Гостья - Майер Стефани Морган - Страница 10

• Предыдущая
• 10/130
• Следующая

Мелани тоже не пришла в восторг от идеи обниматься с чужаками.

Само собой, она все слышала и сейчас, когда я наконец признала ее власть, торжествовала. Злорадствовала. Если меня переполняли чувства, ее всегда было сложнее контролировать.

Я попыталась успокоиться и поставить нахалку на место.

«Это ты не на своем месте». Ее мысль была тиха, но отчетлива. Неужели все так плохо? Она уже настолько сильна, что может говорить со мной, когда пожелает. Это было почти так же ужасно, как в первые минуты после пробуждения.

«Уходи. Теперь я здесь живу». «Ни за что».

— Странница, дорогая, нет. Вы не слабая, мы обе это знаем.

— Гм.

— Послушайте. Вы сильная. Необычайно сильная. Наш вид во многом единообразен, но вы выделяетесь из массы, вы храбрая. И ваши прошлые жизни — лучшее тому доказательство.

— Прошлые, может быть, а эта? Куда делась моя сила?

— Люди более индивидуальны, чем мы, — продолжала Кэти. — Они очень разные, и некоторые сильнее других. Я действительно верю, что любого другого Мелани сломала бы за считанные дни. Может, это случай, может, судьба, — судя по всему, столкнулись два самых сильных представителя наших видов.

— И сравнение явно не в нашу пользу, верно? Она меня поняла.

— Она не побеждает, Странница. Я ведь сейчас говорю с вами. А она лишь тень в уголке вашего сознания.

— Она разговаривает со мной, Кэти. Думает о чем то своем. У нее даже есть свои секреты.

— Но она же не говорит вместо вас? Я бы на вашем месте и слова не выдавила.

Я не ответила. Я чувствовала себя слишком несчастной.

— Думаю, вам стоит задуматься о реплантации.

— Кэти, вы только что сказали, что она сломает любую другую Душу. Не знаю, соглашусь ли я с вами… возможно, вы всего лишь выполняете свою работу и пытаетесь меня утешить. Но если она и правда так сильна, нечестно передавать ее кому то другому только потому, что я «не справилась». Вы бы согласились ее взять?

— Я не хотела вам говорить, чтобы не расстраивать.

— Это значит, что…

— Вряд ли это тело признают годным для повторного использования.

— О о!

По спине побежали мурашки, причем ужас охватил не только меня.

Мысль показалась неприемлемой. Я так легко не сдамся. Все долгие годы, пока моя последняя планета — мир Водорослей, как ее здесь называли, — вращалась вокруг своих солнц, я ждала. И хотя постоянно ощущать себя вкопанной оказалось куда сложнее, чем представлялось, хотя жизнь Водоросли показалась бы вечной на этой планете, я не сменила тело, до конца прошла жизненный цикл носителя.

Отказ от тела выглядел расточительством, неблагодарным и неправильным, насмешкой над Душами, над самой нашей сутью. Мы делали наши миры лучше — в противном случае мы их просто не заслуживали. Вдобавок мы были бережливы. Все, что нам доставалось, мы улучшали, делали более красивым и мирным. А люди, грубые и разнузданные, так часто убивали друг друга, что убийство стало частью их жизни. За тысячелетия они изобрели разнообразные истязания: даже сухие официальные выкладки приводили меня в ужас. Войны бушевали почти на каждом континенте — узаконенное убийство, убийство по приказу, порочное и весьма эффективное. Представители мирных наций отворачивались, чтобы не видеть, как их сородичи умирают от голода на их пороге. Богатые ресурсы планеты распределялись неравномерно. И что самое мерзкое, их отпрыски — новое поколение, на которое мой вид чуть ли не молится, надежда на будущее — слишком часто становились жертвами жутких преступлений. И виноваты в этом не незнакомцы, воспитатели и опекуны. Страшными ошибками и алчностью люди подвергли опасности весь земной шар. Сравнивая вчерашний день с сегодняшним, нельзя не признать, что благодаря нам Земля стала лучше.

«Вы уничтожаете целые виды, а потом похваляетесь друг перед другом».

Я сжала руки в кулаки.

«Вот избавлюсь от тебя — и дело с концом», — напомнила я ей.

«Валяй, узаконь мое убийство». Я блефовала, но и Мелани тоже.

