Волк в овчарне - Грин Саймон - Страница 16

• Предыдущая
• 16/42
• Следующая

— Я не знаю, — ответил Макнейл. — Но чем бы ни оказалось это существо, оно не человек. Возможно, оно не умирает, потому что не может…

Настала пауза, тишину нарушало только потрескивание поленьев в камине.

— Все началось после неожиданной смерти вашего отца? — заговорил Хок. — А как он умер?

— Вы не знаете? — изумленно посмотрела на него Катрина.

— Пока слухи дойдут до нашей глуши, они обрастают самыми невероятными подробностями, — быстро ответила Фишер. — Нам хотелось бы узнать правду.

— Я просто хотел уточнить, — заметил Хок, — не было ли в смерти вашего отца чего-нибудь необычного, что могло бы дать нам ключ к разгадке, как чудовище сумело вырваться из клетки после стольких лет заточения. Ведь его комната была замурована, что же разрушило кладку?

— Понимаю, — склонил голову Джеми. — Об этом я не подумал. Но в смерти отца нет ничего необычного. Его убили в перестрелке с армией Аутремера на северных рубежах. По правде говоря, офицер его ранга не должен был там оказаться, но, по слухам, на границе заметили перемещения войск, и он захотел увидеть все собственными глазами. Отец всегда так поступал — не доверял никому. Словом, он оказался там, где оказываться не стоило. Все его подразделение уничтожили — обычная приграничная перестрелка, каких сотни. На границе каждый день погибают люди, и все из-за того, что наш король и монарх Аутремера не могут договориться, где проложить рубеж. Живые люди погибают из-за черточки на карте… Простите… Мне слишком тяжело говорить об этом. Отец был хорошим солдатом, он заслуживал лучшей участи. Но я не понимаю, как его гибель связана с освобождением чудовища.

— Не случилось ли чего-нибудь… необычного в Башне перед тем, как слуги начали встречать призрак? — вступила в беседу Фишер.

Джеми на минуту задумался.

— Нет, не думаю. Я помню, что всегда наступало время, когда штат уменьшался. Обычно это случалось с наступлением холодов, но затем слуги возвращались.

— Вам не о чем беспокоиться, — вмешалась Катрина. — Вы здесь в полной безопасности, могу вас заверить. Нет никаких оснований считать, что призрак желает причинить кому-то вред, не так ли, Джеми?

— Да, так. Но я считал своим долгом предупредить вас о происходящем. Знайте, до тех пор, пока не будет оглашено завещание, Башня должна быть заперта изолирующими заклятиями на двадцать четыре часа. Такова традиция.

— Вы хотите сказать, когда заклятия будут наложены, никто не сможет покинуть замок в течение дня? — спросил Хок. — Что бы ни случилось?

Они с Фишер быстро переглянулись.

— Совершенно верно. Но, поверьте, ничего не случится. Если бы призрак собирался причинить вред кому-либо, он уже давно сделал бы это. Вероятно, годы заключения смягчили его нрав.

— Уверена, вы правы, — согласилась Фишер. — Но сейчас, когда он только появился, ничего нельзя утверждать с уверенностью. Возможно, разумнее было бы покинуть замок в самом начале, когда стали уходить слуги. Почему вы остались? Не безопаснее ли уехать из Башни?

— Здесь мой дом, — резко ответил Джеми. — Дом, в котором жили десятки поколений моих предков. Я не покину его.

Наступило неловкое молчание.

— Ладно, — примирительно сказала Катрина, — если что-нибудь случится, всегда можно вызвать Стража.

— Кого? — переспросил Хок.

Повисла тишина. Макнейл странно взглянул на Хока, тот про себя выругался. Ему следовало настаивать на полном инструктаже. Ничто не могло выдать их с Фишер лучше, чем незнание семейных традиций и преданий. Но он уже допустил ошибку, теперь необходимо ее исправлять. Он с невинным выражением лица взглянул на Джеми и Катрину и вдруг впервые заметил, что Холли не обращает ни малейшего внимания на их беседу. Она сидела с отсутствующим взором и, казалось, полностью погрузилась в мир собственных мыслей. В этот момент снова заговорила Катрина, и Хок переключил внимание на нее.

