Девять месяцев из жизни - Грин Риза - Страница 14

• Предыдущая
• 14/76
• Следующая

– Думаю, больше всего тебе сейчас хочется свалить от нее подальше, как только ты закончишь школу.

Прежде чем ответить, она колеблется секунду-другую. Похоже на то, что она решает, вступать в дискуссию или послать меня в жопу. Если она меня посылает, я ухожу и больше не возвращаюсь. И пусть Линда увольняет меня, если хочет.

– Очень хочется, – говорит она. Черт. Честно говоря, я предпочла бы идти в жопу, это было бы более изящным финалом. – У меня будет квартира в Нью-Йорке, как только мне стукнет восемнадцать.

Вот оно что. Тик хочет в следующем году жить в Нью-Йорке, поэтому мы думали про Принстон или Колумбию. Очень мило было с ее стороны не упомянуть про то, что Тик хочет в Школу рока.

Тут должен быть бой-френд. Зуб даю, на пару лет старше, не учится, не работает. Наверняка музыкант или типа того, и он убедил ее, что если они вместе переедут в Нью-Йорк, то их ждет успех, и они будут жить долго и счастливо. На денежки Стефана Гарднера, разумеется. Ну почему девки такие тупые и предсказуемые? Впрочем, надо двигаться дальше, так что я продолжаю строить из себя глупую взрослую, которая ни во что не врубается.

– Одна? – спрашиваю я с невинным видом.

– Нет, – говорит она. – С бой-френдом. Из моей команды.

Бинго! Какая я умная. У меня это отлично получается с кино – я смотрю минут десять, а потом порчу Эндрю все удовольствие, рассказав в точности, чем все закончится. Мне действительно надо было идти в киношколу. Был бы у меня сейчас здоровенный дом и нервная деточка. О, кстати о деточках – пора проверять сиськи. Я скрещиваю руки на груди и незаметно прощупываю. Пока ничего.

Хорошо, вернемся к Тик. Потакать подростковой тупости нехорошо, зато можно попробовать посеять доброе семя. Какой я все-таки крутой махинатор, самой страшно. Правда, следом появляется мысль, что меня только что обвел вокруг пальца другой крутой махинатор. Черил попросту вынудила меня сделать за нее то, на что у нее самой духу не хватает. Я начинаю чувствовать непреодолимое желание сказать Тик, что свалить в Нью-Йорк с ее юным вымогателем – великолепная идея, и делать это надо прямо сейчас, не дожидаясь окончания школы. Но я этого не говорю.

– Ух ты, здорово, – говорю я вместо этого. – Собираешься подписать контракт с какой-нибудь студией?

– Ну да. Я понимаю, это звучит глупо, но Маркус – мой бой-френд – он еще менеджер моей группы, и он знает много людей в городе. Кое-кто уже заинтересовался, но они хотят для начала встретиться со мной.

Перед глазами всплывает сцена из «Славы», где Ирен Кара встречается с «фотографом», и тот просит ее снять блузку, чтобы он смог лучше понять, как она будет смотреться в кадре. Я изо всех сил стараюсь изображать искренность.

– Отнюдь не глупо. Не сомневаюсь, что у тебя все получится.

После чего делаю вид, что хочу сказать еще кое-что, но колеблюсь.

– Что еще? – говорит она. – Если вы собираетесь сказать, что будет трудно и надо обеспечить тылы, – спасибо, я уже это слышала от мамы.

– Нет, – говорю я, – я собиралась сказать совсем другое. Послушай, меня совершенно не волнует, поступишь ты в колледж или не поступишь. Моя работа заключается в том, чтобы помогать людям, которые хотят поступить, а не убеждать тех, кто не хочет. – По крайней мере так было до сегодняшнего утра. – Я хотела сказать, что тебе надо быть предельно осторожной со звукозаписывающими компаниями, вот и все. Ты наверняка слышала все эти истории про музыкантов, в том числе весьма известных, которые остались без гроша из-за своих глупых контрактов. – Она молчит, но я вижу, что ей интересно, и двигаюсь дальше. – Моя подруга работает юристом в сфере развлечений, в том числе занимается контрактами со студиями. Ты представить себе не можешь, как они эксплуатируют талантливых ребят. Заключают контракт с молодой неизвестной группой, и те так счастливы, что их взяли, что согласны на все. А потом выпускают хит, становятся знаменитыми и вдруг обнаруживают, что связаны кабальными контрактами, и после расплаты с агентами и менеджерами не остается ничего. – Тут я делаю жест «ну-с-этим-то-у-вас-все-в-порядке». – Уверена, твой бой-френд прекрасно знает всю эту кухню, раз он менеджер и все такое.

Она смотрит на меня пару секунд, видимо, решая, вру я или нет.

– Да, – говорит она. – Он работал с четырьмя командами или даже больше, и у него есть знакомые на разных студиях.

Я встаю:

– Хорошо, тогда я, пожалуй, пойду. Похоже, моя помощь тебе не нужна.

