Дом в овраге - Варго Александр - Страница 55

• Предыдущая
• 55/60
• Следующая

– Отстань от нее, – снова встрял в разговор Гера.

– Ты любишь его? – спросила Маша, не обращая на Герасима никакого внимания. Лариса утвердительно затрясла головой.

– Тогда, вероятно, ты будешь переживать, если я убью его? – все таким же тихим и размеренным тоном поинтересовалась Маша.

– Перестань! – закричал Гера. – Ты пугаешь ее!

– Я? Я пока еще никого не пугаю, – возразила Маша. – Ладно, хватит болтовни, перейдем к делу.

Она вернулась к столику и взяла с него что-то длинное, блеснувшее в свете ламп. Приглядевшись, я понял, что это спица.

– Ты когда-нибудь вязала, Лариса? – спросила она.

– Нет, – жалобно ответила девушка.

– А ты? – обратилась Маша к Гере.

– Слушай, прекращай этот цирк...

– Не смей ничего говорить о цирке! – внезапно взорвалась Маша, топнув ногой в розовой туфельке. – Ты ничего об этом не знаешь!

Она протянула спицу Гере:

– Держи. Только осторожно, не вздумай делать резких движений.

Гера взял из рук Маши спицу:

– Что я должен с ней делать?

– Выколи ей глаза, и вы свободны, – сказала Маша, указав на замершую Ларису. – Я предоставляю вам выбор. Если Лариса против – я убью тебя, Гера. Все должно быть на добровольной основе.

– А что будет с Ларисой? – дрогнувшим голосом спросил парень.

– Ее я отпущу. Ну не винить же девушку за то, что она променяла любимого на возможность видеть.

– Не-е-ет!!! – дико завизжала Лариса, повиснув на Гере. Тот стоял с бледным, осунувшимся лицом. Причем мне показалось, что поблекли даже его цветные татуировки на руках.

– Тебе надо к врачу, – сказал он, с трудом выговаривая слова. Даже отсюда, через стекло я видел, как он смертельно напуган. – У тебя проблемы с головой.

– Знаешь, сколько раз я уже слышала этот совет? – отмахнулась Маша. – Поверьте, глаза – не такая уж большая цена за жизнь и свободу, ребята. Подумайте.

Она достала из уже знакомого мне рюкзачка песочные часы и поставила их на стол.

– Тик-так, тик-так... Либо ты выкалываешь ей глаза и я тут же отпускаю вас на все четыре стороны. Ключи от мотоцикла я вам верну. Часы идут ровно пять минут, голубки мои. Если после того как вниз упадет последняя песчинка, вы не примете решение, я убью Герасима. Впрочем, в силе также остается предложение насчет колодца. Вы хоть сейчас можете прыгнуть туда, обнявшись, – добавила Маша. – Во всяком случае, это будет честно.

В комнате повисла тяжелая пауза.

– Время, малыши, – напомнила Маша остолбеневшим ребятам.

– Это блеф, Герыч, – крикнул Алекс, прижав перекошенное от ярости лицо к решетке. – Ни хрена не будет, я тебе точно говорю...

Выстрел прозвучал как гром среди ясного неба, и сразу за ним последовал вопль Геры. Припав на одну ногу, он с изумлением разглядывал продырявленную пулей ногу.

– Осталось три минуты, – холодно сказала Маша. – Теперь вы знаете, что я говорю серьезно.

Гера перевел лихорадочный взгляд на Ларису. Та зажала в зубах костяшки пальцев, с безмолвным ужасом взирая на лужу крови, которая расползалась под ногой любимого.

– Лариса, – хрипло сказал Гера. Я видел, как он крепко сжал спицу. – Солнышко мое...

– Нет, нет, я не могу, – забормотала девушка, отступая назад.

– У нас нет другого выбора, – с мукой выдавил из себя Гера, стараясь не смотреть ей в глаза. – Мы... потом сделаем тебе операцию, я обещаю. Сейчас можно сделать любую пересадку...

– Ты что, Гера? – пятилась от него Лариса. – Ты что? Опомнись! Не пугай меня!

– Лариса, милая, любимая, – бубнил Гера. Он пополз к ней, оставляя за собой поблескивающий кровью широкий след. Лариса зарыдала.

– Осталось две минуты, – сказала Маша. Она с пренебрежением смотрела на эту ужасную сцену, и мне хотелось разорвать ее в клочья.

– Я не знаю, – плакала Лариса. – Я не... не могу, Гера.

– Это будет быстро, родная. Прости меня, – голос Геры задрожал, и я видел, что он тоже плакал. Неожиданно Лариса упала на колени, руки безвольно повисли вдоль тела. Всем своим видом она выражала полную покорность.

