Властный зов страсти - Маккарти Моника - Страница 16

• Предыдущая
• 16/56
• Следующая

Флора почувствовала, что сомнения скоро окончательно растерзают ее. Она обязана быть верной брату, но не может не считаться с тем, что узнала о Лахлане Маклейне.

– Что это значит? – спросила она.

– Я не присоединился к его борьбе против Макдоналдов. Он ждал, что я это сделаю, но получил отказ.

– Дуарты – основная ветвь клана Джиллиан, и ваш долг покориться ему. Таков закон горцев.

Лахлан замер, на этот раз даже железное самооблада-пие не помогло ему скрыть ярость.

– Много ли ты знаешь о законах горцев – девушка, избегающая родичей и дома? Я лэрд Колла, свободный барон, вождь по праву, и не обязан служить Гектору. Я ничем ему не обязан.

– Значит, вы предпочитаете феодальное право Бретонским законам? Необычная позиция для горца.

– Феодализм был частью закона для кланов в течение многих веков, но Маклейны из Колла не считают себя частью клана Джиллиан уже долгое время. У нас собственный клан: таков взгляд моего отца и мой.

Гордость. Неужели в этом все дело? Флора невольно вспомнила предостережение матери: «Никогда не доверяй горцам – это жестокие люди с непомерной гордостью, решающие все вопросы с помощью мечей». Неужели мать права? Неужели все эти годы распрей и убийств были порождением гордости?

– Вражда между вами и Гектором могла бы закончиться миром, если бы вы признали его вождем.

– Неужели? – Лахлан язвительно усмехнулся. – Боюсь, на самом деле все гораздо сложнее.

– Гектор – один из самых могущественных вождей среди горцев: у него не менее пятисот воинов, а у вас едва ли наберется треть от этого. Глупо воевать с ним. И как вы рассчитываете одолеть его?

Мускул на щеке Лахлана задергался, и это был знак того, что она ступила на опасную тропу.

– Подумай, кого ты называешь глупцом, девчонка. Ты просто не знаешь, о чем говоришь.

Флора нахмурилась.

– Возможно, не знаю, зато вижу, во что вашему клану обходится эта вражда. – Она, прищурившись, оглядела разогретых элем веселящихся людей, затем взгляд ее задержался на убогом убранстве зала. – Посмотрите вокруг: ваш клан терпит нужду и невзгоды. Если бы вы не враждовали с Гектором, возможно, ваши сестры были бы допущены ко двору.

Судя по выражению лица Маклейна, слова Флоры глубоко ранили его. Она слишком поздно это поняла.

Гордый Маклеин был вынужден с юности сражаться ради выживания, а она думала только о его сестрах и о бедности клана.

Флора положила руку на его рукав и почувствовала твердые мускулы.

– Прошу прощения, мне не следовало этого говорить.

Синие глаза горца сузились.

– Я только хотела помочь.

– Понимаю. И ты поможешь.

Его холодность уязвила ее.

– Помогу получить обратно ваш замок? – спросила Флора с горечью.

– Да.

– Но почему я? Почему вы не обратились за помощью к королю?

– Я обращался. Через его тайного советника. У меня давно выправлена грамота на владение моими угодьями, и символически я всем этим владею.

– Значит, король принял какие-то меры?

Глаза горца гневно сверкнули.

– Принял.

Флора испытала облегчение. Хвала Господу, король Яков восстановил справедливость.

– Тогда, возможно, я вам больше не нужна?

– А вот это пока большой вопрос.

Утром следующего дня Маклейн шел через двор замка к небольшому саду на южной стороне. В соленом морском воздухе таилось обещание скорой весны, но он почти не замечал яркого солнца и безоблачного неба, и даже обещание необычно теплого дня не могло погасить огонь его недовольства. До начала тренировок ему предстояло найти Шинейд: то, что он собирался сделать, не терпело промедления.

Лахлан провел беспокойную ночь, и не только по причине, которую предвидел. Как ни глупо это было, его тело томилось и болело, и виной всему стала строптивая пленница.