Я направляюсь к двери, а она возвращается к своей куче тряпок, как будто я уже ушла. Я берусь за ручку двери, но прежде чем открыть ее, еще раз забрасываю удочку:

– Тик, если ты все-таки захочешь поговорить с моей подругой, я думаю, она не будет возражать. Ты ведь можешь себе позволить вызнать у врага пару стратегических наводок?

Она уже начинает поворачиваться в мою сторону, но останавливает себя на полпути и снова смотрит на свою кучу. Не хочешь показывать интерес, думаю я. Как хочешь, думаю я. Наживку-то ты проглотила.

– Да, спасибо, – бормочет она. – Я обсужу это с Маркусом.

Я открываю дверь, делаю шаг в коридор и практически сталкиваюсь с Черил. Я чувствую себя, как в той сцене из «Веселой Троицы», где Крисси в очередной раз подслушивает под дверью, приставив к уху стакан. Только на моей Крисси вместо гольфиков и махровых шортиков надеты «Jimmy Choos» и моя розовая юбка. Она делает мне знаки рукой, чтобы я шла к лестнице, что я и делаю.

Когда мы доходим до нижней ступеньки, она поворачивается ко мне.

– Как вы быстро, – говорит она. – Появились какие-нибудь идеи по поводу колледжа?

Я одариваю ее своим лучшим стальным взглядом.

– Мы вообще не обсуждали колледжи, – говорю я.

– Не обсуждали? А что же вы тогда обсуждали? Я не просила вас полчаса трепаться с моей дочерью ни о чем.

Значит, так? Ладно.

– Нет, Черил, вы просили меня поработать за вас «плохим парнем». Я не люблю, когда со мной играют втемную. Если бы я знала, что Тик не интересует поступление, я была бы подготовлена к разговору. Но раз я об этом не знала, вам придется позволить мне вести дело своими методами.

Я направляюсь к двери, и у Черил снова начинает дрожать губа. Наверное, до того как она встретилась со Стефаном, она была подающей надежды актрисой. Надеюсь, у нее остался агент, потому что у нее это здорово получается.

– Я знаю, знаю. – Она уже как бы плачет. – Мне очень неловко. Просто я не могла сказать Линде, что вы мне нужны для того, чтобы уговорить ее поступать в колледж. Вы должны понять, Стефан – очень заметный человек в обществе, и, если выяснится, что Тик бунтует, все только и будут говорить об этом. А потом еще, не дай бог, все просочится в таблоиды.

Ну, во-первых, не так уж трудно было догадаться, что Тик бунтует. Солдатских ботинок и пирсинга вполне достаточно для раскрытия этой страшной тайны. А во-вторых, я сильно подозреваю, что она ждет от меня сочувствия к ней самой, какового я не испытываю. Просто ни малейшего. Я поднимаю брови и ничего не говорю. Она понимает намек и жалобно смотрит на меня.

– И что мы делаем дальше? – спрашивает она. Я вздыхаю:

– Ничего. Ничего не делаем. Не упоминайте о колледже. Не упоминайте обо мне. Оставьте ее в покое. Она мне позвонит, это я вам обещаю.

Она делает скептическое выражение лица, чем меня ужасно раздражает. Придется повторить:

– Оставьте ее в покое, и она мне позвонит.

– Вы уверены? – говорит она.

Нет, дамочка, не уверена. Я говорю тебе это, потому что у меня будет чудесная отмазка, когда я буду объяснять своему боссу, зачем я наврала нашему главному спонсору.

– Уверена, – говорю я и выхожу на улицу. Кстати, почти уверена.

Все, завтра уже скоро. Завтра придет мой день – я буду делать этот чертов тест на беременность. Скорее бы, сил никаких нет ждать, крыша едет уже три недели. Пардон, я, наверное, забежала вперед? Хорошо, давайте немного вернемся назад. Как вы понимаете, после той ночи, когда мы с Эндрю трахнулись не предохраняясь (а через пару дней пришли месячные), я стала активно размышлять и в итоге пришла к выводу, что, раз уж меня втягивают в процесс деторождения, делать это надо прямо сейчас. Если хорошенько подумать – какой смысл эпизодически пытаться забеременеть? Ты знаешь, что, возможно, забеременела и, соответственно, ешь что надо, не пьешь чего не надо, но при этом шансы, что ты действительно беременна, – где-то между очень мелкими и никакими. Получается, что каждый месяц эпизодических попыток забеременеть может быть приравнен к лишнему месяцу беременности, разве что без набора веса. Лично я лучше растолстею, и дело с концом. Плюс, как показали мои расчеты, если я не забеременею в августе, я испорчу себе весь учебный год. Осенью уходить в декрет мне никак нельзя. Осенью у меня самая работа. Но – подходим к сути – если я забеременею сейчас, в июне, ребенок родится в марте, а значит, я уйду в декрет на три месяца, а потом еще на три месяца на летние каникулы. Шесть месяцев отпуска! Надо еще что-то говорить?

• Предыдущая
• 14/76
• Следующая