Покрашенный дом - Гришем (Гришэм) Джон - Страница 3

• Предыдущая
• 3/91
• Следующая

Нижняя губа водителя была перемазана соком от жевательного табака. Это был неприятный признак. Мама считала, что люди с гор не слишком озабочены гигиеной и вообще у них множество дурных привычек. У нас дома табак и алкоголь были под запретом. Мы были баптисты.

– Спруил меня звать, - сказал водитель.

– Илай Чандлер. Рад познакомиться. Работу ищете?

– Ага.

– Откуда?

– Юрика-Спрингс.

Грузовик у них был почти такого же возраста, как Паппи, - шины лысые, ветровое стекло все растрескалось, бамперы ржавые, а из-под толстого слоя пыли проглядывала выцветшая, вроде бы синяя краска. Над рамой был сооружен помост, он был весь заставлен картонными коробками и джутовыми мешками, заполненными припасами. А под ним, на самой раме грузовика, возле кабины был втиснут матрас. На нем стояли двое здоровых парней и равнодушно смотрели на меня пустыми глазами. На заднем борту сидел могучего вида парень постарше, разутый и без рубашки, с мощными плечами и шеей толщиной с хороший пень. Он сплевывал жеваный табак на землю между грузовиком и прицепом и, кажется, вообще не замечал ни Паппи, ни меня. При этом он медленно покачивал ногами. Потом еще раз сплюнул, так и не отрывая взгляда от асфальта под ногами.

– Мне нужны рабочие на ферму, - сказал Паппи.

– Сколько платите? - спросил мистер Спруил.

– Доллар шестьдесят за сотню, - ответил Паппи. Мистер Спруил нахмурился и посмотрел на женщину, сидевшую рядом. Они о чем-то тихо заговорили.

Именно в этот момент ритуала следовало принимать быстрое решение. Нам нужно было решить, хотим ли мы, чтобы именно эти люди жили и работали у нас. А им нужно было либо принять нашу цену, либо отказаться.

– Какой у вас хлопок? - спросил мистер Спруил.

– "Стоунвилл", - ответил дедушка. - Коробочки уже созрели - убирать будет легко.

Мистер Спруил и сам мог увидеть, оглянувшись вокруг, что хлопковые коробочки уже раскрылись. Пока что и солнце, и почва, и дожди все делали в полном согласии, как надо. Но Паппи, конечно же, волновался по поводу прогноза в ежегоднике «Фармерз алманак», обещавшего страшные дожди.

– Нам в прошлом году уже платили по доллару шестьдесят, - сказал мистер Спруил.

Меня не очень-то интересовал этот разговор о деньгах, так что я побрел вдоль разделительной полосы в сторону прицепа. Шины на нем были еще более лысые, чем на грузовике. Одна наполовину просела под тяжестью груза. Хорошо еще, что они уже почти добрались до места.

В углу прицепа, опираясь локтями на боковой борт, сидела очень красивая девушка. У нее были темные волосы, гладко зачесанные назад, и огромные карие глаза. Она была моложе мамы, но, несомненно, намного старше меня. Но я все равно не мог оторвать от нее глаз.

– Тебя как зовут? - спросила она.

– Люк, - ответил я и поддел ногой камешек. Щеки у меня тут же запылали. - А тебя?

– Тэлли. Тебе сколько лет?

– Семь. А тебе?

– Семнадцать.

– И сколько ты уже тащишься в этом прицепе?

– Полтора дня.

Она была босая, а платье на ней было грязное и тесное - обтягивало ее всю до самых колен. Это было в первый раз, насколько я помню, чтобы я так пристально разглядывал девушку. А она смотрела на меня и понимающе улыбалась. Рядом с ней, спиной ко мне, на ящике сидел парнишка. Тут он медленно повернулся и посмотрел на меня так, словно меня тут и не было вовсе. Глаза у него были зеленые, а к высокому лбу прилипли черные волосы. Левая рука у него, как мне показалось, не действовала.

– Его зовут Трот, - сказала Тэлли. - Он не совсем здоров.

– Рад познакомиться, Трот, - сказал я, но он только отвел глаза. Как будто ничего не слышал. - А ему сколько? - спросил я.

– Двенадцать. Он увечный.

Трот резко отвернулся и уставился в угол. При этом его левая рука болтнулась совершенно безжизненно. Мой приятель Деуэйн говорил, что люди с гор женятся на собственных кузинах, поэтому в их семьях полно дефективных.

А вот Тэлли вроде бы была нормальная. Она задумчиво смотрела на хлопковые поля, и я еще раз восхитился ее тесным платьем.

