Поцелуй любовника - Грин Мэри - Страница 50

• Предыдущая
• 50/67
• Следующая

– Потрясающе!

Калли прижала рамку к груди.

– Пожалуй, надо еще поработать, пока солнце не село.

– Вот и хорошо. Я принесу тебе пеньюар, чтобы ты не замерзла у окна.

– Ты останешься со мной еще немного?

– С удовольствием, – заверила ее Серина со всей искренностью, на какую была способна. Вместо соперницы в борьбе за сердце Ника она обрела подругу.

Две недели спустя Калли уже могла понемногу передвигаться, опираясь на трость. Ее нога срослась криво, но по крайней мере она нашла в себе силы встать с постели и дойти до кресла и обратно, и с каждым днем ходила все увереннее. Серина радовалась ее успехам, считая их отчасти и своей заслугой. Диана и Венера разделяли ее радость и бегали за Калли по пятам.

Если говорить начистоту, то поначалу Серина решила сблизиться с Калли из корыстных соображений, поскольку Ник заявил, что не покинет поместье, пока Калли не встанет на ноги, но с того разговора ее отношение к Калли изменилось.

И вот однажды вечером приехал Рафаэль Ховард, и Ник сказал, что они вместе с Сериной отправятся в Сомерсет, чтобы собрать доказательства виновности сэра Лютера.

Пожилая суровая горничная поехала вместе с Сериной, чтобы ее присутствие придало путешествию респектабельности. Раф и Ник решили ехать верхом. На следующее утро Серина помахала из окошка кареты своим новым подругам – Делиции и Калли, тяжело опиравшейся на трость.

Серина откинулась на бархатные подушки сиденья и устремила взгляд в окно. Глядя на суровый профиль Ника, ехавшего рядом с экипажем, она помрачнела. Она давно не видела, чтобы он улыбался или смеялся. Впрочем, последние две недели они не часто бывали вместе – только за обедом. Он явно избегал ее после того разговора в саду. Между ними выросла стена разочарования и недовольства. Серина пыталась убедить себя, что так оно лучше. Он женится на Калли, как только они вернутся из Сомерсета.

Она едет домой и скоро увидит то место, с которым связано столько горьких воспоминаний. Как ей не хватает сейчас поддержки Ника! Он рядом – и в то же время за тридевять земель от нее.

Они остановились в придорожном трактире, чтобы перекусить. Здесь торговали пивом, элем и жареным мясом. Ник подвел Серину к очагу, распространявшему ласковое тепло. День выдался холодный, промозглый. В воздухе уже танцевали первые снежинки.

– Подожди здесь. Я закажу нам чтонибудь поесть, – отрывисто произнес он.

Она присела на деревянную скамью у стола, пока Ник беседовал с трактирщиком.

Ей хотелось еще раз поговорить с Ником, услышать от него слова участия, но он говорил с ней лишь на общие темы, избегая касаться вопросов, которые больше всего ее волновали.

Трактирщик в длинном сюртуке, панталонах из коричневой домотканой материи и серых чулках принес горячее жаркое, корзинку с хлебом и блюдо с жареной дичью. Он обтер яблоко белым полотенцем и с поклоном положил перед Сериной.

– Пожалуйста, миледи. Надеюсь, оно придется вам по вкусу.

– Спасибо. – Серина невольно улыбнулась. Очевидно, здесь редко бывают заезжие путешественники – в основном местные фермеры.

Она поела, отметив про себя, что хлеб свежий и жаркое недурно приготовлено. Ник сел за другой столик вместе с Рафом. Он взглянул на нее, глаза их встретились, и Серина закашлялась, подавившись хлебом. Ник наверняка заметил ее смущение.

Насытившись, она вытерла губы салфеткой и снова обменялась взглядом с Ником, и на этот раз он не отвел глаз. Его лицо выражало целую гамму чувств: гнев, желание, отчаяние. Ее сердце гулко стучало в груди. Что бы он ни говорил и ни делал, он одним лишь взглядом возбуждает в ней страсть. Щеки ее вспыхнули, и она отвернулась.

– Ты готова? – хмуро спросил он, подойдя к ней. Двойной смысл фразы заставил ее затрепетать.

– Да, я готова продолжить путь, – ответила она. – Не люблю подолгу засиживаться на одном месте.

– Я заметил, – произнес он, открывая перед ней дверь.

– Мне не нравится твой сарказм, – отрезала она.

