Адвокат - Гришем (Гришэм) Джон - Страница 47

• Предыдущая
• 47/68
• Следующая

— Попозже, — сказал я. — Спасибо, София.

— Не стоит.

«Не стоит». Я смирился с мыслью, что вечером проведу несколько часов на холоде и в темноте, буду приставать с расспросами к незнакомым людям, вызывать подозрения у охраны и молиться Богу, чтобы остаться целым и невредимым. А Софии на розыск нужного мне субъекта потребовался только телефон!

В чикагском отделении фирмы я был пару раз по делам клиентов. Офис располагался в небоскребе, фасадом выходил на озеро Мичиган. В высоченном, на несколько этажей, вестибюле били фонтаны, бесшумно скользили эскалаторы, у бесчисленных магазинчиков толпился народ.

В этом Вавилоне, спрятавшись за газету, я легко выслежу Гектора.

Бродяги живут на тротуаре, в непосредственной близости от шоссе, мусорных урн, канализационных люков, пожарных гидрантов, автобусных остановок и витрин магазинов. День за днем бродяги медленно обходят облюбованную территорию, останавливаются, чтобы поболтать с товарищем, поглазеть на пробку перед светофором, запомнить в лицо нового наркоторговца. Они вбирают звуки улицы, впитывают выхлопные газы и запахи дешевых забегаловок. Забыв о времени, как сфинксы, бродяги сидят под окнами аптек в тени полосатых навесов, и ничто не ускользает от их внимательных глаз. Если в течение часа мимо дважды проедет один и тот же автомобиль, бродяги его запомнят. Если раздастся пистолетный выстрел, они точно укажут, в каком месте. Если в частной машине сидит переодетый в гражданское коп, его моментально вычислят.

— Там кого-то караулит полиция, — сказал Софии клиент.

София выглянула на улицу. Белый замызганный «форд» метрах в пятидесяти от нашей конторы действительно смахивал на полицейскую машину. Через полчаса София опять вышла на крыльцо. Машина стояла на прежнем месте. София отправилась к Мордехаю.

Я спорил по телефону с чиновником из офиса окружного прокурора. В пятницу после обеда бюрократическая машина ускоряет вращение шестеренок, люди думают только о предстоящих выходных.

София и Мордехай явились вместе, дабы сообщить мне неприятную новость.

— По-моему, там копы, — угрюмо предположил Мордехай.

Я испытал секундное желание нырнуть под стол.

— Где?

— На углу. Следят за нашими дверями больше часа.

— За тобой пришли, — сострил я.

Улыбок не последовало.

— Я навела справки, — ровным голосом произнесла София. — Выписан ордер на твой арест. Тебя обвиняют в краже со взломом.

Кража! Тюрьма! Симпатичный белый парень в камере с отребьем! Подавшись вперед, я изо всех сил постарался не выдать страха:

— Ничего удивительного. Переживем.

— У меня есть знакомый в офисе окружного прокурора.

Могу поговорить. Пусть разрешат явиться без сопровождения.

— Было бы здорово. — На самом деле поблажка мало что значила. — Но я полдня болтаю с ними по телефону — никто никого не хочет слушать.

— В офисе работают более двухсот человек...

Друзей вне улицы Мордехай не имел. Полисмены и прокуроры являлись для него естественными врагами.

Мы спешно разработали план действий. София свяжется с чиновником, оформляющим документы для освобождения под залог. Он встретит нас на пороге тюрьмы. Мордехай попытается отыскать не слишком враждебно настроенного судью. Ни слова не было сказано лишь о том, что сегодня пятница. До понедельника я в камере могу и не дожить.

Мордехай и София отправились звонить, а я, вслушиваясь в скрип входной двери, остался за столом — опустошенный, неспособный ни думать, ни двигаться. Долго страдать от ожидания мне не пришлось. Ровно в четыре часа дня вместе с двумя подручными порог конторы переступил лейтенант Гэско.

При нашей встрече на квартире у Клер я не жалел насмешек и угроз — еще бы, ведь он малограмотный коп, а я дипломированный юрист. Я и представить не мог, что в один далеко не прекрасный день Гэско получит блестящую возможность отомстить мне.

Самоуверенно ухмыляясь и по-петушиному высоко подбрасывая голенастые ноги, лейтенант приблизился к столу Софии.

