Камера - Гришем (Гришэм) Джон - Страница 25
- Предыдущая
- 25/125
- Следующая
– Этому зануде?
– Да, зануде, но на него можно положиться. Он отличный организатор, ярый приверженец дисциплины. Я оставлю необходимые инструкции, и он играючи отправит Сэма Кэйхолла в лучший из миров. Это идеальная кандидатура.
Джордж Наджент являлся заместителем инспектора Найфеха. Славу ему снискали порядки, установленные в лагере для тех, кто впервые преступил черту закона. В течение шести мучительно долгих недель Наджент яростно топал тяжелыми армейскими ботинками, сыпал проклятиями и обещал каждому недовольному превратить его в “петуха”. Выходившие из лагеря на свободу в Парчман уже не возвращались.
– У Наджента не в порядке с головой, Филлип. Он наверняка кого-нибудь угробит, это вопрос только времени.
– Вот-вот, наконец-то ты понял. Пусть выпустит пар, угробит Сэма – по правилам, как положено. Соблюдение правил доводит его до оргазма. Казнь Кэйхолла станет эталоном, Лукас!
Но слова инспектора не вызвали у Лукаса энтузиазма.
– Ты – босс, тебе виднее, – пожав плечами, буркнул Манн.
– Благодарю. Тебе нужно лишь время от времени присматривать за ним. С одной стороны будешь ты, с другой – я. Успех обеспечен.
– Дай Бог.
– Даст. Я устал, дружище. Ничего не поделаешь, годы. Прихватив со стола папку, Лукас направился к двери.
– Жди звонка. Позвоню сразу, как только адвокат уедет. После беседы с Сэмом он должен зайти ко мне.
– С удовольствием взглянул бы на него.
– Хороший парень.
– Зато семейка у него еще та.
* * *
Хороший парень и его приговоренный к смерти дед в полном молчании провели четверть часа. В комнате слышалось лишь назойливое потрескивание кондиционера. Не выдержав, Адам подошел к стене, прикоснулся ладонью к расположенной чуть выше головы решетке вентиляции. Влажная кожа ощутила струйку прохладного воздуха.
Внезапно дверь распахнулась, в проеме возникла голова Пакера.
– Как дела? – Взгляд охранника скользнул по Адаму и устремился на окошко, за которым, по-прежнему прикрывая лицо рукой, сидел Кэйхолл.
– Все в норме, – не очень уверенно ответил Адам.
– Тем лучше.
Глухо громыхнул замок, и вновь воцарилась тишина. Адам неторопливо вернулся на свое место, упер локти в стол, чуть подался грудью к окошку. Минуту-другую Сэм сидел неподвижно, затем вытер рукавом куртки глаза и расправил плечи.
– Нам необходимо поговорить, – негромко сказал Адам.
Сэм кивнул. Вытерев глаза еще раз, достал из пачки сигарету, щелкнул зажигалкой. Руки его сотрясала мелкая дрожь. Одна за другой последовали три быстрых затяжки.
– Получается, ты – Алан, – севшим голосом проговорил он.
– Был им. До смерти отца я ни о чем не знал.
– Ты появился на свет в шестьдесят четвертом.
– Да.
– Первым из моих внуков. Адам согласно наклонил голову.
– А в шестьдесят седьмом ты исчез.
– Примерно тогда. Не помню. В памяти осталась только Калифорния.
– Я слышал, что Эдди уехал в Калифорнию и там у него родился второй ребенок. Потом кто-то назвал имя девочки – Кармен. На протяжении нескольких лет до меня доходили слухи о ваших разъездах по южной Калифорнии, но Эдди умело заметал все следы.
– Пока я был ребенком, мы часто переезжали с места на место. По-видимому, отцу не везло с работой.
– А обо мне ты ничего не знал?
– Ничего. О родственниках в доме не говорили. Правду я узнал только после похорон.
– От кого? – От Ли.
Сэм крепко смежил веки, глубоко затянулся.
– Как она?
– Нормально, насколько мне известно.
– Почему ты решил работать на “Крейвиц энд Бэйн”?
– Это хорошая фирма.
– Ты знал, что они уже когда-то меня защищали?
– Да.
– Выходит, все спланировал заранее?
– Около пяти лет назад.
– Но для чего?
– Не знаю.
– Должна же быть хоть какая-то причина.
– Она очевидна. Вы – мой дед. Нравится это кому-то или нет, но вы тот, кто вы есть, как, собственно говоря, и я. Сейчас я здесь. Что мы намерены делать?
