Выбери любимый жанр

Перстень альвов. Книга 1: Кубок в источнике - Дворецкая Елизавета Алексеевна - Страница 55

Перейти на страницу:

Изменить размер шрифта:

– И напрасно! – Эйра начала волноваться, ее глаза засверкали, брови задергались. – Бергвид конунг по праву должен владеть Квиттингом! Он – законный наследник Стюрмира конунга, его единственный сын!

– Но тинг никогда не признавал его!

– Это твой отец никогда не признавал его, потому-то тинг и не собран до сих пор! Бергвид конунг не нуждается в признаниях тинга! Он своими подвигами заслужил право быть конунгом квиттов! Он мстит за нас!

– От его мести нам не меньше вреда, чем пользы! Ну, ладно, не волнуйся! – Альдона усмехнулась. – На тинге девичьей нам все равно не придумать ничего умного, оставим это для мужчин. Но я поостереглась бы назвать лучшим на свете человека, которого никогда не видела.

– Мне не нужно его видеть! – пылко воскликнула Эйра, глядя куда-то в пространство над головой Альдоны, как будто там, на стене, находился образ Бергвида конунга во всем блеске, которым его одело ее живое воображение. – Зачем видеть, когда о нем столько говорят? Я его не видела, зато я ни о ком другом не слышала так много! Нет другого человека, о котором на Квиттинге так много говорят!

Альдона усмехнулась и качнула головой: она вовсе не считала, что о Бергвиде говорят так уж много, но Эйра в своем увлечении слышала только то, что его касалось, и каждой мелочи придавала какое-то необычайно большое значение.

– Я все о нем знаю! Я знаю все его подвиги, все качества, которые его так прославили!

– Например, его редкую неучтивость! – смеясь, подсказала Альдона. – Хельги ярл рассказывал, что при встрече Бергвид бранил его безо всякой справедливости, обвинял во всяких бесчестных поступках и наговорил кучу бесстыдного вздора!

– Откуда ты знаешь, вздор ли это был? – Эйра обиделась. – Он говорил то, что думал! Он всегда говорит то, что думает, прямо и честно, а никогда не бьет исподтишка, как свойственно трусам и подлецам! Он всегда открыто говорит со своими врагами! Даже если иные и считают его неучтивым, то и в этом можно найти достоинство. Если человек груб, то он, по меньшей мере, говорит то, что думает, и не лжет! Он правдив, и ты действительно знаешь, что он думает. А если человек улыбается тебе и произносит разные приятные слова, – подвижное лицо Эйры изобразило слащавую ухмылочку, – это значит только то, что он хорошо воспитан или притворяется ради своей выгоды! Мыслей учтивого человека ты никогда не узнаешь! Чего в этом хорошего? Он закрыт для тебя, ты говоришь с ним вслепую, ты блуждаешь в потемках, и он заведет тебя в пропасть, а ты и не будешь об этом заранее знать! И пропадешь!

– Но если человек всем говорит то, что думает, у него будет гораздо больше врагов, чем нужно! – Эта защита грубости озадачила Альдону, она увлеклась спором и заговорила почти так же горячо и возбужденно, как Эйра. – Если он действительно думает, что весь Средний Мир ему должен за то, что его мать и он пятнадцать лет прожили в рабстве…

– В этом и правда есть виноватые! И первый – Хельги хёвдинг, дед твоего Хельги ярла!

– Оставь ты в покое Хельги хёвдинга! Он, говорят, уже умер, нам с тобой нет до него никакого дела!

– Нет, есть! – настаивала Эйра. – Он ведь родной дед твоего обожаемого жениха! И твой Хельги ярл так же двуличен, как его дед! Он очень учтив, но знаешь ли ты его мысли? Любит ли он тебя? Он говорил тебе о своей любви?

– У нас не было времени об этом побеседовать, – смеясь, заметила Альдона, надеясь прекратить этот ненужный спор. – Мы беседовали о более серьезных вещах, чем любовь.

– Так что, может быть, он любит не тебя, а булатные мечи твоего отца.

– Но, во всяком случае, ему нравится, как я пою. При том, что перед обручением мы были знакомы дней десять, это уже очень немало!