— Мне нужен мистер Брок.

Я как раз с улыбкой на устах выходил из кабинета:

— Привет, Гэско. По-прежнему ищешь досье?

— Нет. По крайней мере не сегодня.

Появился Мордехай:

— Ордер у вас есть?

— Да, сэр. Выписан на имя мистера Брока, сэр.

— К вашим услугам, сэр. — Я пожал плечами. Ни при каких обстоятельствах не терять присутствия духа.

Коп снял с ремня наручники.

— Я его адвокат, — заявил Мордехай. — Позвольте ознакомиться с ордером.

Пока Мордехай вчитывался в постановление об аресте, коп защелкнул у меня на запястьях холодные кольца наручников, стянув куда сильнее, чем нужно. Я удержал болезненную гримасу. Во что бы то ни стало оставаться презрительно спокойным.

— С удовольствием доставлю клиента по назначению, — казал Мордехай.

— Весьма вам признателен, справимся сами.

— Куда вы направляетесь?

— В Центральный.

— Я подъеду, — заверил меня Мордехай.

Но больше, чем его обещание, меня утешил вид говорившей по телефону Софии.

Немыми свидетелями сцены оказались трое безобидных уличных джентльменов, зашедших перекинуться словечком с Софией. Они в недоумении смотрели на мои руки, отведенные назад.

Через полчаса вся улица будет знать, что полиция арестовала белого человека, юриста. Коп схватил меня за локоть и вытолкнул на крыльцо. «Скорей бы в машину», — подумал я, спускаясь по лестнице.

— Какая бездарная трата времени, — заметил Гэско, усаживаясь на заднее сиденье рядом со мной. — По городу числится сто сорок нераскрытых преступлений, на каждом углу торгуют наркотиками, их предлагают даже в школах, а мы вынуждены валандаться с тобой.

— Ты начал допрос, Гэско?

— Нет.

— Отлично. В таком случае отстань.

Коп-шофер на бешеной скорости вел «форд» по Четырнадцатой улице — ни мигалки, ни сирены, ноль внимания на светофоры и пешеходов.

— Если бы это зависело от меня — с радостью. Но ты встал поперек горла каким-то бонзам. Прокурор сам сказал, на него давят с твоим арестом.

— Кто давит?

Ответ был заранее известен. «Дрейк энд Суини» не станет разоряться на болтовню с полицией, нет, она пойдет сразу к прокурору.

— Потерпевшие, — ядовито усмехнулся Гэско.

Сарказм вполне оправдан: забавно воображать компанию весьма состоятельных юристов в качестве жертвы преступления.

Быть арестованными довелось многим известным личностям. Мартин Лютер Кинг попадал за решетку несколько раз. А прославленные грабители Бойски и Милкен, чьих имен я не помню? А звезды киноэкрана, баскетбола, которых хватали за хранение наркотиков или за автогонки в нетрезвом виде? Я слышал об отбывающем пожизненное заключение судье из Мемфиса, помнил клиента, угодившего в камеру за неуплату налогов. И Мордехай небось побывал в наручниках. Всех их отправляли в участок. И все они пережили это.

Арест принес определенное облегчение. Больше не надо бежать, прятаться, озираться. Мучительное ожидание беды кончилось. И не глубокой ночью, остаток которой наверняка пришлось бы провести в камере. Есть время для маневра.

В случае удачи я выйду под залог до того, как на меня обрушатся выходные, непредсказуемые по последствиям.

Однако вслед за облегчением я испытал ужас, животный, первобытный. В тюрьме всякое может случиться. Куда-нибудь запропастятся необходимые для освобождения под залог документы. Начальство найдет десяток поводов, чтобы перенести уплату залога на субботу или воскресенье, а то и на понедельник. Меня сунут в камеру к отвратительным, если не откровенно опасным субъектам.

Об аресте поползут слухи. Сочувственно вздыхая, мои бывшие друзья будут задавать друг другу вопрос: что еще этот сумасшедший отчебучит, дабы окончательно пустить свою жизнь под откос? Известие, что сын за решеткой, страшно ударит по отцу и матери. Только Клер останется невозмутимой, особенно теперь, найдя мне достойную замену.

Я прикрыл глаза и попытался устроиться поудобнее. Но с руками за спиной сделать это оказалось невозможным.

• Предыдущая
• 47/68
• Следующая