Чужеземец - Каплан Виталий Маркович - Страница 31

Пошла я по соседям, послушала новости. Легион-то, оказывается, поспешал. Ещё к полудню в Огхойю вошёл, а только к завтрему ждали. Обосновались в городских казармах, да и за стенами лагерем встали. Начальствующий, светлый держатель Аргминди-ри, городского главу к себе сразу затребовал, да начальника стражи, да писцов из Налоговой Палаты и из Карательной. Долго совещались о чём-то. После на рыночной площади глашатай орал, мол, кто укажет, где какой беглый смутьян скрывается, то за каждую голову по дюжине докко. А кто самого Хаонари выдаст, тому дюжину дюжин.

Аргминди-ри? Я и не припомнила его сходу. Потом уж в книгах порылась, отыскала запись.

А утром, едва солнце над крышами выкатилось, пришла за мной моя судьба. Не городские стражники, тех-то я всех знаю, а из легиона. Бронзовые панцири до блеска надраены, прям как зеркальце моё, на плечах короткие копья для ближнего боя, на поясах мечи, вроде того, каким разбойник Худгару вертел. Дюжина их была, и с ними — усатый дюжинник пожилых лет.

Простучал рукоятью меча по воротам.

— Чего надо? — сухо спросила я.

— Надо нам ведьму городскую, почтенную госпожу Саумари, — твёрдо ответил дюжинник.

— Это, значит, меня, — ухмыльнулась я, отодвигая засов.

— Прощения прошу, почтенная Саумари, но только срочно тебя требует светлый держатель Аргминди-ри. Велено доставить. А за дом не беспокойся. Ты и ты, — ткнул он пальцем в двоих воинов, — охранять. Чтоб ни одна сволочь и близко не подошла!

Думала я, в узилище здешнее потащат, но повели меня в дом городского головы, где обосновался начальствующий над легионом со своей свитой.

— Что, Аргминди, опять гнилой кашель мучает? — спросила я, когда навстречу мне шагнул светлый держатель.

Да, не знай заранее, и не узнала бы. Тогда, дюжину лет назад, это был хилого сложения мальчик с бледным лицом и тонкими губами. На вид ему я бы и десяти не дала. Сейчас — крепкий молодой воин, на загорелом лице выпирают острые скулы, мышцы на плечах бугрятся, чёрные волосы перехвачены алой ленточкой, знак принадлежности к государеву роду.

— Здравствуй, тётушка Саумари, — кивнул он мне. — Благодарность богам, с тех пор ни кашля кровавого, ни другой какой хвори. Ты можешь сесть, — сильная рука указала на сложенную вчетверо медвежью шкуру.

— Если всё у тебя хорошо со здоровьем, то зачем же я тебе потребовалась, господин? Или тебе погадать, приворожить, порчу снять?

Я криво улыбнулась. Оба мы понимали, что не за тем меня сюда привели.

Аргминди-ри помолчал, пожевал губами — столь же тонкими, как и тогда, в дни стылой луны Мокродуй, когда возле ворот моих остановилась целая процессия — вооружённые всадники, рабы, крытые носилки.

Случайность. Проездом через Огхойю как-то странствовал один столичный вельможа, подцепил у нас серую лихорадку, я его выходила, получила серебро — и думать о нём забыла. А он, оказывается, помнил, и теперь по его совету ко мне, великой целительнице, привезли внучатого государева племянника. Не нынешнего, Уицмирла, а ещё старого государя, Омнасидха. Столичные лекаря ничего не могли поделать с гнилым кашлем. Советовали не скупиться на жертвы богам.

Целую луну был у меня сиятельный ребятёнок в доме, и с ним — истеричная мать его, и рабы, и домочадцы, и воины охраны, и вообще непонятно кто. Сама не знаю, как я эту сумятицу выдержала. Но ничего, справилась, отпоила мальца горными травами, выкупала в ваннах грязевых, извела гниль в лёгких. Заплатили неожиданно мало, я на большее надеялась. Ну да не те посетители, с кем торговаться можно.

— Тётушка Саумари, — волнуясь, начал Аргминди-ри, — тут дело-то какое.

Неприятное дело, да… Говорят, в доме твоём долгое время жил некий странник, который до того ходил по землям Высокого Дома и учил о неком неведомом доселе боге. А здесь, в Огхойе, свёл он знакомство с рабом Хаонари, который припал к новой вере и потому поднял рабский бунт. Кровь пролилась, много крови. Это правда?

Ну вот, всё как и ожидалось.

