Черный свет - Миронов Вячеслав Николаевич - Страница 12

• Предыдущая
• 12/62
• Следующая

- Давно проверял? Работает?

- В прошлом месяце. Приемник включал. Передатчик не включал, энергии много жрет, да, и не дай Бог засекут. Радиоконтроль, что у наших есть, что у фашистов. Генератор работает. Только соляры мало, да, и освежить ее надо.

- Если надо - то освежим. Вентиляция, вода как?

- Нормально и вентиляция работает, и вода нормальная. Проверял я все.

- Спасибо, Петрович, что сберег, да, и нас принял.

- Понимаю, народ измельчал, думает, как пристроиться, как кусок послаще, да пожирнее урвать, а не понимает одного, что если России придет каюк, то и от них мокрого места не останется, дальше своего носа не видят. Да, все это для войны готовили. А вот она война и пришла. Только без бомб и ракет, а вот так, тихо, и вроде все по закону. Мол, не дергайтесь, граждане, мы вас оккупировали ради вашего большого счастья. А те, кто не доволен этим счастьем - добро пожаловать к стенке. Я давно думал какую пакость нашим полицаям устроить, может, по тихому вилами пропороть. Так руки чешутся. А тут вы сами пришли. Услышал Бог мои молитвы. Сам каждый вечер молюсь, за Россию, да, чтобы меня вразумил как стране помочь. Да не помереть вот так... Под фашистами... А чтобы... -- он задумался. Чтобы в бою.

- Петрович, ты же вроде как не особо верующий-то был? А сейчас чего так?

- Да, все в жизни через задницу покатилось. Тот кто соседом добрым был, стал сволочью доброй. Вот опора на только на Бога, да, на Родину. В церковь стал ходить. Там много народу. Все не понимают как дальше-то жить.

- И как?

- Да, все говорят, что надо спасать Россию, Родину спасать, веру православную. Там где халифат строят, православных режут как свиней перед Рождеством, да храмы взрывают. Некоторые храмы под мусульманство переделывают. Как будто настали последние времена. Народ и хочет создать свой православный партизанский отряд и громить врагов везде и всюду.

-Ты что серьезно. Петрович? Вон по телевизору показывают попов, так те говорят, что надо молиться, смириться.

- Так те - продались. Бояться, что их обвинят в борьбе. А наш батюшка в десанте служил, воевал. Ранили, молитвой спасся, и сейчас в открытую говорит, надо бороться с супостатом.

- Поп - десантник?--Миненко аж рот открыл - ну, времена начались. И вот так говорит открыто, что воевать надо?

- Так и говорит, подтвердил Петрович.

- Не боится?

- А мы ему тоже, что мол, батюшка, надо поостеречься такие речи говорить. А он, мол, я не за себя болею, а за Россию и веру. Поэтому приму любые испытания, а если погибну, то на, то воля Божья.

Мы вышли на воздух. Хоть и хорошо в бункере, а на воздухе лучше. Я провел не один год в подземелье, на боевом дежурстве и знаю как оно под землей с кондиционированным воздухом, с лампами неоновыми вместо солнца, в постоянном напряжении от тренировок. Ничего хорошего там под землей нет. Умрем - тогда и належимся.

В доме Миненко достал карту, попросил показать, где находится эта поляна, потом мы договорились, что через четыре часа там встречаемся, он должен был оповестить командиров боевых групп. И там у нас пройдет совещание. Заодно и познакомимся.

Мы с Петровичем сели, пообедали, я отказался от спиртного. Не время. Кофе - самое время, чтобы взбодриться, не спать. Надо думать. У меня с годами выработалась фотографическая память. Вот и сейчас я не закрывая глаза, вспомнил карту, дорогу, места предполагаемых засад. Конечно много неясностей. Приходится работать " с колес". Это тебе не учения, когда все уже все изъезжено, отработано. И противник тебе известен и посредник, и все знают, какая сторона победит. А потом все сядут сначала за начальствующий стол, за которым руководитель учений проведет разбор. Кого-то поощрит, погладит по голове, кому-то строго укажет на ошибки. И все это брехня, что при проведении учений допустим определенный процент потерь. Каждая травма, не говоря уже про гибель -- это ЧП. А сейчас, здесь - все по-настоящему. Надо самому учиться и людей учить. Первый бой, пусть и бестолковый, первый боевой опыт. Если даже те же самые бандиты учились, и воевали где-то, то у меня лишь теоретическая подготовка в сухопутных операциях. Но, тем не менее, отступать я не собираюсь.

