Убийства в стиле action - Джеймс Питер - Страница 11

• Предыдущая
• 11/21
• Следующая

Грейс решил обойтись в выходные сокращенной бригадой, а уж в понедельник собрать все силы, поэтому, к непомерному облегчению Гленна Брэнсона, отпустил его на воскресенье. Работали не торопясь – спешка требуется лишь в случае недавней смерти, наступившей пару дней, недель или даже месяцев назад. Первый брифинг пройдет очень скоро – в понедельник утром.

Возможно, им с Клио все-таки удастся поужинать нынче вечером в Лондоне, где заказан столик в ресторане, провести запланированный романтический уик-энд, если – очень важное если — Джоан успеет все зафиксировать, а патологоанатом министерства внутренних дел быстро проведет исследование. На Фрейзера Теобальда определенно можно рассчитывать, но где он, черт возьми? Час назад должен был быть на месте.

И, будто в ответ на реплику, доктор, сплошь в белом, как все остальные, осторожно и вкрадчиво вышел на сцену, словно вынюхивающая сыр мышка. Крепко сбитый человечек ростом меньше пяти футов двух дюймов, с неаккуратной копной курчавых волос и густыми гитлеровскими усиками под носом, смахивающим на клюв «кон-корда». Гленн Брэнсон однажды заметил, что ему не хватает лишь толстой сигары, чтобы посоперничать с Граучо Марксом[2].

Бормоча извинения и ссылаясь на незаводившуюся машину жены, в которой он должен был отвезти дочь в музыкальную школу на урок кларнета, патологоанатом подбежал к скелету и, описав широкий круг, подозрительно его оглядел, как бы решая, друг это или враг.

– Да, – молвил он наконец, ни к кому конкретно не обращаясь. – Хорошо. – Оглянулся на Роя, ткнул в скелет пальцем. – Это и есть тело?

Грейс всегда считал Теобальда несколько странным, а в данный момент особенно.

– Угу, – кивнул он, немного опешив.

– Где ты загорел, Рой, – поинтересовался патологоанатом, шагнув поближе, – куда-нибудь ездил?

– В Новый Орлеан, – ответил Грейс, заглядывая в собственную кружку с кофе и желая по-прежнему оставаться в Новом Орлеане. – На международный симпозиум следователей по делам об убийствах.

– Как там идет строительство? – продолжал расспросы Теобальд.

– Медленно.

– Еще не преодолели последствия наводнения?

– Нет.

– На кларнетах часто играют?

– На кларнетах? Играют. Ходил пару раз на концерты. Эллиса Марсалиса слышал.

Теобальд просиял редкой для него улыбкой, одобрительно заявил:

– Патриарх! Ничего не скажешь. Повезло тебе его услышать, – и снова повернулся к скелету: – Ну что мы тут имеем?

Грейс быстренько ввел его в курс дела. Потом патологоанатом принялся обсуждать с Джоан Мейджор, надо ли перемещать скелет целиком, что займет много времени и потребует больших трудов, или лучше забирать по частям. Решили, что, поскольку он найден целым, пускай лучше таким и остается.

Грейс на мгновение отвлекся, глядя на дождевую воду, упорно просачивающуюся в пробитую неподалеку кирпичную обшивку канавы. Падавшие в луче света отдельные капли напоминали длинные пылинки. Сдувая с кофе пар, делая осторожный глоток, стараясь не обжечься, он вспомнил Новый Орлеан. Клио ездила с ним, оба взяли недельный отпуск после конференции, любуясь городом и радуясь друг другу.

Казалось, обоим стало легче вдали от Брайтона. Вдали от Сэнди. В благословенной жаре объезжали еще не отстроенные кварталы, пострадавшие от наводнения, ели суп из стручков гамии, джамбалайю[3], крабовые рулеты, устрицы, пили «Маргариту»[4], калифорнийские и орегонские вина, каждый вечер слушали джаз в разных клубах. Грейс еще сильней влюбился в Клио.

Он гордился присутствием Клио на конференции. Красивая женщина, занятая весьма некрасивым делом, привлекала внимание, вызывала немалое любопытство, удостоившись места в числе пятисот лучших в мире детективов, главным образом мужского пола. Выглядела она потрясающе, по обыкновению сексуально выставляя на обозрение изумленных присутствующих ноги длиной пять футов одиннадцать дюймов.