– Ты простишь меня? – прохрипел Гера, подползая к ней.

– Я... люблю тебя, – как в трансе ответила Лариса. Слезы не переставая текли по ее красивому личику. Гера схватил ее за плечо.

– Герыч, что ты делаешь? – заорал Алекс, и Лариса, словно очнувшись от гипноза, вскочила на ноги и бросилась в угол клетки.

Гера застонал, развернувшись.

– Пошла последняя минута, – сказала Маша. – Боже, какие вы ничтожества! Такая мелочь, какие-то глаза... Блевать хочется, глядя на вас.

– Иди на хер! – взревел Алекс, тряся свою клетку. – Что ты творишь, гадина, выпусти нас!

– Осталось сорок пять секунд, – механическим голосом произнесла Маша.

– Лариса, прошу тебя, – взмолился Гера. – Подойди ко мне.

Девушка рыдала, отвернувшись от парня. Я замолотил по стене, крича, чтобы Маша остановилась. Она улыбнулась и приветливо помахала мне рукой.

– Я люблю тебя, Лариса, – плакал Гера. – Господи, прости меня.

– Двадцать секунд, – Маша была неумолима.

– Выпусти нас!!! – рычал Алекс. Клетка ходила ходуном, и мне казалось, что вот-вот он сломает ее.

– Пожалуйста, не нужно, – проскулила Лариса, повернув мокрое от слез лицо к Маше.

– Десять секунд.

– Сука!!! – брызгал слюной Алекс.

– Помогите, – прохрипел Гера. Спица выпала из его пальцев. – Лариса...

– Пять, четыре, три...

– Не надо, – шептала Лариса.

Бах!

Мгновенье Гера удивленно и даже как-то обиженно смотрел на Машу, потом упал на бок. Маша подобрала с пола гильзу и положила ее на столик. Лицо девушки было бесстрастным, словно высеченным изо льда.

– Выходи, Лариса.

Девушка не двигалась.

– Выходи, – мягко повторила Маша. – Ты свободна. Я держу свое слово.

На негнущихся ногах, словно робот, Лариса вышла из клетки. Она так низко опустила голову, что со спины казалось, будто ее нет вовсе. Длинные красивые волосы свисали неряшливыми паклями.

– Иди, и бог тебе судья, – сказала Маша, выпуская девушку на улицу. – Но на твоем месте я бы заняла один из гробов, что стоят снаружи. Выбери себе подходящий.

– Пожалуйста, замолчите, – тихо сказала Лариса. Она вышла, даже не посмотрев на тело Геры.

Алекс с искаженным ненавистью лицом провожал Ларису, потом повернулся к Маше.

– Тварь, – процедил он.

– Да, тварь, – со скорбью в голосе согласилась с ним Маша. – Ну а теперь будем разбираться с тобой, Шварценеггер. Ты сам прыгнешь в колодец или мне тебя заставить?

– Я е...л тебя в рот, уродина, – с отвращением сказал Алекс. – Иди сюда, и я сделаю из тебя фарш.

– Было бы интересно на это посмотреть, – засмеялась Маша, снова подходя к столику. Я еще раньше обратил внимание, что на нем стояла какая-то тарелка, накрытая сверху крышкой. Она сняла крышку, и я увидел, что в тарелке лежит большой камень.

– Что там? – с подозрением спросил Алекс.

– То, чем ты в меня швырялся, Саша. Помнишь нашу игру в салки?

– И что? – набычился Алекс, исподлобья глядя на Машу. Она открыла клетку и положила камень на пол. Алекс недоверчиво смотрел на все это, ожидая какого-то подвоха.

– Я тоже предлагаю тебе выбор. Видишь этот камень? Кинь его в меня. Ты ведь этого хотел шестнадцать лет назад? Только помни, у тебя один бросок. Если ты убьешь меня, твое счастье. Если ты ранишь меня, то ты можешь попробовать убежать, пока я не достану тебя. Но если ты промахнешься, тебя ждут пытки. И в конечном счете ты все равно окажешься в колодце. Так что решай. У тебя есть пять минут, чтобы принять решение.

Только с третьего раза Виктор нашел нужный поворот. Его «девятка» загромыхала по лесной дороге и вскоре остановилась – дальнейший путь преграждали две машины. Одна – «Мазда», почти новенькая, и запыленная «Нива». Мужчина остановился возле отечественного автомобиля, внимательно его разглядывая. Он сразу узнал эту машину. Этот брелок на зеркале в виде миниатюрного футбольного мяча он когда-то сам подарил владельцу «Нивы». Да и слегка помятый бампер был ему знаком. Автомобиль принадлежал Малышеву-старшему, а после его исчезновения на нем ездил Артур.

• Предыдущая
• 55/60
• Следующая