Охотник за смертью: Судьба - Грин Саймон - Страница 46

• Предыдущая
• 46/119
• Следующая

— А кто плохой, кто хороший, это решать тебе?

— А кому же еще? Кто лучше меня разбирается в людях, кто имеет больший опыт честной, бескомпромиссной борьбы? Старый бунтовщик вновь стал самим собой, и да помилует Господь всех виновных!

— Даже если раньше они были твоими друзьями и союзниками?

— Особенно в этом случае. — Рэндом задумчиво смотрел на нее. — Знаешь, Диана, тебе ведь нельзя здесь оставаться. Так же как и мне. Я толком не знаю, что представляет собой Матер Мунди, но воздаю должное ее могуществу и решимости. Если ты останешься, она рано или поздно явится за тобой. Эльфы, разумеется, встанут на твою защиту, и Матер Мунди уничтожит их всех, лишь бы добраться до тебя. Если ты останешься здесь, Новая Надежда вновь превратится в город мертвых.

— А куда же мне деваться? — сникла Диана.

— В глубокий космос. Выбери планету, где как можно меньше экстрасенсов, заляг на дно и жди. До тех пор, пока Матер Мунди не забудет о тебе. Или пока ты не найдешь способ с ней справиться. Ну а я… мне предстоит примерно то же самое. Мои битвы — это мои битвы. И сражаться на них за меня никто не станет.

— Матер Мунди никогда не забудет обо мне, — сказала Диана. — Особенно теперь, после того, как я узнала… то, что узнала. Отныне мы — заклятые враги, мечтающие вцепиться друг другу зубами в глотку. Но в одном ты прав: оставаться здесь мне нельзя. Я не могу взять на себя ответственность за возможное уничтожение чего-либо столь прекрасного.

Она обвела взглядом раскинувшийся перед ней сказочный город, но не была уверена, имела ли в виду Новую Надежду или сотворенный эльфами дивный гештальт. Впрочем, какая разница? И то, и другое было слишком драгоценным для того, чтобы навлечь на них гибель. Слезы жгли ей глаза. Она чувствовала, что могла бы обрести здесь дом. Но, увы, новорожденный эльфийский гештальт был слишком молод и слаб, чтобы тягаться с древним могуществом Матер Мунди.

То же самое, что прибыть наконец к вратам рая и вдруг увидеть, как они захлопнулись перед самым носом.

— Мне потребуется время, чтобы перевести дух и придумать, где лучше укрыться, — промолвила наконец она. — Ну а как насчет тебя, Рэндом?

— Я уже все обдумал и, можно сказать, нахожусь в пути. Но куда лежит этот путь, говорить, ты уж не обессудь, не стану. В последнее время я не доверяю никому, кроме себя самого. Более того, мне и к себе самому приходится присматриваться. Ну ладно, пора идти. У меня множество дел, ведь справедливость и правосудие не должны ждать слишком долго. Времени у меня немного, а убить нужно очень и очень многих.

Он одарил ее прежней, чарующей и ослепительной, улыбкой и, повернувшись, зашагал прочь. Диана проводила его взглядом, не зная, что сказать или подумать. Действительно ли он сошел с ума, или, напротив, это вся Империя лишилась рассудка? В свое время почти все считали Дженни Психо самой настоящей сумасшедшей… хотя, стоит признать, что во многом они были недалеки от истины.

Диана взглянула на Джейн Ворону, дожидавшуюся ее вместе с другими эльфами, и задумалась о том, как преподнести им известие о своем уходе. И тут вдруг ее осенило. Она не могла рисковать ментальным контактом с кем-либо из своих немногочисленных друзей-экстрасенсов. Все они изначально являлись марионетками Матер Мунди. Но некогда ей удалось наладить ментальную связь с двумя людьми, никоим образом не являвшимися экстрасенсами. Когда она была Дженни Психо, узницей бункера № 9 всеимперского центра заключения и пыток, известного под названием Логово Большого Червя, Матер Мунди создала канал ментальной связи между Дженни, Финлеем Кэмпбеллом и Евангелиной Шрек. Канал возник как чрезвычайный, и с тех пор никому из них не приходило в голову воспользоваться им снова. Однако теоретическая возможность восстановить его существовала и поныне. Тем более что теперь Диана обладала куда большей силой и способностью к концентрации. Закрыв глаза, она сфокусировалась и заставила свои мысли зазвучать в почти забытом диапазоне как можно громче.

— Финлей! Ты слышишь меня?