– Тебе лучше уехать.
– Я никуда не уеду, Сэм. Я готовился к этому почти всю сознательную жизнь.
– Готовился к чему?
– Юридически представлять ваши интересы. Вам нужна помощь. Поэтому я здесь.
– Мне уже не помочь. Они твердо решили накачать меня газом. Ты не должен встревать в давнишний спор.
– Почему?
– Во-первых, потому, что это не имеет смысла. Надорвешься – и без малейшего намека на успех. Во-вторых, выплывет твоя родословная, а она далеко не блестящая. По всем параметрам куда разумнее остаться Адамом Холлом.
– Я – Адам Холл, и вовсе не собираюсь менять имя. Я – ваш внук, этого тоже не изменишь. В чем вы видите проблему?
– Может пострадать твоя семья. Эдди обеспечил сыну надежное прикрытие. Не разрушай его.
– Оно уже рухнуло. В фирме обо всем знают. Я рассказал Лукасу Манну и…
– Этот тип выболтает любой секрет. Не вздумай еще раз довериться ему.
– Сэм, боюсь, вы меня не поняли. Мне нет дела до его болтовни. Мне плевать, если весь мир узнает, что я – ваш внук. Я по горло сыт маленькими семейными тайнами. Слава Богу, я уже не ребенок и сам могу принимать решения. Кстати, юристов принято считать существами весьма толстокожими. Я сумею постоять за себя.
Тело Сэма несколько расслабилось, уголки рта дрогнули в мягкой улыбке. Так умудренный жизнью мужчина улыбается ребенку, который хочет, чтобы его принимали за взрослого. Кэйхолл покачал головой.
– Ты сам ничего не понял, – ровным тоном сказал он.
– Так объясните.
– На это уйдет вечность.
– В нашем распоряжении четыре недели. За такое время можно поговорить очень о многом.
– Что конкретно ты хочешь услышать? Склонившись к окошку, Адам подвинул к себе блокнот.
– Для начала расскажите о деле: апелляции, стратегия защиты, судебные процессы, взрыв, ваш сообщник.
– Никакого сообщника не было.
– Хорошо, об этом позднее.
– Сейчас. Я действовал один, ясно?
– О'кей. Во-вторых, мне нужно знать все о моей семье.
– Зачем?
– А почему нет? Почему это должно оставаться тайной? Я хочу знать о вашем отце, об отце вашего отца, о ваших братьях и сестрах. Может быть, эти люди мне не понравятся, но я имею право знать правду. Ее скрывали от меня всю жизнь, но сейчас пора назвать вещи своими именами.
– В моем прошлом нет ничего примечательного.
– Вот как? Однако, Сэм, примечательно уже то, что вы оказались на Скамье. С чего вдруг такая честь? Белый человек, представитель среднего класса, почти семидесяти лет от роду – и здесь. Разве это не примечательно? Я хочу знать, почему вы оказались в Парчмане. Кто вас сюда определил? Кто еще из моей семьи входил в Клан? Сколько всего насчитывается жертв?
– Думаешь, я раскрою тебе душу?
– Думаю, раскроете. Я – ваш внук, Сэм, единственный человек, кому есть до вас хоть какое-то дело. Вы заговорите.
– Уж если мне предстоит стать таким разговорчивым, о чем еще пойдет речь?
– Об Эдди.
Сэм сделал глубокий вдох и прикрыл глаза.
– Не слишком ли многого ты хочешь?
Адам черкнул что-то в блокноте. Его собеседник неторопливо достал из пачки сигарету, со вкусом закурил. Плававшее под потолком сизое облако начало густеть. Руки старика обрели прежнюю твердость.
– А потом? Что ты намерен обсуждать после Эдди?
– Не знаю. На четыре недели вполне хватит и перечисленного.
– Когда же мы поговорим о тебе?
– В любое время. – Достав из кейса тонкую папку, Адам просунул сквозь квадратик решетки свернутый трубкой лист бумаги и ручку. – Вот соглашение о найме адвоката. Поставьте внизу подпись.
Не прикасаясь к бумаге, Сэм пробежал глазами текст.
– Опять “Крейвиц энд Бэйн”?
– Нечто вроде.
– Как понять – нечто вроде? Здесь четко указано, что я позволяю этим евреям представлять мои интересы. Черт возьми, у меня ушла куча времени, чтобы избавиться от них. Я им даже не платил.
– Выполнять соглашение буду я, Сэм. Их вы увидите, если только захотите.
- Предыдущая
- 25/125
- Следующая