О, она то верила, что хочет умереть. В конце концов, она же бросилась в шахту лифта. Но это был миг паники и поражения. Совсем другое дело — смотреть на происходящее со стороны, с лучшего места в первом ряду. Я чувствовала, как адреналин — адреналин, вызванный ее страхом, — заструился по жилам при мысли о более сговорчивом теле.

Хорошо бы снова быть одной. Ни с кем не делиться. Восторженно познавать этот мир, такой волнующий и новый, не отвлекаясь на злобное выселенное нечто, которому давно пора выметаться из чужой головы, где ему больше не рады.

Я рассматривала эту возможность, и где то на задворках моего разума Мелани испуганно вздрогнула…

Меня передернуло от одной мысли об отказе от тела. Мне, Страннице, сдаться? Опустить руки?

Признать свое поражение и попытаться еще раз, в другом — безвольном, но беспроблемном — носителе?

Я покачала головой. Об этом не может быть и речи.

К тому же… это стало моим телом. Я привыкла к нему. Мне нравилось каждое движение его мышц, каждый сгиб суставов и натяжение сухожилий. Я свыклась с отражением в зеркале. Загорелая кожа, острые скулы, копна шелковистых рыжеватых волос, карий омут глаз — все это было моим.

Я нуждалась в себе. И не хотела, чтобы то, что мне принадлежало, разрушили.

За окнами смеркалось. День, слишком жаркий для марта, все длился и длился, словно не желал закончиться и освободить меня. Хлюпая носом, я комкала в руке платок.

— Кэти, вам, наверное, пора. Курт будет волноваться.

— Он поймет.

— Я же не могу тут вечно сидеть. К ответу мы так и не приблизились.

— Быстрые решения не по моей части. Вы ведь настроены против смены носителя…

— Да.

— Значит, понадобится время. От бессилия я сжала зубы.

— Все пройдет гораздо быстрее и легче, если вы примете помощь.

— Я не пропущу ни одного приема, обещаю.

— Надеюсь, что не пропустите, хотя я не совсем это имела в виду.

— Вы хотите сказать… помощь со стороны? — Вновь пережить сегодняшнее унижение на глазах у незнакомца?! — Вы прекрасная Утешительница — одна из лучших.

— Я говорю не о другом Утешителе. — Она растянулась в кресле. — Скажите, Странница, у вас есть друзья?

— Коллеги по работе? Я почти каждый день вижусь с другими преподавателями. С некоторыми студентами общаюсь после занятий…

— Вне школы?

Я тупо на нее уставилась.

— Человеческим носителям нужно общение. Вы не привыкли к одиночеству, дорогая. Вы делились мыслями с целой планетой…

— Там особо не разгуляешься… — Шутка не удалась.

Едва улыбнувшись, Кэти продолжила:

— Вы так отчаянно боретесь со своей проблемой, что ничего вокруг не замечаете. Возможно, вам как раз стоит расслабиться. Вы говорили, что Мелани не проявляет активности во время лекций… ее клонит в сон. Возможно, общение с вашими коллегами также заставит ее скучать.

Я задумчиво морщила губы. Мелани, расслабленная долгим сеансом терапии, с отвращением отреагировала на подобное предложение.

Кэти кивнула.

— Забудьте о ней, это ваша жизнь.

— Звучит разумно.

— К тому же у этих тел есть физические потребности, и притом весьма специфические. Инстинкт размножения — самое сложное, с чем нам — тем, кто был в первой волне, — пришлось столкнуться. Поверьте мне, люди замечают, если эти инстинктивные порывы не контролируются. — Она улыбнулась, закатила глаза и, не увидев ожидаемой реакции, со вздохом скрестила руки. — Да ладно вам, Странница. Вы же знаете, о чем я.

— Да уж, — пробормотала я. Мелани беспокойно шевельнулась. — Я ведь рассказывала вам о снах…

— Нет, речь не о воспоминаниях. Ваше тело никогда ни на кого не реагировало — чисто на химическом уровне?

Я хорошенько обдумала ее вопрос.

— Что то не замечала.

— Вы бы заметили, поверьте. — Кэти с усмешкой покачала головой. — Иногда бывает полезно присмотреться, знаете ли.

• Предыдущая
• 10/130
• Следующая