Я – телохранитель - Гриньков Владимир Васильевич - Страница 26

• Предыдущая
• 26/51
• Следующая

– Вы испугались за Тапаева?

– Я испугался за себя, – сообщил доктор. – Конечно, я понимаю, что слова Романа про убийство – это несерьезно. Но долговременное общение с наркоманами приучило меня к мысли о том, что нам, людям здоровым, порою представляется несерьезным то, что в случае с наркоманами нередко завершается всамделишными трагедиями!

Вознесенский вздохнул и посмотрел на собеседника печальным взглядом:

– Вы упомянули историю, которая случилась два года назад. Мне тогда было очень скверно, если честно. Я уже думал, что не выпутаюсь. Следователь тогда почему-то решил, что это я подговорил свою подопечную совершить убийство. Я спасся от тюрьмы чудом. Мне просто повезло с адвокатом. Или с судьей, который адвокату поверил. В общем, все обошлось… Но я испугался на всю оставшуюся жизнь. Этот страх до сих пор живет во мне. Я не стесняюсь вам в этом признаться. Потому что понял, с чем вы ко мне при-шли, и хочу донести до вас одну простую мысль: если еще раз случится нечто подобное тому, что было два года назад, мне припомнят все. Так что вам не о чем беспокоиться. Я действительно не подговаривал тогда ту девчонку совершить убийство! И сюда я примчался только затем, чтобы ничего не случилось. Я целыми днями держу Ромку рядом с собой. Да, я даю ему дурь, но зато он ходит за мной как привязанный, и я знаю, что ему сейчас не до черных мыслей. А потом Тапаев-старший уедет, и уже нечего будет опасаться.

– Вы вернетесь в Москву…

– Да.

– А Роман?

– Останется здесь.

– Что с ним будет, по-вашему?

– Умрет, – спокойно сказал Вознесенский.

– Разве это неизлечимо?

– Наркоман может остановиться, если только он сам этого очень захочет. Настолько сильно, что сможет перебороть самого себя.

– А Роман разве не хочет?

– Нет.

– А если ему не давать наркотик?

– Он все равно найдет. Знали бы вы, как изобретательны наркоманы!

Китайгородцев вздохнул и поднялся из кресла.

– Но вы поняли, почему я к вам приходил? – переспросил он на прощание.

– Да, конечно! – с готовностью отозвался доктор. – Все будет в порядке, я вам обещаю. Мне неприятности не нужны.

Анатолий уже был у двери, когда доктор сказал ему:

– Ко мне подходил какой-то парень. Он живет здесь. Такой… Долговязый… Лоб у него с залысинами…

«Виктор?»

– И что? – проявил интерес телохранитель.

– Он спрашивал меня про чек.

– Про какой чек?

– Так называют дозу наркотика. Я думаю, что он о чем-то догадался по Роману. Это ведь видно по глазам, по походке – что человек колется.

– И что вы ему сказали?

– Что он ошибся.

– Он поверил вам?

– Вряд ли.

– Думаете, этот парень тоже знаком с наркотиками?

– Я просто уверен!

– Почему?

– У меня глаз наметанный. Я эту публику вижу издалека. Он вряд ли крепко сидит на игле. Еще не втянулся по-настоящему. Но уже пробовал, это я вам гарантирую!

– Спасибо, что предупредили.

– Да чего уж там!

– Кого из твоих охранников зовут Сашей? – спросил Китайгородцев у Богданова.

– Это тот, что соня. Который носом клевал. У него еще есть дочь Маша.

– Маша и Саша? – скаламбурил Анатолий. – Давай-ка его ко мне. Я с ним поговорю.

Охранник пришел через пару минут. Китайгородцев сидел за столом в приемной, а Саша встал навытяжку, словно его вызвали на ковер к высокопоставленному начальству, и поедал москвича преданным взглядом.

– Да ты садись, – сказал дружелюбно Анатолий. – Чего тянешься-то?

Саша сел, и даже черты его лица смягчились – расслабился… И совершенно напрасно.

– Давно наркотиками приторговываешь? – с прежним, напускным дружелюбием осведомился Китайгородцев.

По тому, как пошло пятнами лицо его собеседника, Анатолий понял, что сведения у доктора Вознесенского были верные.

Ума у парня, похоже, было не очень-то. Потому что после долгой неловкой паузы он не без труда состроил гримасу крайнего изумления и неправдоподобно удивленным голосом спросил:

– Что?!