– Ты чудесно поешь, этого достаточно, чтобы отдать тебе сердце любого мужчины, даже если бы ты и вполовину не была так красива! – Фру Эйвильда ласково закивала, тоже стараясь увести разговор в сторону от Бергвида. Если Вигмар Лисица узнает, что в Кремнистом Склоне завелись сторонники Бергвида Черной Шкуры, он будет очень недоволен. – Но, конечно, любовь мужа очень важна для девушки, если ей придется уехать с ним на чужбину, в такую даль от дома и родных…

Альдона не ответила. Мысль об отъезде очень ее смущала, и теперь, когда после отъезда Хельги ярла его молчаливое обаяние на нее не действовало, отвязаться от неприятных мыслей о жизни среди чужих было трудно. Когда она думала о Слэттенланде, ей представлялась высоченная крутая гора, куда надо долго-долго подниматься мимо острых выступов и трещин, заросших серым льдом. А на вершине сидят на престолах двенадцать богов… то есть родичи Хельги ярла, сам его отец-конунг и прочая важная родня. В воображении Альдона видела их суровые, бледные, надменно-равнодушные лица, и все они смотрели на нее так строго, даже презрительно, точно спрашивали: «Ну, зачем ты явилась? Кто ты такая?» Это здесь, на Золотом озере, она сама считалась лучшей из лучших, дочерью хёвдинга и почти богиней Суль. А слэттам до этого нет дела, они будут ее презирать, потому что ее род совсем не знатен.

– Он должен говорить со своей родней и прислать нам подарки, если его род согласится на свадьбу, – сказала Альдона чуть погодя. – Он обещал прислать их не позднее середины зимы. А если к середине зимы их не привезут, значит…

– Конечно, их привезут! – Фру Эйвильда вздохнула и кивнула, стараясь ее подбодрить. – У тебя ведь такое приданое, какое не у каждой дочери конунга есть. И ты так красива. А Хельги ярл, надо думать, умеет настоять на своем.

– Ну, а в крайнем случае у меня еще есть в запасе другой жених, ничуть не хуже, и тоже будущий конунг! – смеясь, сказала Альдона и постаралась прогнать все неприятные мысли. – Лучше давайте поговорим о Торварде ярле. Все-таки он вам родич. Вот про кого многие скажут, что он лучше всех мужчин! И даже шрам на лице его не слишком портит. Что ты о нем скажешь, Эйра?

– Я не желаю его знать! – надменно отчеканила Эйра и вскинула голову, как будто ее пытались оскорбить. – Сын ведьмы и предательницы никогда не будет моим родичем! Он сын того, кто разорил Квиттинг, и он мне не брат!

– Ах, ах! – Альдона всплеснула руками в насмешливом ужасе. – И, насколько я тебя знаю, ты и в лицо ему говорила, что не признаешь его за родню!

– Боюсь, это так! – Фру Эйвильда попыталась улыбнуться, но на самом деле сумасбродная неучтивость дочери вовсе не казалась ей смешной.

– Ну, ты истинная пара для Бергвида Черной Шкуры! – со смехом продолжала Альдона. – Вы с ним как два локтя от одного холста – оба вы отважны, прямодушны и непреклонны! Может, это и хорошо, когда мысли человека ясны всем вокруг! – уже серьезно заговорила она. – Но если его мысли злы, то радости в этом знании не будет. На пути ненависти еще никто не находил спасения. И чем искать себе врагов во фьяллях, слэттах и квиттах, лучше бы твоему Бергвиду подумать, как примирить эту вражду и дать Квиттингу мир! Если бы он нам его дал, вот тогда он стал бы конунгом по праву и мой отец признал бы его. Но он только злобствует, думает только о мести и тем подкармливает дракона, что терзает нас уже тридцать лет! И напрасно ты выбрала его себе в герои! Когда человек живет злобой, он никому не даст ничего хорошего! И если он так честен, что открыто заявляет о своей злобе, это его не украшает!

– Гораздо лучше, если человек любит кого-то и не скрывает своей любви. Разве не так? – вмешалась фру Эйвильда, намекая на Лейкнира.

– Это верно! – Альдона с удовольствием вспомнила о нем и улыбнулась. – Вон он, кстати, вернулся.

Со двора послышались голоса, и Альдона вскочила с места. Конечно, Лейкнир недолго выдержал в луговинах с отцом и работниками, когда знал, что в доме его ждет сама богиня Суль. Она успела выскочить из дверей как раз вовремя, чтобы отнять ковшик у служанки и налить холодной воды ему на спину – со двора в гридницу долетали преувеличенно громкие вопли и смех. Бергвида Черную Шкуру Альдона выбросила из головы: он был ей не страшен, пока возле нее оставался Лейкнир. Разве он не обещал поддержать горящую крышу у нее над головой? А он всегда выполняет свои обещания и всегда говорит то, что думает.