— Вы должны были слышать о Страже Макнейлов, — Катрина говорила медленно и осторожно, как с маленьким ребенком. — Возможно, вы знаете его под другим именем. Страж — самая приятная и замечательная легенда нашей семьи. Один из давних предков навеки поселился в Башне, чтобы защищать ее обитателей от любой угрозы. Вероятно, в наказание за какое-то преступление, совершенное им при жизни, о котором он сожалел, но исправить уже не мог. Легенды об этом умалчивают.

— С легендами такое часто случается, — согласился Хок. — Вы, разумеется, правы, я знал это семейное предание. А кто-нибудь видел в последнее время призрак?

— Его несколько веков никто не встречал, — ответил Джеми. — Хотя случаев прибегнуть к его помощи было предостаточно. Поэтому я опасаюсь, что он — просто легенда.

— Я верю в него, — внезапно сказала Холли. — Я каждую ночь молюсь, чтобы он пришел и спас меня. Но он не приходит.

Все с удивлением посмотрели на девушку. Впервые в ее голосе послышалась настоящая страсть и что-то еще… какое-то отчаяние и безысходность. Джеми встревоженно посмотрел на сестру, но ничего не сказал, и Холли снова замолчала. Катрина громко откашлялась.

— Вот портрет Стража, — сказала она, указывая на темную картину, висящую над камином. — Он написан незадолго до его смерти. Выглядит достаточно старым, но кто знает?..

Все посмотрели на портрет. Краски от времени потемнели, но облик рыцаря виднелся четко. Портрет изображал сурового мужчину средних лет, напряженно сидящего в огромном кресле. Кожаные боевые доспехи, обветренное лицо бороздили морщины. Весь его вид ясно говорил, что этот человек чувствовал себя гораздо лучше на лошади в разгаре битвы, чем в семейном кресле. От него исходило ощущение силы и необузданности, а седина и острый крючковатый нос придавали сходство с хищной птицей, выдрессированной человеком, но так и не смирившейся с пленом. Хок с первого взгляда понял, что Страж мог совершить немало преступлений в пылу страсти.

Внезапно дверь в зал отворилась, и вошел Гривз. Все поднялись. Дворецкий церемонно объявил о прибытии Марка и Алистера Макнейлов. Прибывшие вошли вместе, но расстояние, на котором они держались, свидетельствовало о том, что эти родственники отнюдь не испытывают приязни друг к другу. Оба вежливо поклонились Джеми.

Марк Макнейл оказался высоким стройным мужчиной с широким открытым лицом, но с холодной улыбкой. Возраст Марка приближался к тридцати, хотя из-за заметно поредевших волос он выглядел старше. Марк походил на человека, который на любой вечеринке слоняется от группы к группе, надеясь, что кто-то наконец заговорит с ним. Он твердо пожал руку Хока, а руку Изабель поцеловал с заметной неприязнью. Джеми представил его остальным гостям, как еще одного дальнего родственника из Верхнего Маркхема.

— Он почти ваш сосед, — улыбаясь, сказал Джеми. — Уверен, что вам найдется о чем поговорить.

— Замечательно, — буркнул Хок.

— Сомневаюсь, — отрезал Марк. — В Нижнем Маркхеме никогда не было чего-либо, достойного внимания.

Наступило ледяное молчание. Прежде, чем Хок сумел вспомнить, что топора при нем нет, его рука метнулась к поясу. Фишер предостерегающе положила ладонь на его локоть. Марк насмешливо улыбался, как бы удивляясь, что кто-то пытается оспорить абсолютную истину.

— Достаточно! — резко произнес Джеми. — В Башне не будет дуэлей до тех пор, пока я — Макнейл. Немедленно извинись, Марк.

— Разумеется, — согласился Марк. — Прошу прощения.

Тон извинения прозвучал, как новое оскорбление. Хок стиснул зубы, Фишер крепче сжала его локоть. Наконец он сумел взять себя в руки и повернулся поздороваться с Алистером. Марк за его спиной фыркнул и направился к ближайшему бару налить бокал вина. Вздохнув с облегчением, Фишер отпустила Хока и сделала большой глоток из своего фужера.

Алистер крепко пожал руку Хока и церемонно поцеловал Изабель. Он дружески улыбнулся новым родственникам, его улыбка немного разрядила напряженную атмосферу после выходки Марка.

— Как мило с вашей стороны совершить столь далекое путешествие. Нелегко добраться сюда из Нижнего Маркхема в это время года.

• Предыдущая
• 16/42
• Следующая