Самое время было переходить от дружелюбия к жесткости.

– Ты мне ваньку не валяй, – рявкнул Анатолий. – Знаешь, что с тобой сделает Тапаев, если я ему расскажу про твои делишки?

Ничего хорошего Саша от шефа не ждал, поэтому испугался донельзя.

– А могу и не сказать, – сообщил Китайгородцев. – Если мы с тобой сейчас по душам побеседуем, и мне от тебя будет хоть какая-то польза. Как тебе мое предложеньице?

Саша с готовностью кивнул. Перетрусил он изрядно.

– Про наркотики говорить не будем, – пообещал ему Анатолий. – Лично мне это – ни к чему. Лучше расскажи о ребятах, которые с тобой в охране работают.

– А что рассказывать?

– Что хочешь.

Когда Китайгородцеву хотелось что-нибудь узнать, он по возможности старался дать собеседнику выговориться. Иногда в вольном повествовании рассказчика выплывало что-то такое, о чем сам никогда не додумался бы спросить. Это уже потом, позже, можно задавать вопросы. А поначалу – пускай говорит.

– Про Андрея Ильича надо? – несмело поинтересовался Саша.

Богданов Анатолия интересовал меньшее всех, но перечить он не стал, благосклонно кивнул.

– С прошлого года он тут командует. Прежнего начальника охраны Тапаев уволил. Ну, тот старый уже был. Хотя и Ильич, конечно, не из молодых, – вдруг сам уловил несоответствие Саша.

Наверное, он не знал причину стремительного карьерного взлета Богданова. А Китайгородцев не стал его просвещать.

– Мужик он нормальный, – сказал Саша. – Пьет, правда. Но тут все пьют. Тапаев его очень уважает. На день рождения подарил Ильичу часы. Золотые. Он часы пропил, а когда хозяин спросил его, как там его подарок, Ильич соврал, будто подарил их своему брату на серебряную свадьбу… А брата у него нет, кстати. Еще две дочки у Богданова. Одна в Красноярске учится, другая живет с ним. Скоро будет рожать. У нее муж – наш охранник.

– Кто?

– Виталик.

– Он – в твоей смене?

– Да. Это тот, который внизу дежурит.

– Давно он на дочке Ильича женат?

– Два года.

– Как живут?

– Нормально живут, – пожал плечами Саша. – Как все.

– Расскажи мне про этого Виталика.

– Серьезный парень, – уважительно сказал Саша. – Если Богданов в отъезде, он Виталика вместо себя оставляет. Смелый… Он медведя завалил! Может, слышали? К нам тут шатун зимний вышел. А перед тем была сильная непогода, в лесу деревья повалило, одно упало прямо на наш забор. И по нему, как по мостику, шатун полез. Виталик как раз обходил территорию. Это там, возле ворот, было… Идет, а сверху над головой кто-то дышит. Он голову поднял – медведь! Страшно небось… А Виталик, не будь дурак, из ружья по нему шарахнул – медведь кувыркнулся с дерева, и хана ему!

– Убил?

– Ну! С первого выстрела!

«Если Виталик – родственник Богданова, вряд ли его удалось бы впутать в заговор против Тапаева, – думал Анатолий. – Все-таки родственные связи – штука крепкая. Это там, где крутятся большие деньги, родственники никак не могут договориться друг с другом. А среди людей попроще меньше шекспировских страстей. Виталик женат на богдановской дочери, сам Богданов не пошел на сделку с врагами Тапаева – тут, похоже, нечего искать…»

– И еще один человек в твоей смене, – направил разговор в нужное ему русло Китайгородцев.

– Серега? Он из новеньких. Два месяца назад его в охрану приняли.

Два месяца?! Анатолий старательно делал вид, что степень его интереса к рассказу собеседника нисколько не меняется.

– Его я знаю меньше всех, – продолжал Саша. – Он отслужил, потом полгода проработал у нас на комбинате…

– Кем?

– Механиком.

– А как же он в охрану попал?

– Попросился.

– Сам попросился?

– Да. Написал заявление, а тут люди были нужны. Вот его и взяли. А он ведь в погранвойсках служил. Ильичу это понравилось. Он всегда говорит, что погранцы – самые дисциплинированные ребята. Богданов и замолвил словечко перед Тапаевым. Вообще с Серегой за эти месяцы проблем не было. Старается он.

• Предыдущая
• 26/51
• Следующая