Партнер - Гришем (Гришэм) Джон - Страница 47

• Предыдущая
• 47/83
• Следующая

– Прости?..

– Странно, однако мне это оказалось к лицу. Глядя в зеркало, я ощутил себя совершенно другим человеком. Потом навел порядок, подмел обрезки волос, спрятал краску. Я знал, что вскоре по хижине пройдутся очень частой гребенкой. Затем тепло оделся, сварил крепкого кофе и выпил половину. Вторую налил в термос на дорогу. В час ночи я вышел из хижины. Я знал, что какое-то время уйдет на то, чтобы установить владельца машины и известить о случившемся Труди, а потом уже кому-нибудь могла взбрести в голову мысль проверить заодно и хижину. Помня обо всем этом, я все же в час ночи решил уйти.

– Ты волновался за Труди?

– В общем-то нет. Мне было известно, что переживет она эту историю довольно безболезненно. Я сказал себе: примерно месяц Труди проживет благопристойной вдовой, а потом получит страховку и станет счастливейшей из смертных. Внимание мужчин и деньги – что еще ей нужно?

– И в хижину ты больше не возвращался?

– Нет.

Не задать новый вопрос Карл не мог:

– Под одной из кроватей обнаружили ружье, палатку и спальный мешок Пеппера. Как они там очутились?

На мгновение Патрик поднял на него удивленный взгляд и тут же отвел глаза в сторону. Карл отметил это. В течение нескольких следующих дней он будет вспоминать этот взгляд.

Некий толчок, скошенные в сторону глаза и неспособность сказать правду.

В одном из старых фильмов герой говорил: “Решаясь на убийство, человек совершает двадцать пять ошибок. Если вы в состоянии назвать пятнадцать из них, то вы – гений”.

А не могло ли случиться так, что Патрик просто забыл о вещах Пеппера? Слишком поспешил уйти?

– Не знаю, – сказал он очень тихо, по-прежнему глядя в стену.

Как бы то ни было, ответ Карл получил и спросил вновь:

– Куда ты направился потом?

– Мотоцикл несся с сумасшедшей скоростью, – тут же ответил Патрик, торопясь продолжить рассказ. – Было градусов пять выше нуля, но мне казалось, что стоит тридцатиградусный мороз. Я все так же старался избегать оживленных дорог. Ветер пронизывал насквозь. Я въехал в Алабаму, держась в стороне от основных магистралей. Грязный мотоцикл в три часа ночи мог бы заставить скучавшего полисмена повернуть голову, поэтому я объезжал даже маленькие городки. В конечном итоге добрался до окрестностей Мобила около четырех утра. Месяцем раньше я приметил небольшой мотель, где берут наличные и не задают никаких вопросов. Я спрятал мотоцикл за здание, пробрался на стоянку и с нее вошел через главный вход, будто только что вылез из машины. Номер стоил три бумажки по десять долларов, никаких записей. Примерно час ушел у меня на то, чтобы согреться. Два часа я проспал и встал с восходом солнца. А когда ты обо всем услышал, Карл?

– Видимо, примерно в то время, когда ты мчался по проселочным дорогам, Патрик. Дуг Витрано позвонил мне в самом начале четвертого. Разбудил, собственно говоря, о чем я сейчас очень жалею. Не спать ночь, переживать из-за тебя, пока ты спешил к грядущему счастью!..

– Я тоже не сидел в тепле домашнего очага.

– Но о друзьях своих ты явно не беспокоился.

– Меня до сих пор мучает за это совесть, Карл.

– Нисколько она тебя не мучает.

– Да, пожалуй, ты прав.

Патрик уже расслабился. Выглядел он намного оживленнее, по губам скользнула улыбка.

– Итак, ты проснулся с восходом солнца новым человеком в новом мире. Все твои проблемы остались где-то далеко позади.

– Почти все. Это было восхитительное ощущение, но и пугающее тоже. Спал я так себе. До половины девятого смотрел телевизор, ничего о своей смерти не услышал и пошел в душ, переоделся…

– Подожди. Куда ты дел краску для волос?

– Швырнул в канаву где-то уже в Алабаме, неподалеку от округа Вашингтон. Значит, я переоделся и вызвал по телефону такси, что в Мобиле далеко не просто. Таксист остановил машину прямо у моей двери, так что я вышел, никого не потревожив. Мотоцикл оставил у мотеля. Я отправился в магазины, которые, как я знал, открывались с девяти. Купил темно-синий пиджак, несколько пар брюк и туфли.

