Девять месяцев из жизни - Грин Риза - Страница 17

• Предыдущая
• 17/76
• Следующая

– А почему об этом никогда не говорят? Люди должны знать. До того, как забеременеют.

Джули расплывается своей фирменной улыбкой чир-лидера :

– Да что ты расстраиваешься, все не так плохо. Лучше подумай об этом с другой стороны: осталось всего тридцать шесть с половиной недель!

Мне хочется ее застрелить. Найти пистолет и застрелить прямо здесь, на глазах у остальных степфордских жен[15], как предупреждение всем, кто еще попытается корчить мне такие морды.

Но Джули в упор не замечает моей враждебности или просто игнорирует ее.

– Я так рада, что ты мне рассказала. Поверь, это действительно честь для меня, что ты рассказала мне раньше, чем всем остальным, к тому же тебе надо очень много чего сделать. Во-первых, надо немедленно звонить и записываться в класс Сюзан Гринспэн. Если тебе говорили, что можно подождать до трех месяцев, – забудь. Я знаю кучу людей, которые тянули е этим, а потом не успели. У меня есть ее номер в карманном компьютере, сейчас я тебе дам. – Она начинает копаться в своей бездонной сумке от Луи Вьюттона.

– Кто такая Сюзан Гринспэн? – спрашиваю я. – О чем ты говоришь?

Она прекращает раскопки и смотрит на меня так, будто я спросила ее, кто такая Бритни Спирс.

– Ты что, никогда не слышала про «Мама и я»? Серьезно?

Мне становится почти стыдно за такую очевидную неосведомленность. Мотаю головой.

– Сюзан Гринспэн, ну, она как бы гуру в «Мама и я». Туда ходят все. Насколько я знаю, это что-то потрясающее. На нее просто молятся. Только попасть туда практически невозможно. Группы набираются – раз, и все, – говорит она, щелкая пальцами. – Но с твоим сроком можно успеть. Только не забудь в понедельник утром позвонить. Представь, как будет глупо, если тебя вычеркнут из списка кандидатов, когда ты будешь уже с маленьким на руках.

Она наконец находит свой карманный компьютер и записывает номер на салфетке. А мне все не свыкнуться с тем, что она так легко употребляет термины «список кандидатов» и «Мама и я» в одном предложении.

– Хорошо, – говорю я, забирая у нее салфетку. – В чем еще проявляется моя преступная неосведомленность?

Джули это явно нравится. Не часто бывает, чтобы она знала что-то лучше меня, что, собственно, является одной из причин нашей дружбы.

– Ваш малыш – тебе это что-нибудь говорит? – спрашивает она, прекрасно зная, что я не знаю. Я в упор смотрю на нее, давая понять, что я знаю, что она прекрасно знает, что я не знаю. – Понятно. Это веб-сайт. «Ваш-малыш-дот-ком». Бесплатный. Если подписываешься на рассылку, они каждую неделю присылают тебе e-mail, в котором описывается, что сейчас происходит с твоим ребенком. Мне вот на этой неделе написали, что у ребенка уже есть брови и начинают формироваться зубы. Здорово, правда?

Очень здорово. Напоминает накладную, типа, поставьте галочку: брови – есть, зубы – есть, развитие миндалевидной железы, гипоталамуса и коры головного мозга – есть.

– Ладно, – говорю я. – Что еще? Она раздумывает несколько секунд.

– О, вспомнила! Ты когда-нибудь смотрела «Роды по-настоящему»?

Я снова пытаюсь выразить взглядом, что я об этом думаю.

– М-да, – мрачно произносит Джули, – ты же днем работаешь, так что, наверное, не смотрела, – но тут же оживляется: – Так сейчас у тебя каникулы, вот и посмотришь. Ты обязательно должна посмотреть. Я на них совершенно подсела. Раза по четыре в день смотрю.

Ага, значит, вот чем она занимается целый день. Что-то в таком роде я и подозревала.

– Что это за ерунда? – говорю я. – Звучит омерзительно.

Джули протестующе машет руками:

– Ты не права, это очень здорово. Они показывают, как протекает беременность, снимают, как люди готовятся к родам, а потом и сами роды. Ужасно интересно. Ты будешь в восторге.

Сильно сомневаюсь, но попробовать можно. Даже если гадость, будет чем развлечься на досуге.

