Злые чары Синей Луны - Грин Саймон - Страница 37

• Предыдущая
• 37/121
• Следующая

— Я-то никогда по-настоящему не считала его таковым, — проговорила Фишер. — Для меня Лес особенный только потому, что здесь я встретила тебя. Я ведь с Гор, забыл?

Хок повернулся в седле и неуверенно посмотрел на нее.

— Можем потом съездить и туда, если хочешь.

— Не хочу. Для меня там ничего нет. А воспоминания о Горах тоже не назовешь счастливыми. Ты мой дом, Хок, — где бы ты ни был.

Они улыбнулись друг другу, а затем некоторое время ехали молча, наслаждаясь звонким стаккато певчих птиц и бесконечным негромким гудением насекомых. Кони неторопливо брели вперед, радуясь отсутствию спешки, а Чаппи тем временем предпринимал короткие вылазки в сторону от тропы в поисках еды и развлечений. Чанс помалкивал, ненавязчиво, как он надеялся, наблюдая за тем, как Хок и Фишер вспоминают, кем были когда-то. Он впервые начал различать в них черты легендарных принца Руперта и принцессы Джулии, которые спасли весь Лес от невообразимых ужасов. Казалось, по мере того как воспоминания возвращались к ним, они становились выше ростом.

— Я знаю это место, — внезапно заявил Хок. — Я уже был здесь, по дороге к драконьей горе. Я так мечтал прославиться, обнаружив и убив дракона. Я думал: если я сделаю это, все проблемы в моей жизни будут решены. Меня оценят по достоинству, я сделаюсь уважаемым, и вся дальнейшая жизнь… Ну, устроится. Я был тогда слишком юн.

— Мы оба были страшно молоды, — сказала Фишер. — А я так боялась своего отца. Герцог Арлик из Герцогства под горой, непререкаемый повелитель всего и вся, насколько хватало его цепких глаз. За исключением, может быть, его собственной семьи. У меня было семь сестер, и все мы искали самоутверждения, каждая по-своему бросая вызов отцу. Когда он отправил меня на смерть в драконью пещеру, я испытала почти облегчение. Это означало, что худшее позади и мне больше не придется его бояться. По крайней мере, оставался шанс, что дракон окажется добрым и убьет меня быстро, вместо того чтобы откусывать по кусочку, как делал мой отец. Интересно, испугаюсь ли я снова, когда увижу его в Лесном замке? Минуло двенадцать лет, и я теперь гораздо старше, чем тогда, но все-таки… Меняется ли наш взгляд на отцов по сравнению с детством?

— По-моему, да, — отозвался Хок. — Нам с отцом так и не довелось по-настоящему узнать друг друга, пока мы оба не стали взрослыми. Только тогда я сумел оценить его по достоинству. А он — меня. Полагаю, это справедливо для многих. Ты никогда особенно не распространялась о своем отце. Трудно поверить, чтобы ты вообще кого-нибудь боялась.

— Ты не знал герцога Арлика, — отозвалась Фишер. — И мне бы тоже хотелось его не знать.

Муж улыбнулся ей:

— Не беспокойся о нем, милая; если он хотя бы не так на тебя посмотрит, я пинками прогоню его по всем лестницам замка.

Жена влюблено посмотрела на него:

— Правда?

— Непременно.

— Вы меня беспокоите, — подал голос Чанс. — Пожалуйста, не забывайте, что герцог Арлик является почетным гостем Лесного двора и ему обещаны все дипломатические права и полная защита от любых форм вреда и притеснений.

— Это все верно, — согласился Хок. — Но я-то ему ничего не обещал! Капитан Хок не является гражданином Лесной страны, так что двор нельзя будет ни в чем обвинить, каких бы ужасов я с ним ни сотворил. Да не кисни так, Аллен! Мы умеем вести себя дипломатично, если потребуется.

— Верно, — поддержала Фишер. — Мы ведь никого из этих солдат на таможне не убили, правда?

— То есть вот как вы представляете себе дипломатичное поведение? — тяжело спросил Чанс. — Не убивать никого по-настоящему?

— Ну, в общем-то, да.

Квестор посмотрел на тропу.

— Будь у меня хоть капля здравого смысла, я бы повернулся и поехал прочь прямо сейчас.