– А мне наплевать, что тебе нравится, а что нет. Я здесь только потому, что обещал тебе помочь, а мое настроение тебя не касается. – Он смерил ее холодным взглядом. – Ты неоднократно оскорбляла меня, и я не настолько глуп, чтобы дать тебе возможность еще раз плюнуть мне в душу.

Они подошли к карете, и Ник стоял так близко, что Серина видела, как часто вздымается его грудь. Вожделение, как вязкий сироп, обволакивало их обоих, и она почувствовала, что слабеет под его взглядом.

«Вспомни о Калли, – твердил ей внутренний голос. – Она теперь твоя подруга. Не поддавайся зову плоти. Ты пожалеешь об этом».

– Если жизнью человека правит любовь, он становится слабым и уязвимым. Страсть сожжет его, – произнесла она вслух и тут же, охнув, прижала пальцы к губам, поняв, что выдала свои мысли.

Он пожал плечами, делая вид, что его нисколько не интересует ее мнение.

– Это относится к малодушным, – проговорил он. – Если человек боится любви, он никчемное существо.

Он открыл дверцу и помог ей сесть в карету. Его прикосновение обожгло ее сквозь перчатку, и она с трудом перевела дух. Чем дальше они уезжали от Суссекса, тем больше их путешествие напоминало то время, когда они жили в лондонском убежище Ника. Тогда у них не было будущего и Калли Вайн не стояла между ними. Они любили друг друга, забыв обо всем на свете. И спешили любить, гонимая, что рано или поздно им придется расстаться.

Ник с грохотом захлопнул дверцу кареты. Серина вздрогнула. Неужели она сейчас упустила последний шанс вернуть его любовь? Нет, она не будет об этом думать. Она должна твердо придерживаться своих принципов, как бы ей ни хотелось снова стать счастливой.

Они остановились в гостинице неподалеку от Винчестера. Серина вышла из кареты. Спина ее затекла, мышцы ныли от долгой тряски. На нее тут же налетел ледяной ветер и дождь, и она, поплотнее запахнувшись в плащ, бегом припустила к гостинице.

Ник чтото сказал конюху, и карета покатила к конюшням. Серина мечтала только о том, чтобы утолить голод и погреться у очага.

Чем ближе они подъезжали к Сомерсету, тем тяжелее становилось у нее на сердце. Воспоминания… Лондон был далеко от места трагедии, и поэтому она както справлялась со своим горем, но теперь тоскливый ужас вновь завладел ее душой, а вместе с ним пришло и бессильное отчаяние.

В Лондоне она обрела силы для новой жизни и почти распрощалась с прошлым, а здесь ей придется вновь пройти через ад и встретить всех призраков, которых она пыталась изгнать из памяти.

Ей хотелось плакать. Она оглядела полутемный зал, воздух в котором был сизым от дыма, валившего из очага, и в глазах у нее защипало. Хороший повод, чтобы дать волю слезам, да что толку? Надо обуздать свои чувства. В помещении с низким потолком сидело с десяток посетителей – местные фермеры, решившие отдохнуть от тяжелой работы за кружкой эля.

Пока она отряхивала мокрый плащ, трактирщик, маленький рыжий человечек с хитрым лицом, вышел вперед и поздоровался с ней.

В этот момент вошли Ник и Раф, вода лилась с их плащей и треуголок.

Ник, сурово хмурясь, сдернул перчатки. Серина догадывалась, что его плохое настроение вызвано ее присутствием, и еще больше расстроилась.

– Старина, приготовьте три отдельные комнаты с гостиной и горячую еду, – приказал Ник.

– Слушаю, сэр. У нас сегодня барашек с каперсами, рыба под белым соусом и на десерт сливовый пудинг. Вам подойдет такое меню?

– Для голодного это звучит заманчиво, – кивнул Ник.

– Еду подадут в гостиную, сэр. – Трактирщик поклонился и поспешил к двери, изза которой в зал проникали аппетитные запахи. Серина уловила аромат лука, тимьяна и базилика.

Ник сердито взял ее за руку и повел за собой. Она стряхнула его пальцы и прошипела:

– Я могу идти без посторонней помощи.

– Я знаю, что тебя это злит, но я использую любую возможность, чтобы прикоснуться к тебе. К тому же я не желаю, чтобы местные мужланы на тебя пялились, – отчеканил он.

• Предыдущая
• 50/67
• Следующая