– Как ты расплатился за покупки?

– Наличными.

– У тебя не было кредитной карточки?

– Имелась поддельная “Виза”, которую я добыл в Майами. Использовать ее можно было всего несколько раз, а потом стоило выбросить. Я берег ее для того, чтобы взять напрокат машину.

– Сколько у тебя было наличных?

– Около двадцати тысяч.

– Откуда?

– Какое-то время откладывал. Зарабатывал я в то время неплохо, несмотря на то что Труди умудрялась тратить денег больше, чем я приносил в дом. Сказал бухгалтеру фирмы, что хочу утаить определенную сумму от собственной жены.

Тот ответил: так делают все юристы. Словом, часть денег пошла на другой счет. Периодически я снимал с него наличные и прятал в ящике стола. Ответ приемлем?

– Да. Ты купил туфли.

– А потом пошел в другой магазин – за белой рубашкой и галстуком. В туалете я переоделся во все новое – и баста!

Теперь я походил на любого коммивояжера. Приобрел еще кое-что из одежды, какую-то мелочь, сложил все в дорожную сумку и отправился на такси в аэропорт. Там в ожидании рейса из Атланты позавтракал. Когда самолет приземлился, я с другими пассажирами, занятыми и важными, двинулся к выходу. Рядом с двумя из них, похожими на меня как две капли воды, остановился у стойки, где оформляют прокат автомобилей. Для них машины были уже заказаны.

Со мной дело обстояло несколько сложнее. У меня были отличные водительские права из Джорджии вместе с паспортом – так, на всякий случай. Со страхом я протянул в окошко свою “Визу”. Номер ее был украден, и меня привела в ужас мысль, что компьютер определит это и выдаст сигнал тревоги. Но все обошлось. Я заполнил бланк и бросился на улицу.

– Под каким именем?

– Рэнди Остин.

– Рэнди, у меня к тебе вопрос. – Карл медленно положил в рот кусочек пиццы, начал жевать. – Ты ведь находился в аэропорту. А почему ты не полетел?

– О, я тоже думал об этом. За завтраком я следил за взлетом двух рейсов, и мне жутко хотелось оказаться на борту. Решение не лететь далось с трудом.

– Что осталось незавершенным?

– Ты, наверное, и сам догадался. Я поехал в сторону пляжей на восток, в Ориндж-Бич, где снимал небольшой домик.

– Из которого к тому времени уже выехал.

– Само собой. Я знал, что там принимают наличные.

Стоял февраль, холодно, и желающих пожить на пляже было немного. Я принял слабое успокоительное и проспал шесть часов. Вечером посмотрел новости и увидел то место, где сгорела моя машина. Мои друзья казались вне себя от горя.

– Негодяй.

– Подъехал в овощную лавку и купил пакет яблок. Когда стемнело, отправился в трехчасовую прогулку по пляжу.

На следующее утро я приехал в Паскагулу, купил газету, увидел на первой странице свое улыбающееся лицо и прочитал о трагедии. Похороны должны были состояться в этот самый день, в три. Затем я добрался до Ориндж-Бич и взял катер. А потом поехал в Билокси и успел на кладбище.

– В газетах было написано, что ты наблюдал за собственными похоронами.

– Это правда. Я спрятался на дереве неподалеку от кладбищенской ограды и смотрел в бинокль.

– Поразительная глупость.

– Согласен. Полный идиотизм. Но меня тянуло туда. Я хотел убедиться, своими глазами увидеть, что трюк сработал. Тогда-то, видимо, я и поверил: мне все сойдет с рук.

– Ты и дерево присмотрел заранее?

– Нет. Честно говоря, я все же сомневался, стоит ли это делать. Я выехал из Мобила и погнал машину на запад, убеждая себя в том, что не стоит. Не стоит и носа показывать в Билокси.

– И ты смог со своим животом взобраться на дерево?

– Причина-то у меня имелась. А потом, это был старый дуб с толстыми раскидистыми ветвями.

– Поблагодари за это Господа. Жаль, что под тобой не обломился сук и ты не упал, свернув себе шею.

– Неужели жаль?

– Именно так. Мы стояли у могилы и вытирали слезы, пытались утешить вдову, а ты в это время висел на ветке, как жирный филин, и смеялся, глядя на нас.

• Предыдущая
• 47/83
• Следующая