— Смотря что, господин, — усмехнулась я. — Что разбойник Хаонари пролил немало крови, и по большей части безвинной — то несомненная правда. Что за луну до того попросил меня о помощи израненный путник — тоже правда. А вот всё остальное…

Встречался ли тот человек с Хаонари, я не ведаю. Не было меня в те дни дома, далеко на севере я была, к больному лежачему вызвали. Конём вот за лечение наградили… Уже когда вернулась, то разговоры такие услышала, а много ли в том правды…

— Как же ты оставила дом на незнакомого тебе человека? Ты же умная женщина…

— Ну, человек он вроде как неплохой мне показался, да и не прогонять же, раны его не до конца зажили. Вот представь, дюжину лет назад я бы выставила тебя недолеченным. Смешно?

Мы оба посмеялись, представив, что бы из того вышло.

— А, между прочим, не смешно, — я судорожно вздохнула. Пора было начинать мою задумку. — Чем ты лучше того странника?

Аргминди-ри сильно удивился, но сдержал возглас.

— Но он, этот странник, учил о неком Истинном Боге?

Что ж, вот теперь я удивлю мальчика по-настоящему.

— Всё было с точностью до наоборот, господин. Это я открыла ему глаза на Истинного Бога. Я научила его истинам веры. Ибо знай, Аргминди-ри, что боги Высокого Дома — суть ложные боги. Это всего лишь духи, присвоившие себе неподобающее имя. А Истинный Бог, Создатель мира, один. Он создал всё — и людей, и духов, и всякую живую тварь. И поначалу, в первые дни творения, люди знали Его, видели Его лицо. Но потом ворожба тёмных духов затмила их сердца, и мало-помалу забыли они Его, и поклонились богам, которые на самом деле служебные духи, изменившие своему Господину…

Поначалу я боялась улыбнуться — тогда всё пошло бы насмарку. Мне необходимо было выглядеть предельно серьёзной. Глаза мои должны пылать, а голос звенеть тоном «белая звезда». Но, вслушиваясь в себя, я поняла, что боялась зря. Кажется, поймала то, что наставник Гирхан называл нитью. «Ты, девонька, когда изображаешь кого, — глуховато говорил он, — верь, что так оно на самом деле и есть. Слови нить своей игры. Только помни при том, где игра твоя, а где ты…» — Что с тобой, тётушка Саумари? — светлый держатель подошёл ко мне и озабоченно потрогал лоб. — Уж не лихорадит ли тебя? Что за чушь ты сейчас несла?

— Это не чушь, Аргминди, — спокойно ответила я. — Это правда. Вот уже две дюжины лет, как тайно поклоняюсь я Богу Единому. Это Истинный Бог, и могучий. Его силой творила я чудеса, изгоняла духов, исцеляла больных… тебя в том числе. Да, я до времени таилась, ибо страшно мне было открыто возвестить правду об истинном Владыке миров. Но вот пришёл этот странник, и пожалела я его. Слаб он был телом, но силён духом, и дух его жаждал истины. Я преподала ему начатки веры. И он жадно впитал их, как сухая губка впитывает воду.

— Но как же… — потрясённо протянул Аргминди-ри, — ведь говорят, что он и раньше, ещё до того, как ты взяла его в свой дом, возвещал это безумное учение.

Есть свидетели…

— Свидетели чего? — усмехнулась я. — Что некий человек говорил им что-то, чего они не поняли? С какой стати это именно мой постоялец, Аалану? — я намеренно произнесла имя Алана на северный лад. Ложный следок нам не помешает. — Ты вели записать рассказы этих людей, только непременно чтобы говорили они порознь. И убедишься, что не совпадут их показания. А что такие лжесвидетели есть, нимало не удивлюсь. Каждому охота получить серебряные докко, о которых вчера глашатай орал.

— Тётушка, — огорчённо сказал Аргминди-ри, — ты, видать, сошла с ума. Ты не понимаешь, сколь важно это дело. Государь послал меня во главе легиона, с целью выловить не только рядовых бунтовщиков, но и самого вдохновителя смуты. Нельзя этого душегуба упустить, он ведь и в другом месте такой же бунт подымет, такую же кровь прольёт. Поначалу мы думали, что именно раб Хаонари виною всему. Но потом выяснились подробности. Не мог неотёсанный раб сам выдумать такое безумное учение. От кого-то подцепил, не иначе. И потому главная наша цель — это тот, кто его заразил зловерием. Сама посуди — заразил одного, заразит и других.