Охотник за смертью: Восстание - Грин Саймон - Страница 74

• Предыдущая
• 74/144
• Следующая

— Здесь собралось некоторое количество второстепенных лордов, представляющих различные кланы и компании, и несколько профессиональных героев. Все они рангом пониже, чем Джек Рэндом, но само их присутствие — уже хороший знак. Оно означает, что нас приняли всерьез. Ба, посмотри-ка вон туда! Узнаешь? Вот уж кого ты должна знать!

— Черт меня побери! — откликнулась Хэйзел. — Это же разведчица Топаз из Мистпорта! Единственный в Империи экстрасенс высшего класса, которому удалось стать разведчиком. И самая могущественная сирена из всех, о ком я когда-либо слышала. Когда Топаз стала мятежницей и сбежала на Туманный Мир, в погоню за ней выслали целый отряд космодесантников. И всех их она убила одной-единственной песней. Никогда с ней не встречалась и не могу сказать, что жалею об этом. Говорят, она опаснее самой смерти. Рядом с ней я чувствую себя жалкой дилетанткой.

— Не стоит, — отсоветовал Оуэн. — Не забудь, что это она пришла к нам, а не наоборот.

— Это верно, — согласилась Хэйзел. — Но лучше бы нам не подпускать к ней Руби. На всякий случай.

Оба одновременно обернулись, услышав, как кто-то окликнул Оуэна по имени. К ним, широко улыбаясь, приближался одетый в яркие шелка толстенький человечек. То есть, конечно, его голографический образ. Человечек выглядел преуспевающим и очень самодовольным. Подойдя, он поклонился Оуэну и, улыбаясь, кивнул Хэйзел:

— Оуэн, мальчик мой, как я рад тебя видеть!

— Я должен был догадаться, что встречу вас тут, — сказал Оуэн. — Вы ведь никогда не упускаете возможности на чем-то нажиться, верно, Элайя? Хэйзел, позволь представить тебе Элайю Гутмана, спекулянта и авантюриста, прогнившую ветвь известного в Империи рода. Его семья регулярно посылает ему деньги в обмен на обещание не возвращаться домой. Он обделывал с моим отцом разные грязные делишки. Отцу вечно не хватало денег.

— Грязные, но очень и очень выгодные делишки, — улыбнулся Гутман. — Рад видеть, что ты пошел по стопам своего отца. Мы с коллегами верим в тебя, Оуэн.

— Отец не имеет никакого отношения к тому, что я здесь, — ледяным тоном сказал Оуэн. Хэйзел бросила на него быстрый взгляд. — У меня есть свои причины сражаться. И друзей своих я выбираю сам. Дай я расскажу тебе, кто такой Гутман, Хэйзел. Большая часть грязных сделок в Империи совершается с его участием. Нет такой грязи, за которую бы он не брался. И если существует на свете закон, который Гутман до сих пор не нарушил, то это лишь потому, что он с этим законом еще не сталкивался. Он извлекает прибыль из людских страданий, и крови на его руках не меньше, чем у самой Лайонстон.

Гутман сочно расхохотался:

— Ты мне льстишь, мой мальчик. Я обычный бизнесмен с хорошим чутьем на прибыль. Твой отец не имел ничего против.

— Я — не мой отец, — сказал Оуэн.

— Рад слышать это. Старик всегда был немного идеалистом, себе же в убыток. Он так и не смог запомнить первое правило бизнеса — никогда не позволяй себе быть принципиальным, когда под угрозой прибыль. Во время войны всегда можно сделать неплохие деньги, и я не хотел бы упустить свою часть. Не попади впросак, Оуэн, скоро ты поймешь, что я и мои друзья еще как необходимы вашему восстанию. Финансовую поддержку найти трудно, а дураков, желающих стать героями, — пруд пруди.

Элайя снова поклонился и с улыбкой отошел прочь, оставив Оуэна булькать от гнева и подыскивать уничтожающий ответ. В конце концов он на это плюнул.

Острослов из него всегда был неважный. Нужный ответ обычно приходил ему в голову через несколько часов, когда собеседник уже давно ушел. А злиться сейчас не время. Все еще только начинается. Оуэн не сомневался, что, когда совет начнется, он еще успеет прийти в ярость — и не один раз.