Они продолжали путь через Лес. Проходили дни и Ночи, кругом царили мир и покой. Они никого не встречали, хотя Чаппи всегда где-то находил свежую дичь. Они ели и спали под пологом Леса и звездным небом. Свежие говорливые ручейки, спокойные длинные летние дни… Хок с Фишер начали, почти против воли, расслабляться. В Хейвене они не могли умерить бдительность, даже забаррикадировавшись в своей квартирке. Чанс видел медленную перемену, происходящую в его спутниках, как в вернувшихся с войны домой солдатах, и радовался. Все шло хорошо, пока они не добрались до границ Черного леса.

Черный лес — единственное место в королевстве, где постоянно стояла ночь, и никогда не восходило солнце. Где деревья медленно гнили. Там живут одни только демоны. Когда Синяя луна ушла и Долгая ночь вдруг закончилась, Черный лес вернулся в свои исходные границы, но место было древнее, и уничтожить его окончательно не представлялось возможным.

Хок натянул поводья и долгое время сидел в седле неподвижно, уставясь в темноту, которая появилась перед ним, словно занавес. Ясный день обрывался здесь, словно отрезанный ножом по линейке. Из черноты непрестанно налетал холодный ветер, донося вонь смерти и разложения.

Конь Руперта хотел было отступить, испугавшись темноты и запахов, но всадник удержал животное на месте. Прошло двенадцать лет с тех пор, как Руперт в последний раз взирал на Черный лес, но ужас в его сердце был свеж, как будто это все случилось только вчера.

Зная, какие чувства испытывает муж, Фишер подъехала к нему вплотную. Некоторые душевные раны зарубцевались, но никогда не переставали болеть.

— Зачем ты привел нас сюда, Чанс? — сердито спросила Фишер. — Нам не нужно видеть это.

В ее тоне внезапно прозвучала суровость, холодная и опасная. До сих пор Чанс еще ни разу не ощущал это лезвие направленным на себя. Он замешкался на мгновение, чтобы заставить собственный голос звучать спокойно и взвешенно.

— Вам приходилось пользоваться этим путем, чтобы добраться до Лесного замка. И я подумал, что мы могли бы срезать здесь дорогу. Если проехать по краю, мы экономим два дня пути.

— Ты сам никогда не бывал в Черном лесу, верно? — спросил Хок, не отводя взгляда от черной завесы.

— Ну, нет… это запрещено. Но вы столько раз проходили здесь, вот мне и подумалось: может, вы захотите…

— Нет, — отрезал Хок. — Мне больше ничего не нужно себе доказывать. Поедем в обход.

— В обход, — повторила Фишер.

И они повернули лошадей и двинулись вдоль границ Черного леса. Холодная, безмолвная чернота пугала коней, и они отворачивали головы. Хок тоже избегал смотреть в ту сторону. В его время между Черным лесом и всей остальной землей существовал барьер, Чащоба. Но он давно уже исчез, уничтоженный во время Войны демонов. Больше не осталось предупреждения, позволявшего человеку приготовиться к тому, что его ожидает. Просто внезапный переход от света и жизни к разрушающему душу ужасу и бесконечной тьме.

Хок до сих пор помнил свое первое путешествие через Черный лес вместе с тогдашним товарищем, единорогом по имени Бриз. Помнил, как едва не лишился рассудка. В гнилом сердце Черного леса он столкнулся с духовной тьмой, разъедающей сознание, и оставленная этой встречей отметина никуда не исчезла.

После изгнания Долгой ночи прошло много лет, прежде чем Хок и Фишер смогли заставить себя спать без ночника.

— Простите, — наконец произнес Чанс, обеспокоенный задумчивым молчанием, в которое впали его друзья. — Мне следовало сообразить, как сильно может повлиять на вас это место. Разумеется, ваши воспоминания должны быть ужасны, просто ужасны… Мне следовало бы понять…

— Но ты по-прежнему не понимаешь, — отозвалась Фишер. — Отчасти потому, то мы не хотим убивать новых демонов — теперь, когда знаем, кто они такие. Но здесь заключается нечто большее. Предложить нам вновь отправиться во тьму все равно, что попросить заново пережить собственную смерть. Ты никогда не разговаривал ни с кем, кто прошел через Черный лес?

— Очень немногие согласятся говорить об этом, — ответил Чанс. — Единственный настоящий герой, оставшийся с тех времен, — ландграф, сэр Роберт Хок, а он впадает в неописуемую ярость, если у кого-то хватает тупости поднять при нем эту тему. Он всегда не прочь потолковать о своих подвигах, совершенных во время Войны демонов, и о близкой личной дружбе с принцем Рупертом, но…

• Предыдущая
• 37/121
• Следующая