стать нашей ключевой позицией. Стоит где-нибудь начаться беспорядкам, коммунисты всегда тут как тут. Какой у него способ связи?
– Я условился, что он еженедельно будет посылать дипломатической почтой в Кингстон донесения в двух экземплярах. Один экземпляр я оставляю себе, другой пересылаю в Лондон. Для телеграмм я дал ему книжный шифр. Он сможет отправлять их через консульство.
– Они будут недовольны.
– Я сказал, что это временно.
– Если он себя хорошо проявит, я буду за радиосвязь. Надеюсь, он сможет расширить штат своей конторы?
– Ну, конечно. Хотя... Как вам сказать, это не бог весть какая большая контора. Старомодная фирма, сэр. Вы же знаете этих купцов старого закала, искателей приключений...
– Да, Готорн, я их знаю. Маленький, обшарпанный письменный стол. Несколько служащих, теснота. Допотопные арифмометры. Секретарша, которая служит фирме верой и правдой вот уже сорок лет.
Готорн вздохнул с облегчением – шеф отвечал на все свои вопросы сам. Если секретное досье и попадет к нему в руки, – все равно, то, что там написано, не дойдет до его сознания. Маленький магазин, торгующий пылесосами, безнадежно потонул в бурном море фантазии шефа. Положение агента 59200 дробь пять было упрочено.
– Все это стало его второй натурой, – объяснял шеф Готорну, словно он, а не Готорн отворял дверь на улице Лампарилья. – Это человек, который всегда считал гроши и ставил на карту тысячи. Вот почему он и не состоял членом Загородного клуба... неудачный брак тут ни при чем. Вы у нас романтик, Готорн. Женщины в его жизни приходили и уходили, но я уверен, что они никогда не играли в ней такой роли, как дело. Секрет успеха заключается в том, чтобы видеть своих людей насквозь. Этот наш человек в Гаване, так сказать, – порождение века Киплинга. «Останься прост, беседуя с царями», – как там дальше? «Останься честен, говоря с толпой», – и тому подобное. Уверен, что в его залитом чернилами столе где-нибудь спрятана затасканная грошовая записная книжка в черном клеенчатом переплете, куда он записывал свои первые расходы – четверть гросса резинок, шесть коробок перьев...
– Ну, не такой уж он древний старик, чтоб у него не было автоматической ручки.
Шеф вздохнул и вставил на место черное стеклышко. Его невинное око снова спряталось при первом же намеке на оппозицию.
– Дело не в деталях, Готорн, – сердито сказал он. – Но если вы хотите держать его в руках, вы должны найти его старую записную книжку. Это, конечно, метафора.
– Слушаюсь, сэр.
– Ваша версия о том, что он стал отшельником, потеряв жену, основана на ложной посылке. Такой человек ведет себя совсем иначе. Он не выставляет сердца напоказ и не афиширует своих чувств. Если ваша посылка верна, – почему он не стал членом клуба еще до смерти жены?
– Но жена его бросила.
– Бросила? Вы в этом уверены?
– Совершенно уверен.
– Значит, она так и не нашла этой старой записной книжки, не поняла его. Отыщите ее, Готорн, и он будет вашим до гроба... Простите, о чем мы говорили?
– О тесноте его конторы, сэр. Ему не так-то легко будет расширить штат.
– Мы постепенно уволим старых служащих. Переведем на пенсию старуху-секретаршу...
– В сущности говоря, сэр...
– Конечно, все это только предположения. В конце концов, он может нам и не подойти. Отличная порода, эти старые негоцианты, но иногда они видят не дальше своей бухгалтерии, и разведке от них мало пользы. Поглядим, что дадут его первые донесения, а лучше все-таки заранее все предусмотреть. Потолкуйте-ка с мисс Дженкинсон, нет ли у нее в центральном секретариате кого-нибудь знающего испанский язык.
Поднимаясь в лифте и глядя на мелькающие этажи, Готорн обозревал мир словно с борта ракеты. Западная Европа осталась у него под ногами... Ближний Восток... Латинская Америка. Шкафы с картотеками обступали мисс Дженкинсон, как колонны храма окружают убеленного сединами оракула. Ее одну звали здесь по фамилии. По каким-то непонятным конспиративным соображениям всех других обитателей здания называли по именам. Когда Готорн вошел в комнату, она как раз диктовала секретарше:
– Вниманию А.О. [административный отдел]. Анжелика переведена в C-5 с повышением оклада до 8 фунтов в неделю. Прошу проследить за немедленным исполнением. Предвидя возражения, предлагаю учесть: в настоящее время жалованье Анжелики лишь приближается к заработку кондуктора автобуса.
– Да? – отрывисто спросила мисс Дженкинсон. – Слушаю вас.
– Меня послал к вам шеф.
– У меня нет свободных людей.
– Нам пока никто и не требуется. Но могут возникнуть различные варианты.
– Этель, голубушка, позвоните D-2 и скажите, что я не разрешаю задерживать моих сотрудниц на работе после 7 часов вечера. Разве что в стране будет объявлено чрезвычайное положение. Передайте, что, если начнется война или мы будем накануне войны, центральный секретариат должен быть немедленно поставлен в известность.
– Нам может понадобиться секретарь со знанием испанского языка в район Карибского моря.
– У меня нет свободных людей, – механически повторила мисс Дженкинсон.
– Гавана... Маленькая резидентура, приятный климат.
– Сколько человек в штате?
– Пока что один.
– У меня не брачная контора, – заявила мисс Дженкинсон.
– Это пожилой человек, у него шестнадцатилетняя дочь.
– Женат?
– Вроде того, – неопределенно ответил Готорн.
– На него можно положиться?
– В каком смысле?
– Он человек надежный, спокойный, невлюбчивый?
– О да, будьте уверены. Это старый негоциант, – сказал Готорн, подхватывая на лету гипотезу шефа. – Создал свое дело из ничего. На женщин не смотрит. Половой вопрос его не интересует, он выше этого.
– Никто не бывает выше этого, – сказала мисс Дженкинсон. – А я отвечаю за девушек, которых командирую за границу.
– Вы же сказали, что у вас нет свободных людей.
– Ну, на определенных условиях я, может быть, и смогла бы выделить вам Беатрису.
– Беатрису, мисс Дженкинсон? – раздался возглас из-за картотеки.
– Да, Беатрису. Я, кажется, ясно сказала, Этель.
– Но, мисс Дженкинсон...
– Ей нужно набраться опыта, – вот все, чего ей не хватает. Эта должность ей подойдет. Не такая уж она молоденькая. И любит детей.
– Там требуется человек со знанием испанского, – вставил Готорн. – Любовь к детям – не самое главное.
– Беатриса наполовину француженка. Французским она владеет лучше, чем английским.
– Но нам нужен испанский.
– Это почти одно и то же. И тот и другой – романские языки.
– Нельзя ли ее повидать и поговорить с ней? Она прошла подготовку?
– Она прекрасная шифровальщица, окончила курсы микрофотографии. Стенографирует, правда, с грехом пополам, но отлично печатает на машинке. Разбирается в электродинамике.
- Предыдущая
- 10/47
- Следующая
