Старая сказка - Стрейн Алекс - Страница 21

Газон и заросший сорной травой длинный цветник под окнами были примяты приезжавшими грузовиками. Сквозь траву проглядывали розовые лепестки, и Микаэла, наклонившись, расправила цветок. Она обязательно восстановит газон и, возможно, даже сможет что-нибудь сделать с этой клумбой…

Микаэла выпрямилась и медленно побрела к изгороди, окружавшей участок вокруг дома. Тени под деревьями были уже чернильно-густыми, но солнце еще не зашло окончательно. Цикады гремели в траве, крикнула и замолкла какая-то птица. Микаэла миновала деревья и, выйдя на открытое пространство, приблизилась к изгороди. Панорама потрясающего заката открылась перед ней во всей красе. Микаэла невольно задохнулась и ухватилась рукой за толстую перекладину, а потом бессильно оперлась на нее. Любые выражения восхищения, будь то даже нечленораздельные междометия и «охи-ахи», в данный момент показались ей кощунственными. Позволено было только восторженно внимать и мучительно переживать открывшуюся красоту.

Огненно пылающее солнце медленно погружалось во влажно взбитые облака. На линии горизонта они казались почти черными, мрачно клубящимися и страшными, а сверху, подсвеченные красными лучами заходящего солнца, переливались перламутрово-розовым, мерцали оранжевыми сполохами. Полоска чистого неба между наползавшими облаками была перечеркана красными, лиловыми и фиолетовыми полосами, словно разрисованная сумасшедшим авангардистом. Даль стало постепенно заволакивать нежно-голубой дымкой, которая по мере угасания могущественного светила становилась жемчужно-серой. Воздух наполнился свежестью и нежными, едва уловимыми ароматами неизвестных ночных цветов и повлажневшей травы. Яркие краски стали медленно истаивать, блекнуть, тускнеть, и Микаэла почувствовала непонятную тревогу и невыразимую печаль.

– Моно-но аваре, – произнес тихий голос рядом с ней, и она сначала решила, что снова заговорил тот голос в ее голове.

Печальное очарование… Медленно повернув голову, она увидела стоящего рядом Коула Рассела. Когда и как он сумел так незаметно подобраться к ней? Сгущавшиеся сумерки не позволяли как следует рассмотреть его лицо, но Микаэла почему-то решила, что он выглядит чересчур сурово для оброненной фразы и этого тихого вечера. И она была готова поклясться, что за пару секунд до того, как он вживую появился перед Микаэлой, так же четко и ясно он стоял перед ее мысленным взором. На какое-то безумное мгновение ей показалось, что Коул материализовался прямо из ее мыслей!

Мистика какая-то. К «мистике» Микаэла относила все, что не могла внятно объяснить. Голос в голове, посоветовавший ей приехать сюда, был из той же серии. Микаэла тут же попыталась прогнать эти сумасшедшие мысли. Его появление здесь и ее мысли не более чем совпадение!

– Вам знакомы эстетические категории японской культуры, мистер Рассел? – слегка охрипшим голосом спросила она.

– Нет, мисс Престон, я не настолько образован и начитан, – спокойно ответил он. – Но я знаю дословный перевод этой фразы, и мне показалось, что она как нельзя лучше характеризует ваше настроение.

Микаэла почти с ужасом взглянула на Коула и быстро отвела взгляд. Это невозможно!

– Что вас так… напугало?

– Скорее потрясло, – пробормотала она. – Я не ожидала, что мои мысли так легко прочитать.

– Я не читал… – с тихим смешком опроверг он ее слова. – Просто это было… ну словно разлито в воздухе, понимаете?

Микаэла тупо кивнула, хотя на самом деле ничего не понимала. Настройка двух совершенно разных людей на одну волну, проникновение в чувства другого человеческого существа, понимание чужого настроения… Прибавьте к этому материализацию мыслей, и станет понятно, что все это просто бред какой-то! Микаэла поняла, что, если сейчас же не «зацепится» за что-то вполне материальное, понятное и объяснимое, у нее что-то случится в голове… Или с головой.

– Мистер Рассел… э-э-э… а вы не видели Дика? – выпалила она первое, что пришло в голову.