Он отлично знал, сколь тяжкие последствия имела затяжная вражда для его клана, и ему не требовалось слышать эту истину из уст наивной девчонки, ни разу не испытавшей голода. Да, гордость и честь клана были поставлены на карту в его противостоянии Гектору, как, впрочем, и само существование клана. Если бы Лахлан принял Гектора в качестве вождя, тот оттеснил бы его на земли, где ему неизбежно грозили бы распри с Макдоналдами. Вот почему Лахлан защищал свой клан единственным доступным образом: он жаждал сражаться с Гектором больше, чем кто-либо другой.

И вот теперь Флора осмелилась высказать свое мнение, что было редкостью для горской женщины, да и немногие мужчины могли открыто бросить ему вызов.

Что ж, несколько месяцев назад раздосадованный враждой двух кланов король Яков пытался заставить Лахлана и Гектора явиться на суд Тайного совета в Эдинбург и дать обещание вести себя достойно. Не доверяя тому, что Гектор подчинится приказу короля, Лахлан послал вместо себя брата Джона, а сам остался защищать Брекакадх.

Он ожидал предательства Гектора, но король оказался ничуть не лучше: вместо того чтобы прислушаться к спору между двумя сторонами, Яков бросил Джона в тюрьму, пытаясь тем самым заставить Лахлана подчиниться вердикту Тайного совета.

Ну уж нет, только не это! Гектор – неумолимый вождь. Лахлан не стал терять время, но и не решился неожиданно напасть на Блекнесс, рискуя судьбой сестер и своего народа. Зато он нашел другой выход, и этим выходом стала Флора. Придуманный им план было чертовски трудно осуществить, но с Флорой Маклауд все непросто, как и с мятежными чувствами, которые она в нем вызывала.

Флора никогда бы не согласилась выйти за него, если бы узнала правду о дьявольской сделке, заключенной им и ее кузеном Аргайлом с целью обеспечить свободу его брату. К несчастью, страсть вскружила ему голову и лишила возможности ясно мыслить. Он попытался привести мысли в порядок. Флора должна обеспечить освобождение Джона из тюрьмы, а Гектор – заплатить за все, что он сотворил.

Шинейд была именно там, где он рассчитывал ее найти, – собирала травы в саду. Она умела обращаться с травами и в клане была кем-то вроде ценительницы. Услышав его приближающиеся шаги, Шинейд медленно выпрямилась.

– Мой лэрд! Что за приятный сюрприз! – Она направилась к нему, волнующе покачивая бедрами. Женщина остановилась перед ним так близко, что ее мягкая пышная грудь уткнулась в него. – Тебе что-то нужно от меня, верно?

Лахлан пожал плечами:

– Боюсь, что нет.

– О… – Она тихо отступила. – Понимаю.

По ее сокрушенному виду было ясно, что она и впрямь поняла. Горец не хотел ее обидеть, но предпочитал быть честным с самого начала.

– Я надеялся, что ты поймешь.

– Это она, не так ли? Она велела тебе избавиться от меня!

Лахлан нахмурился:

– Это мое решение.

Шинейд потянулась к нему, обвила его шею руками, прижалась всем своим покорным и умелым телом.

– Она никогда не сможет тебя удовлетворить. Такая женщина, как она? Ни за что! Ты будешь ее пугать. – Шинейд провела ладонью по его животу и интимным жестом обвила пальцами мужской орган. – Я знаю, что тебе нравится. – Шинейд задышала ему в ухо: – Тебе нравится, когда я забираю твою плоть глубоко в рот.

Достаточно было одного движения ее искусного рта, и Лахлан мог бы избавиться от избытка снедавшего его беспокойства. Но не рот Шинейд рисовал он в своем воображении. Все его тело напряглось, когда он представил Флору втягивающей в рот тяжелую головку его естества.

Шинейд неправильно поняла его, и в глазах ее появился удовлетворенный блеск.

– Ты думаешь, твоя благовоспитанная придворная леди сможет тебя так ласкать?

Ее слова растревожили его больше, чем можно было ожидать. Разница между Флорой и Шинейд ни для кого не прошла незамеченной, но сейчас Шинейд позволила себе перейти границы дозволенного.

Лахлан убрал ее руку и отстранился:

– Не твое дело.

– Я думаю, между нами все же есть нечто большее, чем постель…

Лахлан не хотел проявлять к ней жестокость, но не желал оставлять в ней надежду и сомнения.

• Предыдущая
• 16/56
• Следующая