– Рой, вы вчера меня спрашивали о возрасте, – напомнила криминалист-археолог, прервав раздумья Грейса.

– Да? – Он сразу сосредоточился, глядя на череп.

Джоан указала на челюсть:

– Судя по присутствию зуба мудрости, женщине было больше восемнадцати. Дантистом поставлены белые пломбы, применявшиеся в последние двадцать лет, причем дорогие. Возможно, она обращалась к частному врачу, что сужает круг поисков. На левом верхнем резце коронка.

Грейс нервно затрясся. На одном из их первых свиданий Сэнди сломала передний верхний зуб, наткнувшись на осколок кости в бифштексе, после чего пришлось ставить коронку.

– Что еще? – спросил он.

– По состоянию и цвету зубов я бы установила возраст в соответствии со своей предварительной вчерашней оценкой – между двадцатью пятью и сорока годами. – Джоан оглянулась на Фрейзера Теобальда, который невозмутимо кивнул, как бы понимая, но не совсем соглашаясь с таким заключением. Тогда криминалист-археолог указала на руку: – Длинная трубчатая кость образуется из трех частей – двух эпифизарных и диафизарной. Процесс их соединения называется эпифизарным слиянием, которое обычно заканчивается лет в тридцать пять. Он еще не совсем завершился. – Джоан ткнула пальцем в ключицу. – И тут то же самое. Видите посередине линию сроста? Она образуется около тридцати. После лабораторного анализа смогу сказать точнее.

– Значит, вы совершенно уверены, что ей около тридцати? – спросил Грейс.

– Да. Уверена, что не больше. Может быть, даже меньше.

Грейс молчал. Сэнди моложе его на два года. Исчезла в тот день, когда ему исполнилось тридцать, а ей было всего двадцать восемь. Те же волосы. И зубная коронка.

– Рой, что с вами? – неожиданно спросила Джоан Мейджор.

Погрузившись в раздумья, он расслышал лишь далекое безличное эхо.

– Рой! Что с вами?

Грейс опомнился, сосредоточился.

– Ничего, ничего. Все в порядке, спасибо.

– Вы как будто увидели призрак.

11 сентября 2001 года

Ронни бежал по Западному Бродвею через Марри-стрит, Парк-Плейс, Баркли-стрит. Всемирный торговый центр уже высится справа, на дальней стороне Визи-стрит две монолитные серебристые башни устремляются в небо. Запах гари заметно усилился, в воздухе летают обуглившиеся бумаги, какие-то ошметки шлепаются на землю.

В густом черном дыме проглядывает багрянец, будто башня истекает кровью. И яркие оранжевые вспышки пламени.

«Господи помилуй, – думал Ронни, охваченный смертным страхом, – быть такого не может!»

Люди вываливались из подъездов, растерянно глядя вверх, – мужчины в крахмальных сорочках и галстуках, без пиджаков; многие названивают по мобильникам. Ронни мельком увидел привлекательную брюнетку в деловом костюме и только одной туфле, которая вдруг схватилась за голову, словно только что получила тяжелый удар, и разглядел стекавшую по щеке струйку крови.

Замешкался в нерешительности. Пожалуй, идти дальше опасно. Но ему очень нужна эта встреча. Отчаянно необходима.

«Лови шанс, – подумал он. – Беги сломя голову».

Закашлялся от дыма, сошел с тротуара. Бровка оказалась выше, чем ожидалось, колесики чемодана с грохотом сорвались, ручка вырвалась, кейс свалился.

Господи боже мой, только не надо!

Наклонившись за кейсом, Ронни услышал рев самолета.

Снова задрал голову. И глазам не поверил. Через долю секунды, когда он еще не успел осознать увиденное, раздался взрыв. Громоподобный металлический удар, как бы при столкновении двух космических мусорных баков. Гулкий грохот сотряс мозги, раскатился в черепе. Хотелось заткнуть уши пальцами, остановить, заглушить. Потом налетела взрывная волна, сотрясая каждый атом тела.

Почти на самом верху Южной башни возник огромный оранжевый пламенный шар, рассыпав бриллиантовые искры и пустив черный дым. Его на миг до онемения изумила поразительная красота картины, цветовые контрасты оранжевого и черного на фоне ярко-голубого неба.

• Предыдущая
• 11/21
• Следующая