За анализом ситуации, раздумьях время незаметно пронеслось. Я посмотрел ан часы. Пора. Петровичу сказал, что скоро будем, и пошел в лес, благо, что недалеко было.

Пришел первым, стараясь оставаться незаметным, отошел немного вглубь, стал ждать. Проверил на месте ли розетка, куда вставляли телефонный аппарат ТА-57 и вы ходили с докладами на связь наблюдатели. Все на месте. Незнакомый, случайный человек не найдет. Так и подмывало вернуться в дом, взять телефон и позвонить в дивизию, узнать как там дела. Конечно, глупость, но хотелось.

Вот и Миненко появился. Он тоже не стал, светится на полянке, стал уходить в лес.

- Эй, грибник! - позвал я его.

- Привет. Все, ждем, минут через пятнадцать народ подтянется.

Постепенно поляна заполнилась людьми. Подходившие некоторое время наблюдали за поляной, за нами, потом осторожно подходили, знакомились. Миненко пояснил, что для конспирации каждый выбирал себе псевдоним. Вот у него оказывается - "Чукча". Пояснил. Что все звучные вызывают подозрение, а он человек скромный. И кто обратит внимание на "Чукчу" -- какой-то зачуханец, наверное. Не имя красит человека. А человек - имя. Мне также было предложено выбрать псевдоним. А т.к. я любил рыбалку, то выбрал "Рыбак".

Пришедшие командиры были разномастные. Были знакомые лица. Это все оперативные работники особого отдела. Они улыбались, здоровались и представлялись: "Горбатый", "Тверь", "Автобус", "Жиголо", "Высоцкий". Все сразу и не упомнишь. Были и бывшие подчиненные. Офицеры дивизии. Были офицеры из соседних частей, в том числе из летчиков, их эскадрилья ПВО прикрывала нашу дивизию. Были и незнакомые. И не определишь кто они, " из чьих конюшен". Военные или нет. Но чувствовалось, что посторонних не было. Все пришли не в одиночку. С каждым было по одному-два бойца. Они заняли оборону вокруг поляны. Мы расстелили карту прямо на траве. Я представился под псевдонимом.

- Вам надо другой! - "Тверь" -- Про вас уже легенды ходят по городу как вы одной пулей убили пятерых. Поделитесь опытом. - у человека хорошее настроение, народ одобрительно поддержал.

- Не пятерых, а только двух, остальные погибли на гранатах. Давайте, товарищи офицеры.... - увидел их взгляды, осекся, я же не на совещании, а потом продолжил - да, именно так, товарищи офицеры, я вас так буду вас всех называть. Здесь нет случайных людей, за каждым из вас стоят люди, и вы поведете их в бой.

Мы около часа обсуждали предстоящую операцию. Определили, какие группы пойдут для координации действий к бандитам и мусульманам. И чтобы тоже не по кустам сидели, а в бою дрались.

В общей сложности должно было участвовать около ста человек.

Разошлись тихо, по парам, чтобы не привлекать внимание.

В голове крутилось много мыслей, подсознание просчитывало ситуацию, предлагая различные варианты развития обстановки. Только все это было подобно гаданию на кофейной гуще.

Вечером, после ужина с небольшой порцией медовухи, задернув плотно окна, мы сидели за картой, обсуждая предстоящую операцию. Мы не знали толком картину. Потирая уставшие глаза, я откинулся на спинку стула.

- Иван Николаевич, как хочешь, но нам нужны люди в штабе или около него у американцев. А то слишком большую цену будем платить за слепые атаки.

- Знаю. Работаю над этим. Давай решать проблемы, Владимирович, по мере их возникновения. Останемся в живых - тогда и поговорим, а сейчас не будем ничего загадывать.

- Годится.

На следующий день я просидел над картой, моделируя ситуации. Записывал умозаключения. Опыт проведения учений был. Картина вырисовывалась интересная. Нет, "интересная" не то слово, интересно, это когда играешь с офицерами преферанс и видишь, что можешь сыграть на мизере.

• Предыдущая
• 12/62
• Следующая