– Именно сейчас он вам вдруг срочно понадобился? – В его голосе не было удивления по поводу несоответствия предыдущего разговора и последующего вопроса, только едва заметная насмешка.

– Общем, я вышла его поискать. Мне нужно было посоветоваться с ним по одному вопросу, и тут… этот закат и… – Она замолчала, поняв, что несет что-то совсем невразумительное.

– Понятно… Нет, мисс Престон, я не видел Дика. – Коул облокотился на ограду и стал смотреть в туманную даль.

Микаэла поёжилась и откашлялась.

– Вы что-то еще хотели спросить, мисс Престон? – не поворачивая головы, спросил он.

Микаэла отважилась.

– Да. Я хотела обсудить с вами один вопрос.

– Внимательно вас слушаю.

– Ремонт второго этажа практически закончен. Завтра привезут мебель, еще день мы с Мэри-Энн потратим на то, чтобы все расставить, повесить занавески и все такое… В общем, думаю, в четверг рабочие займутся первым этажом.

– Хорошо, – коротко отозвался он.

– Вы можете пожить в одной из комнат наверху!

– Что?

– Вы прекрасно расслышали.

– Я не могу принять ваше предложение.

– По-моему, у вас нет выбора.

– Выбор есть всегда!

– Не в этом случае… Надеюсь, вы не собираетесь жить в коровнике?

– Какая вам разница, где я буду жить?

– Я руководствуюсь принц

– Да ну? – удивился он, и Микаэла вспомнила, как в первый же день выгнала его из дома.

– Тогда было всего лишь недоразумение. Я была уставшая и раздраженная. Сразу вляпалась в коровью лепешку и едва не свалилась в глубокую канаву. Согласитесь, что все вышеперечисленное не способствовало поднятию моего настроения. И к тому же я попыталась все исправить и даже попросила прощения! И мне очень не хочется, чтобы вы рисковали жизнью, вновь поселившись в той лачуге. Ну что, я вас убедила?

– Вы всегда так настойчивы? – вопросом на вопрос ответил он.

– Да, – не задумываясь, брякнула Микаэла, и он тяжело вздохнул. – Вообще-то упрямство – это наследственное, – добавила Микаэла.

– Вы даже Теда переплюнули. А уж он был упрямец, каких мало!

– Спасибо, – серьезно поблагодарила она его, совершенно по-дурацки чувствуя себя польщенной.

– Вы думаете, это был комплимент? – Правая бровь Коула насмешливо приподнялась.

– Я на это очень надеюсь.

– Ладно, ваша взяла, мисс Престон, – неожиданно усмехнулся он. – Где теперь располагается спальня для гостей?

– Там же, где и раньше: в конце коридора направо. Завтра мы обставим ее мебелью, а послезавтра с утра она в вашем распоряжении.

– Спасибо, вы очень добры.

– Да, еще одно… Может, у вас будут какие-нибудь пожелания по поводу благоустройства вашей комнаты?

– Пусть все останется, как прежде.

Разочарованная Микаэла скорчила гримаску.

– Я надеялась, что вы одумаетесь, Коул… – И замерла. Она никогда не называла его просто по имени, используя только официальное обращение «мистер Рассел», и теперь ждала реакции мужчины. Но Коул то ли действительно ничего не заметил, то ли весьма успешно притворился.

– Зря надеялись.

– Что ж, я постараюсь учесть ваши пожелания… Но обещать ничего не могу! – Она мило улыбнулась и потуже стянула концы шали. Кажется, на улице здорово похолодало.

Они помолчали, думая каждый о своем. Микаэла бросила короткий взгляд на профиль Коула.

– Мистер Рассел, я могу поинтересоваться, почему вы так сильно реагируете, когда речь заходит о преобразованиях в этом доме?

– Наверное, потому, что это единственный настоящий дом, который у меня когда-либо был, – глухо проговорил он, и Микаэла едва не вздрогнула. – Я люблю его… То есть любил таким, каков он был.

В его голосе она расслышала неподдельную горечь и с трудом удержалась от того, чтобы не раскрыть свой секрет.

– Вы давно работаете на ранчо?

– С четырнадцати лет.

– Столько лет на одном месте. Теперь я понимаю…

– Что значит на «одном месте»? – с непонятной усмешкой поинтересовался он.

– Ну я подумала, что вы родились здесь. Потом стали работать.