— Что за хрень? — откликнулся Финлей Кэмпбелл. — Я начал слышать голоса. Вот уж не думал, что дело зашло так далеко. Надеюсь, ты не собираешься объявить, что со мной говорит Дьявол, повелевающий мне выбежать на улицу с кальсонами на башке?

— Это Диана.

— Чертовски дурацкое имя для Дьявола.

— Заткнись и слушай! Я Диана Вирту, некогда известная как Дженни Психо.

— По мне, так уж лучше Дьявол.

— Помолчи, дорогой, и дай ей сказать, — вмешалась Евангелина Шрек. — Значит, это телепатия. Как здорово! Не совсем то, что я себе представляла, но… Поправь меня, если я ошибаюсь, но мне всегда казалось, что телепатический контакт возможен лишь между людьми, в которых есть гены экстрасенсов.

— Обычно да. Но нынешние обстоятельства далеки от обычных. Позвольте мне быть краткой и говорить по делу. Я нахожусь в глубоком дерьме и чертовски нуждаюсь в безопасном убежище — таком, где меня не сумели бы обнаружить даже самые мощные телепаты. Есть идеи?

— Моя старая квартира под аренами, — тут же сказал Финлей. — Надежнейшее место: коды доступа не известны никому, кроме меня.

— А непрекращающиеся схватки, смерть и страдания порождают настоящую бурю эмоций, сквозь которую не пробьется никакой ментальный щуп, — добавила Евангелина.

— А кто за тобой охотится? — спросил Финлей. — Можем мы как-нибудь помочь?

— Нет, — ответила Диана. — Я должна сделать это сама. Скажите то, что мне нужно знать, и я прервуконтакт. Сдается мне, у тебя и своих проблем хватает.

— Тут ты в точку попала, — сказал Финлей. — А можешь ты мне сказать, откуда ты узнала, что я жив?

— Я этого не знала, — отозвалась Диана. — Мысль связаться с тобой пришла ко мне от отчаяния. Но в твою смерть мне и вправду не слишком верилось: такую занозу, как ты, убрать очень непросто.

Финлей рассмеялся и сказал то, что ей нужно было знать насчет тайной квартиры. Диана прервала контакт, потом собралась с духом и пошла к Джейн Вороне — сообщить, что в Новой Надежде не останется.

С городским домом Грации Шрек было что-то неладно. Старое каменное здание выглядело гораздо более неухоженным, чем обычно, а окружающие его сады просто-напросто гнили на корню. Все окна были слепы и темны, свет горел лишь в одном, боковом, на самом верху. И в доме, и в саду царила гробовая тишина, как будто дом и сад прислушивались к чему-то… или чего-то выжидали.

Тоби Шрек и его оператор Флинн стояли, прижавшись друг к другу, перед парадными воротами, с сомнением всматриваясь сквозь черные прутья железной решетки. Флинн придерживал рукой болтавшуюся на плече камеру, словно боясь, как бы она куда-нибудь не делась. Тоби угрюмо таращился на мрачное здание.

— Я же говорил тебе, Флинн, что-то здесь неладно. Совсем неладно. Грация должна быть дома, все слуги тоже, а свет виден только в окне спальни Клариссы. Они что, все понабились туда? Или остальные сидят в темноте?

— Хороший вопрос, босс. Наводит на мысли о призраках и всем таком. Дом чертовски напоминает мне старую усадьбу из готического романа, одного из тех, которые так любит Кларенс. Знаешь, тех, где спятившая бывшая жена хозяина тайно живет на чердаке, а по ночам, когда думает, будто ее никто не слышит, точит топор.

— А не заткнуться ли тебе, Флинн? У меня и без тебя мурашки по коже. Ты только глянь на сад: Грация никогда не допустила бы такого мерзкого запустения. Она же помешана на порядке.

— Может, у нее проблемы с деньгами? — предположил Флинн.

— Нет, будь у нее затруднения, она обратилась бы ко мне, — ответил Тоби. — К тому же, как я помню, у нее в одной передней было не менее дюжины антикварных вещиц, каждая из которых стоит больше, чем дом и участок вместе взятые. Нет… боюсь, дело совсем не в этом.

— А раз так, то почему бы нам в кои-то веки не проявить благоразумие? Давай-ка отправимся домой, а сюда вернемся подготовившись. Я имею в виду группу поддержки, защитное облачение, а то и экзорсиста. На всякий случай.

• Предыдущая
• 46/119
• Следующая