Сказав Хэйзел, что увидел старого знакомого, он быстро растворился в толпе. Вокруг мелькали знакомые и незнакомые лица, но изображения болтающих людей даже не вздрагивали, когда Оуэн проходил через них — единственный живой человек на этом пиру призраков. Призраки кивали и улыбались Оуэну, но он делал вид, что не замечает их. Ему хотелось побыть одному. И вдруг его внимание привлекло лицо, которое он никак не ожидал здесь увидеть. Покрытый татуировкой человек оживленно беседовал о чем-то с Жилем. Оказывается, разведчица Топаз была не единственным представителем Туманного Мира в этом зале. Человека по прозвищу Чэнс Оуэн видел в информационном центре Абракс в Мистпорте, где молодые экстрасенсы слушали то, что происходит в мире и за деньги могли рассказать вам все что угодно. Один из них уверял, что видит будущее Оуэна.

— Я вижу тебя, Охотник за Смертью. Ты в жестоких объятиях судьбы, борись, как можешь. От тебя содрогнется Империя, ты увидишь конец всего, во что раньше верил, и ты сделаешь это во имя любви, которую тебе не суждено познать. А когда все кончится, ты умрешь в одиночестве, вдалеке от друзей и помощников.

Оуэн содрогнулся, как будто в лицо ему дохнуло могильным холодом. Доживет ли он до конца восстания? Можно ли убежать от судьбы? Он пожал плечами. Теперь уже ничего не изменишь. Убеждения заставили его принять участие в восстании. Убеждения поведут его дальше, до самого конца. Чего бы это ни стоило. Кроме того, Чэнс говорил, что предсказания экстрасенсов в половине случаев оказываются неправдой. Но даже если бы Оуэн точно знал, что погибнет, он все равно не изменил бы своего решения. Он уже увидел прогнившую основу Империи, увидел, как страдают простые люди, чтобы горстка аристократов могла наслаждаться жизнью. И, раз увидев это, он уже не мог отвернуться. Оуэн оказался человеком чести — к своему немалому удивлению. Кто знает, может, он и правда герой. Как бы там ни было, а он увидит свержение Лайонстон. Чего бы это ему ни стоило.

Хэйзел д'Арк осталась одна возле буфета. Она обхватила себя руками и стиснула зубы, чтобы не стучали, но это уже мало помогало. Если она не сделает этого сейчас, то потеряет контроль над собой. Слава богу, хоть Оуэн ушел. Девушка не знала, как долго смогла бы еще скрывать от него, в каком она состоянии. Хэйзел воровато оглянулась по сторонам. К счастью, никто в ее сторону не смотрел. Усилием воли она заставила себя разжать кулаки. Руки ходили ходуном, но ей все же удалось налить себе бокал вина. Дальше все прошло как по маслу. Хэйзел вытащила маленькую серебристую фляжку, открутила колпачок и капнула в бокал одну каплю крови вампира.

После этого она первым делом тщательно завернула колпачок и спрятала фляжку. Никто ничего не заметил. А если кто-нибудь и заметил, он все равно не сможет понять смысл увиденного. На этот раз она спасена. Надолго ли? Хэйзел взглянула на вино в бокале. Вино как вино — капля крови уже почти разошлась в нем. Хэйзел раскрутила бокал, чтобы ускорить этот процесс, а потом не выдержала и сделала большой глоток.

По телу прошла горячая волна облегчения. Хэйзел блаженно улыбнулась. Сильная штука — кровь. Даже такой микроскопической дозы хватило, чтобы загасить бушевавший внутри пожар. Девушка заставила себя выпить остаток вина медленно и почувствовала, что оживает. Теперь она готова была сразиться с Империей, с чертом, с дьяволом… А самое главное — она снова чувствовала себя человеком. Точнее, тем, чем может чувствовать себя человек, пристрастившийся к крови вампира.

По проекту имперских ученых вампиры должны были заменить вышедших из-под контроля хайденов, то есть стать ударными силами Империи. Чтобы получить вампира, ученые брали обыкновенного человека и выкачивали из него всю кровь, отчего он, разумеется, умирал. А затем мертвеца наполняли искусственной кровью, которая его оживляла. И не просто оживляла. Вампиры были сильнее и быстрее обычных людей, а убить их было намного сложнее. Контролировать, впрочем, тоже. Неприятностей вампиры доставляли больше, чем приносили пользы, поэтому проект был заморожен. Но к тому времени в определенных кругах уже нашли крови другое применение. Кровь оказалась самым сильным из всех известных людям наркотиков. Она ненадолго придавала человеку сверхчеловеческие силы вампира, но потом ее действие кончалось, и человек был готов на все, чтобы еще раз испытать те же ощущения. Привыкали к крови очень быстро.

• Предыдущая
• 74/144
• Следующая