– Ты меня просто перегрузила информацией, – говорю я ей. – Даже не знаю, что бы я без тебя делала.

– Рада была помочь, дорогуша, – отвечает Джули, пытаясь изобразить венгерский акцент Заза Габор. – Когда будешь готова, я тебе расскажу, что дальше делать.

– Ты хочешь сказать, что я еще чего-то не знаю?

– Милая моя, – говорит она, – ты даже не представляешь...

На этот раз у меня возникает ощущение, что она права.

Я. Смертельно. Устала. Никогда так не уставала. Эндрю считает, что у меня синдром хронической усталости. Прошло всего две недели моей репродуктивной эпопеи, а у меня такое ощущение, что я десять лет хожу со слоном на спине. Слава богу, я в отпуске. Не представляю, как я могла бы работать. Вчера весь день провалялась в кровати и проспала, кажется, часов двадцать. Вставала только пописать. Я даже заставила Эндрю приехать с работы посреди дня, чтобы покормить меня обедом, потому что сама я была не в состоянии хоть что-либо приготовить. А когда он попытался возражать (что я, конечно, предвидела), я его проинформировала, что вынашивание ребенка с нуля требует дикого количества энергии, и лучше бы ему привыкнуть быть наготове в любой момент. Да, я не собираюсь упускать возможность выжать из ситуации все, что можно.

Разумеется, он был взбешен, когда я все-таки нашла в себе силы встать сегодня в восемь утра и пойти на пробежку. Беготня по парку – это, конечно, последнее, что мне сейчас нужно, но мне надо увидеть Стейси. Вчера вечером я получила e-mail от Тик Гарднер, из которого было ясно, что она проглотила наживку. Слава богу. Я уже начала было нервничать, не провалился ли мой план и не придется ли придумывать какую-нибудь аферу, чтобы встретиться с ней еще раз. То есть я и так устраиваю аферу, чтобы встретиться с ней еще раз, но, по крайней мере, мне уже не нужна другая афера, чтобы заставить ее действовать соответственно первоначальному плану. Ну, в общем, вы поняли, что я имею в виду. Так что теперь все, что мне надо сделать, – это уболтать Стейси вписаться в мою комбинацию – и, можно считать, полдела сделано.

Хорошо, если честно – надо уболтать Стейси и еще умудриться забраться на чертову гору, не свалившись на полдороге. Я, по-моему, уже упоминала о том, какая я усталая? Я останавливаюсь и делаю большой глоток воды, а Стейси трусит дальше.

– Подожди! – кричу я. – Мне надо отдохнуть немножко.

Она поворачивается и смотрит на меня с некоторым раздражением:

– Что это с тобой сегодня? Ты уже третий раз останавливаешься.

– Ничего. Спала не очень хорошо. Устала ужасно. Я еще пока не созрела для того, чтобы рассказать Стейси про ребенка. Я даже представить боюсь, что будет, когда она узнает. В любом случае, я же не вру. Поддержите меня: раз-два-три-четыре – я действительно смертельно устала.

Не успевает Стейси вставить шпильку по поводу утомительности двухмесячных летних каникул, как нам навстречу выбегает сияющий персидский дедок.

– Добрий утра! Впирод, Доджер, впирод!

Мы со Стейси удивленно переглядываемся, и, когда я смотрю на нее, до меня доходит, что имелась в виду ее кепка с эмблемой «Доджеров».

– Это он про кепку, – шепчу я. – Он думает, что ты фанат «Доджеров».

С энтузиазмом, достаточным для потопления корабля, Стейси медленно вздымает руку:

– Вперед, «голубые»!

Наш новый друг с важным видом совершает ответный жест.

– Впирод, «галубой»! – кричит он и продолжает свой путь по дорожке. – Впирод, «галубой»!

Мы ржем и двигаемся дальше. Отлично, думаю я. Сейчас будет моя ария.

– Кстати, помнишь, я тебе говорила, что должна встретиться с дочкой Стефана Гарднера?

– Точно, точно, – говорит она. – Ну и как? Ты у нее теперь враг номер один?

– Похоже, да. Выяснилось, что она метит в рок-звезды. Собирается переехать в Нью-Йорк со своим бой-френдом, который к тому же менеджер группы.

– Не ново. Тогда зачем они тебе звонили?

А вот теперь будьте очень осторожны, Лара-сан.

• Предыдущая
• 17/76
• Следующая