Я понял, что дедушка и мистер Спруил наконец договорились, потому что мистер Спруил сел за руль и завел мотор. Я прошел мимо прицепа, мимо этого парня у заднего борта, который вроде бы наконец очнулся, но по-прежнему сидел, уставившись на дорогу, и остановился рядом с дедушкой.

– Девять миль по этой дороге, потом налево возле сгоревшего сарая, потом еще шесть миль до Сент-Франсис-Ривер. Наша ферма - первая слева на той стороне реки.

– Низина? - спросил мистер Спруил, как будто его посылали в болото.

– Часть поля в низине. Но земля хорошая.

Мистер Спруил опять бросил взгляд на свою жену, потом повернулся к нам:

– А где нам там разместиться?

– Там есть тенистое место на заднем дворе, рядом с силосной ямой. Самое подходящее место.

Мы наблюдали, как они отъезжают под грохот коробки передач своего грузовика, глядя, как вихляются его колеса и как подпрыгивают ящики, коробки и кастрюли, сваленные в кузове.

– Тебе они, кажется, не очень-то понравились? - спросил я дедушку.

– Ничего, нормальные люди. Просто они другие, не такие, как мы.

– Надо думать, нам еще повезло, что мы их наняли, правда?

– Точно.

Чем больше мы возьмем наемных рабочих, тем меньше хлопка придется собирать мне. В течение всего следующего месяца я буду уходить в поле на рассвете, неся на плече девятифунтовый мешок для хлопка, останавливаться на минутку поглазеть на бесконечные ряды хлопковых стеблей, гораздо выше меня, а потом нырять вглубь, в тень между этими стеблями и исчезать для всех на свете. И буду собирать хлопок, размеренно двигаясь вперед, отрывая мягкие, ворсистые шарики хлопка от стеблей и запихивая их в свой тяжелый мешок, боясь взглянуть вперед, чтобы ничто не напоминало, как бесконечен ряд этих стеблей, боясь замедлить темп движения, потому что кто-нибудь непременно это заметит. Пальцы будут кровоточить, шею будет ломить, спина будет болеть…

Да, я всегда хотел, чтобы у нас было много наемных рабочих. Много людей с гор, много мексиканцев.

Поскольку хлопок уже созрел и был готов к сбору, дедушка утратил всякое терпение. И хотя он вел грузовик все с той же скоростью, он просто места себе не находил, потому что другие хлопковые поля вдоль дороги были уже убраны, а наше еще нет. Мексиканцы опаздывали уже на два дня. Мы опять поехали в город, опять припарковали грузовик возле лавки Попа и Перл, и я пошел вместе с дедушкой в «Ти шопп», где он стал ругаться с человеком, который отвечал за наемных рабочих.

– Да успокойся ты, Илай, - сказал этот человек. - Они вот-вот прибудут.

Но дедушка никак не успокаивался. Мы пошли к единственному в Блэк-Оуке хлопкоочистительному джину - он располагался на окраине и идти туда было далеко, но Паппи не желал попусту жечь бензин. Нынче утром, с шести до одиннадцати, он уже успел собрать двести фунтов волокна, но, несмотря на это, шел так быстро, что мне приходилось бежать, чтобы поспеть за ним.

Посыпанная гравием площадка возле джина была вся забита прицепами: одни были уже пустые, другие ждали своей очереди, чтобы сдать урожай на очистку. Я опять помахал близнецам Монтгомери - они как раз отъезжали в своем пустом прицепе, направляясь домой за следующей порцией хлопка.

Вокруг все дрожало от грохота работающих тяжелых хлопкоочистительных машин джина. Грохотали они на редкость громко и угрожающе. Всякий раз в период сбора урожая по крайней мере один рабочий получал какое-нибудь жуткое увечье, попав в хлопкоочистительную машину. Я очень боялся этих машин, и, когда Паппи велел мне обождать поодаль, я был только счастлив. Он прошел мимо группы наемных рабочих, ожидавших разгрузки своих прицепов, даже не кивнув им. Голова у него явно была занята совсем другими мыслями.

Я нашел себе вполне безопасное местечко возле погрузочной платформы, с которой уже очищенные и увязанные кипы хлопка грузились на прицепы для отправки в обе Каролины, Северную и Южную. На другом краю джина только что собранный хлопок засасывался прямо с прицепов в здоровенную трубу дюймов двенадцати диаметром; потом он исчезал в здании джина, где его обрабатывали машинами. А потом появлялся с другого конца, уже в виде аккуратных квадратных кип, завернутых в джутовую мешковину и плотно перетянутых стальной упаковочной лентой шириной в дюйм. Хорошо отрегулированные машины джина всегда выдавали отличные кипы, которые можно укладывать как кирпичи.

• Предыдущая
• 3/91
• Следующая